— Думаю, мне следует рассказать тебе, — сказал он. — Что ж, полагаю, это начинается с того факта, что каждый передатчик имеет уникальную индивидуальность. Ты это знаешь не хуже меня. Мы нанесли на карту, что известно, и руководствуемся прогнозирующей статистикой. Играем на слух, как говорится. Теперь рассмотрим что-нибудь вне книги. В конце концов, труба — это просто большая пещера в скале, управляемая среда для того, чтобы луч работал. Книга гласит: «С использованием подпространственной передачи любое место во вселенной находится сразу „за углом“ по отношению к любому другому месту». Это проклятый способ аналогичного описания того, чего мы толком не понимаем. А звучит так, словно мы знаем, о чем говорим.

— И ты утверждаешь, что мы направляем материю за тот угол, — буркнул Вашингтон, — но ты не сказал мне, что…

— Я знаю, — согласился Инг. — Мы помещаем модуляцию энергии туда, где ее могут УВИДЕТЬ приборы Семенного Корабля. Но это передача энергии, Посс. А энергия взаимозаменяема с материей.

— Ты искажаешь определения. Мы привели крайне нестабильный, совершенно мимолетный феномен отражения в такое положение, что пространственно-временные ограничения изменились. Это тоже по книге. Но ты все еще не рассказал мне…

— Посс, у меня сейчас команда готовит чистильщик для поездки. Мы проанализировали структуру разрушения — это то, чего я хотел от того пробного биения, — и я думаю, что смогу пробраться в подпространство на борту одного из этих диких гусей.

— Дурак! Я пока еще контролер передачи и не позволю тебе…

— Послушай, Посс, успокойся. У тебя нет даже…

— Ну, допустим, тебя вышвырнут за этот идиотский угол, а как ты рассчитываешь возвращаться? И в конце концов, какова цель? Что ты сможешь сделать, если…

— Я могу отправиться туда и посмотреть, Посс. А тот чистильщик, что мы подготавливаем, послужит нам спасательной шлюпкой. Я могу опуститься на Тэту Тельца 4, может быть, даже прихватить с собой контейнер и дать СЕМЕНАМ лучший шанс. А если мы узнаем, как можно пробраться за угол, то сможем проделать это еще раз с…

— Это идиотизм!

— Слушай, — сказал Инг. — Чем мы рискуем? Одним старым дряхлым стариком.

Инг заметил вспышку гнева в глазах Вашингтона и понял странную вещь относительно себя. Он хотел пройти туда, хотел дать контейнеру с эмбрионами лучший шанс. Инг был опьянен той же мечтою, что породила Соглашение о засеивании. И теперь он увидел, что другие ремонтники, те шестеро, которые шли перед ним, попались в ту же паутину. Все они видели, в чем состоит неисправность. Один из них все-таки должен был пройти. В контейнере были инструменты, в месте цели можно было создать новый луч. Это был шанс на возвращение… позже.

— Я позволил уговорить себя послать за тобой, — проворчал Вашингтон. — Договоренность была такая, что ты осмотришь систему, подтвердишь или опровергнешь то, что видели другие… Я не должен был посылать тебя в это…

— Я хочу пойти, Посс, — сказал Инг. Он видел, что сейчас гложет его друга. Этот человек послал туда шестерых ремонтников на смерть или на исчезновение в неведомой пустоте, что еще хуже. Его переполняла вина.

— А я не даю разрешения, — сказал Вашингтон.

Офицер безопасности поднялся из-за своего стола, пересек комнату и встал перед Вашингтоном.

— Мистер Вашингтон, — сказал он, — я все слышал, и мне кажется, что если мистер Гамп хочет идти, вы не можете…

Вашингтон поднялся на ноги, во все свои шесть футов и восемь дюймов, и ухватил безопасника за куртку.

— Так тебе велено вмешаться, если я попытаюсь его остановить! — Он встряхнул офицера со странной вежливостью. — Если я увижу тебя на моей станции после отлета следующего челнока, то лично прослежу за тем, чтобы у нас здесь произошел необъяснимый несчастный случай. — Посс отпустил куртку.

Агент безопасности побледнел, но сдаваться не собирался.

— Один мой звонок, и это больше не будет ВАШЕЙ станцией.

— Посс, — вмешался Инг. — Ты не можешь бороться с начальством. А если попытаешься, то тебя сразу уберут. Тогда мне придется довольствоваться чем-то второсортным на этом конце луча. Ты мне нужен в качестве дополнительной страховки, когда я взберусь на этого дикого гуся.

Вашингтон свирепо посмотрел на него.

— Инг, это не сработает!

Инг смотрел на друга и понимал, какой на того оказан нажим. Земля была в отчаянии, если пошла на такие интриги. Системы секретности, наблюдение безопасности, намеки в новостях — Инг ощущал настоятельность, которая сквозила во всем этом. И он знал, что если Вашингтон сумеет преодолеть свое чувство вины, то человек разделит потребность человечества помочь несущимся в космосе контейнерам.

— Не имеет значения, сколько людей пострадает или даже погибнет, — проговорил Инг, — мы обязаны дать эмбрионам в контейнерах шанс. Ты знаешь, что я прав — это единственная возможность. И ты нам очень нужен, Посс. Мне нужно все, что я смогу получить. И что бы ни случилось, мы будем знать, что ты сделал для меня все, что мог…

Вашингтон вздохнул. Плечи его поникли.

— И что бы я ни говорил…

— Что бы ты ни говорил.

— Ты уходишь?

— Ухожу туда, куда полетит дикий гусь.

— А кто потом будет разговаривать с твоими близкими?

— Друг, Посс. Друг посмотрит близким в глаза и постарается смягчить удар, насколько это будет возможно.

— Прошу прощения, — сказал офицер безопасности.

Они не заметили, как он вернулся за свой стол.

Вашингтон снова вздохнул. В глазах его появились отблески былого огня.

— Ладно, — проворчал он. — Но я буду все время на этой стороне луча. И ты не получишь сигнал «пошел», пока все не будет оснащено по моим требованиям.

— Разумеется, Посс. Вот почему я не мог позволить, чтобы встрял в скандал и получил пинок под зад.

У Инга зачесалась левая лодыжка. Зуд доводил его до бешенства. Внутри путаницы защитного костюма Инг мог дотянуться рукой только до икры. Лодыжка оставалась вне досягаемости.

Сам костюм плавал во взвешенном состоянии в масляной ванне внутри капсулы. Вокруг капсулы было нечто, напоминающее стандартный чистильщик, но лишь по форме, а не по размерам. Оно было, как минимум, в два раза длиннее и толще. Толщина подбиралась с поправкой на фазированные оболочки — идея Вашингтона. Данные были получены при анализе мусора, оставленного пробным биением.

Через сенсоры до Инга доносилось чуть слышное шипение кислородного регенератора. Обзорная пластина была заменена набором экранов, связанных с внешними приемниками. Самый большой экран, верхний по центру, давал обзор со сканера на животе. Он показывал флюоресцирующий пурпурный жгут, окруженный чернотой.

Луч.

Он был полных пять сантиметров в поперечнике, больше, чем Инг когда-либо видел. Близость этой потенциальной мощи наполняла его вполне понятным опасением. Он имел дело со слишком многими лучами во многих трубах, чтобы держаться на безопасном расстоянии при подозрении на малейшее увеличение размеров.

Это был чудовищный луч. Все обучение Инга и весь его опыт протестовали против таких размеров.

Инг напомнил себе об анализе, результатом которого получился фальшивый чистильщик вокруг него.

Восемьдесят девять чистильщиков, подобранных с пола трубы, основные повреждения получили в районе заборного отверстия. Они были ориентированы на сам луч, игнорируя учет местных частиц. Но самым важным открытием было то, что чистильщики упали сквозь луч, не будучи разрезаны надвое. Они прошли сквозь лезвие этого пурпурного ножа, и их не перерезало. В луче разрыва не было. Объяснение должно было таиться в топологической аномалии — подпространстве. Часть луча или чистильщиков ушли «за угол».

Теперь Инг ручался жизнью, что подпространственный скачок совпал с энергетической фазировкой, не дающей чистильщикам отклонять луч. Внешний носитель, фальшивый чистильщик Инга, был в фазе с лучом. Он будет поглощен. Следующая внутренняя оболочка была в противофазе, на сто восемьдесят градусов. Следующая опять в фазе. И так все десять оболочек.