Поворот «Нового времени» против «внутренних немцев» и его резкая критика правительства в данном вопросе четко отражали то, что Дэвид Костелло назвал «консервативной дилеммой» этой газеты, а можно добавить, и режима в целом. Беря на вооружение русскую националистическую программу по отношению к вражеским подданным и иным проблемам, «Новое время» исподволь, а иногда и напрямую подвергало сомнению легитимность имперской монархической системы. Редакторы прекрасно осознавали данную дилемму до 1914 г. и часто довольно неуклюже осаживали русофильствующих публицистов. Однако с началом войны газета бросила все силы на поддержку кампании против вражеских подданных и часто остро критиковала правительство при любых признаках сдержанности в мерах против враждебных инородцев^{84}.

Один из явных и серьезных националистических вызовов имперскому государству исходил от сторонников идеи сделать экономику менее космополитичной и более национальной, т.е. более «русской». Наиболее активные сторонники данной идеи нашлись в русских деловых кругах, особенно в Московском купеческом обществе, которое уже давно поддерживало программу экономического национализма с сильным ксенофобским оттенком. Если до войны подобная агитация в поддержку русской коммерции и русских предпринимателей в противовес иностранным не встречала сочувствия или поддержки у бюрократии, то война внезапно изменила ситуацию, выдвинув новые, эмоционально насыщенные патриотические аргументы^{85}. Уже в последние предвоенные годы, во время балканского кризиса, Московское купеческое общество использовало международную ситуацию для пропагандирования своей внутриполитической программы. В 1913 г. оно профинансировало публикацию полного списка всех австрийских и германских подданных (а также иммигрантов из этих двух стран), ставших российскими подданными три и менее поколения назад, и призвало бойкотировать их предприятия и товары^{86}.[28]

Московское купеческое общество энергично возобновило свой бойкот австрийских и германских фирм вскоре после объявления войны в 1914 г., и источники, повествующие об организации данной акции, указывают на значительный общественный интерес и охотное участие в ней^{87}. Вскоре была сочинена декларация принципов и список мер, необходимых для «борьбы с немецким засильем» и для создания «истинно русской» экономики, которые общество разослало другим торгово-промышленным организациям империи и солдатам действующей армии[29]. Общество вело обширную переписку с купеческими организациями по всей империи и помогало им организовывать подобные бойкоты в Нижнем Новгороде, Костроме, Ярославле и других городах^{88}.[30] Бойкотировались вовсе не импортируемые товары (с началом войны весь импорт из Германии был прекращен), а произведенные внутри России и российскими подданными, но немецкого происхождения. Московские торгово-промышленные группы пропагандировали «борьбу с немецким засильем» не только усилиями Московского купеческого общества, но и при помощи выпуска брошюр и периодических изданий, посвященных данной проблеме^{89}.

На общенациональной политической сцене кампанию громогласно и постоянно поддерживала Прогрессивная партия, пользовавшаяся особой популярностью у русских предпринимателей Москвы. Вскоре после начала войны член этой партии, московский городской голова М.В. Челноков, при мощной поддержке московской печати лично возглавил поход против компании «Общество электрического освещения 1886 года» — основного городского поставщика электроэнергии. Он утверждал, что она контролируется немцами и должна перейти под управление городских властей[31].

Важно отметить, что московское купечество и партия прогрессистов ни в коем случае не собирались ограничиваться пределами Москвы или чисто экономическими проблемами и вполне сознательно выстраивали свои аргументы по вопросам освобождения России от немецкого и иностранного влияния именно как требования всей русской нации. Исходя из подобных убеждений, они проявили живой интерес к дальнейшему успешному развитию мероприятий, направленных против вражеских подданных по всей стране и во всех сферах — землевладении, культуре и образовании, не говоря уже о проблемах, подобных межнациональным трениям в Прибалтийском крае. Единодушие на почве полной поддержки полномасштабной борьбы с немецким засильем в экономике росло по мере того, как война затягивалась. Например, в сентябре 1914 г. лидер умеренной партии «Союз 17 октября» (октябристов) Александр Иванович Гучков протестовал против бойкота немецких товаров «только потому, что они немецкие». Однако к маю 1915 г. он и его партия уже были в значительной степени убеждены в необходимости всесторонней борьбы с немецким экономическим влиянием и полностью поддержали бойкот^{90}.

Националистическая экономическая программа Московского купеческого общества нашла особенно сильную поддержку у ряда общественных организаций, появившихся во время войны. Наиболее активной из последних было «Общество 1914 года: Борьба с немецким засильем», основанное в декабре 1914 г. и к 1916 г. выросшее из небольшой петроградской группы в сравнительно крупную организацию с шестью тысячами активных членов и девятнадцатью отделениями по всей стране[32].^{91}

Многие из основателей и руководителей общества, включая его первого председателя Михаила Александровича Караулова (депутата Думы и члена партии прогрессистов), были представителями кадетской и прогрессивной партий и потому настойчиво отделяли себя от правых, отвергая практику погромов и насилия. В члены общества входило немало средних и мелких предпринимателей, что заставляло общество сосредоточиться на экономических аспектах кампании борьбы с «немецким засильем». Однако оно не собиралось ограничиваться экономическими проблемами и формировало комиссии для разработки всех аспектов кампании, включая торговлю и промышленность, защиту потребителей, образование и землевладение. Принятый при основании общества устав очерчивал его цели в широком смысле как «поставившего своей задачей содействие самостоятельному развитию производительных и творческих сил России, ее познанию, просвещению и освобождению русской духовной и общественной жизни, промышленности и торговли от немецкого засилья»^{92}.

Прежде всего общество занялось лоббированием своих идей во властных структурах и распространением их в народе. Оно оплачивало различного рода публикации и общедоступные лекции с целью поднять уровень осознания немецкого влияния, а также, наряду с подчеркиванием проблем общенационального масштаба, расследовало и раздувало страсти вокруг специфических местных вопросов. Например, одно местное отделение общества целиком посвятило свое очередное собрание обсуждению того, что свечи для местной церкви поставляет этнический немец^{93}. Публикации общества содержали множество горьких сетований в адрес правительства за его «антинациональную» политику и нежелание полностью принять истинно патриотическую программу^{94}. Правительство, в свою очередь, в течение первого года войны держало осмотрительную дистанцию по отношению к данной организации. Полиция не позволила ей расклеивать свои агитационные плакаты в Петрограде и восприняла публикации общества с призывами расправиться с носителями немецких фамилий в государственном аппарате как особое правонарушение^{95}.