Трусливый и любящий удовольствия, постоянно испытывающий тревогу, одержимый манией величия. Очень скоро у Нерона обнаруживается раздвоение личности. Двуличный, он не смотрит людям в глаза, не обращает внимания на [25] факты, действует сиюминутно. Античные авторы представляют его несчастным, слабым, часто терпящим неудачи.

Когда в первые дни своего правления Нерон произносит перед курией программную речь, пытаясь произвести хорошее впечатление и показать благие намерения, у стариков создается мнение, что он, конечно же, учитывает свои далеко идущие политические цели и одновременно подчиняется мгновенно возникшему вдохновению.

Так, «варварство» его натуры, пользуясь выражением Светония, который посвящает жестокости Нерона значительное место в его биографии, вовсе не мешает этому человеку «со скрытыми пороками» испытывать моменты настоящей эйфории. Порой он безмерно расточителен, порой неудержимо щедр. Чтобы вылечить своего заболевшего друга, он без колебаний вызывает известного врача из Египта. Материально помогает спортсменам и артистам, а также поэтам и щедро одаряет своих друзей. Список его пороков, составленный Светонием, представляет человека, жаждущего удовольствий, чувственную натуру, экспансивную и рассеянную. В начале своего правления он любил ночные прогулки по улицам Рима, ему нравилось вламываться в лавочки и магазинчики, разворотить там все и опустошить их, ввязаться в драку или ее спровоцировать. Однажды его едва не убил Юлий Монтан, впоследствии квестор, с [26] которым у него позднее будут стычки. Пиршества заканчиваются неизбежно повальной пьянкой, однако мы увидим, что Нерон не сопьется. Он продолжает принимать участие в диспутах, обсуждениях, театре пантомим, буффонад, изменяет жене, без конца ввязывается в любовные интрижки. Позднее ему понравится быть приглашенным на банкеты, организованные друзьями, такими как Тигеллин, например, прославившийся праздником роз и проституток.

Капризный и бездарный актер, с больным воображением и странной чувствительностью — основное в его характере, впридачу он был еще и труслив.

Жизнь повелителя Рима была пронизана страхом. Страх, унаследованный от отца, сомнительное окружение, бесконечный, непредвиденный, деспотичный произвол и жертвы абсолютизма того времени сопровождали его. Страх, который жил в нем с раннего детства, убил чувство жалости, свойственное ему в начале правления, обострил хитрость его ума и уничтожил последние угрызения совести.

В 55 году всплывает дело о ложном заговоре Агриппины, инсценированный, «театральный заговор», скажет императрица. Перед обвинениями, выдвинутыми против его матери, Нерона [27] охватил ужас: речь гистриона Париса ужасна. Он познал ночь ужаса, и только с рассветом его страх рассеялся. Видя повсюду врагов и опасности, Нерон замыкался в себе и усиливал меры предосторожности. Когда был раскрыт заговор Пизона, он дрожал, несмотря на присутствие охраны, количество которой значительно увеличил. Этот страх появляется в нем не только из-за политических интриг, реальных или вымышленных. Так, когда он участвует в конных состязаниях, то испытывает страх, ожидая решения судей и соперничества других участников. Он старается их задобрить, подкупить, чтобы заранее получить первое место. Суеверный, он боится различных сверхъестественных проявлений. Другое лицо трусости — его эгоцентризм, неистовый эгоцентризм. Речь, которую он произнес по случаю освобождения Греции, свидетельствует о невероятной мании величия, так же как и его претензии гистриона.

Некоторые христианские города Востока были переименованы в его честь. Артахада становится Неронея. Календарь также «неронизируется»: в Египте, например, один из месяцев года называется Неронеос Себастос, и даже в Риме, после раскрытия заговора Пизона, пытаются переименовать месяц апрель в Нероний.

Уточним, однако, что на Востоке нередко названия городов или месяцев изменяли на имена правителей. Что касается либерализма и [28] щедрот Нерона, о которых мы уже говорили, то они принимали скорее настоящий размах безумного величия, чем простой щедрости. И, как замечает Светоний, если некоторые затраты для общественной необходимости и имели место, то другие расходовались только для возвеличивания образа принцепса.

Можно сделать вывод, что Нерон при жизни постепенно погружался в безумие. Так, в 55—5б годы его личность почти не подвергалась грандиозным изменениям. Зато менялись его размышления, а равно и политическая деятельность. И если в 68 году мы видим, как он теряет почву под ногами и выглядит еще более неуверенным, чем всегда, то это потому, что видит как разрушаются иллюзии. В этой измученной злом душе живет нечто не поддающееся анализу — какая-то тайна.

Говорили, что у Нерона красивая голова. Сенека утверждает категорически — Нерону в это время немногим больше семнадцати лет — и вкладывает в уста Аполлону такие слова: «Пусть он пройдет истинный путь простого смертного. Этот принц, что похож на меня лицом, пусть будет похож на меня и красотой». И далее: «Таким представал Цезарь, таким созерцал Рим [29] Нерон. Его лицо сияло великолепием, прекрасной была шея, прикрытая вьющимися волосами».

Несмотря на недоброжелательное отношение к Нерону, Светоний подтверждает хвалебный портрет, начертанный Сенекой: красивое лицо, благородные черты, прекрасные волосы. Однако с некоторыми нюансами: описывая внешность принцепса, так же как и его моральный облик, он ищет литературные или иные источники сравнения (монеты, статуи и т. д.), дабы заключить, что «его лицо было скорее красивым, чем приятным».

Неизвестный автор «Октавии», возможно, Корнут, так же недоброжелателен к Нерону и заявляет, что у него напыщенный вид. Нерон был гурманом, любил хорошо приготовленное мясо и, конечно, имел склонность к полноте, но только после двадцати лет правильные черты его лица, еще красивого, начнут заплывать жиром, что заметно на иконографических портретах того времени.

Иконография I века нашей эры, в частности на монетах, была отмечена двумя течениями: одно представляло императора таким, каким он был, другое изображало хозяином вселенной, идеализируя в эллинской манере. Первые изображения Нерона на золотых и серебряных монетах подчеркивают красоту молодого человека. К 64 году изображение являет собой синтез реальности и идеализма. Горделивый вид и величие греческого монарха Нерон еще сохраняет, но тяжеловесность [30] черт уже нельзя скрыть. Подобный художественный подход не соответствовал кое в чем классическим канонам. Создается впечатление, что Нерон захотел отбросить ограничения иконографии с ее стилизацией под античность образов цезарей и начать изображать их с плебейской грубостью, не идеализируя, но все же прославляя свою персону. Ну а художники должны были так обыграть одутловатость его черт, возможно, даже преувеличивая, чтобы внушить всем и каждому мысли и представления о его силе и величии. Раз и навсегда физиогномика была поставлена на службу в императорской пропаганде.

Нерон, рост которого приближался к среднему, был сложен пропорционально, пока не располнел. Голубые и слегка близорукие глаза, рыжеватые волосы. По Светонию, его отличали толстая шея, большой живот, довольно тонкие ноги. Тело было покрыто пятнами, от них шел дурной запах. В наших силах привнести в этот незавершенный портрет некоторые коррективы. Полнота заставляла его сильно потеть, Нерон обладал нежной кожей, присущей всем рыжим, а шея у него была скорее сильной, чем жирной. Так что совсем нелегко найти истину, опираясь на эти два изображения, которыми располагаем: одно принадлежит Светонию, другое — императорской графике.

Зато все согласны, что здоровье его было отличным, за четырнадцать лет правления он болел лишь три раза: простужался в 60, 61 и [30] 66 годах. Второй раз, казалось, он заболел серьезно, но оправился очень быстро. Безмерные излишества, разгулы, обильная еда с возлияниями не затронули его крепкого здоровья. Нерон весьма заботился об элегантности. Его одежды, подчеркивая величие, свидетельствовали о своеобразном вкусе. Со своей точки зрения, он предпочитал необычность, рассчитанную на внешний эффект, которая не имела ничего общего с благородными традициями знатных персон в общественной римской жизни. Часто он появляется на публике в домашнем платье, с повязанным на шее платком, без пояса, босой — небрежность не была показной. Очень заботился о прическе, бывшей предметом постоянного внимания: его причесывал лучший мастер в этом деле. Сенека, которого мы цитировали, много говорит о волосах Нерона. В 64 году он завивал свои волосы рядами, а во время поездки на Пелопоннес собирал их на затылке. Нерон даже пытался ввести новую моду в Риме, где молодые люди обычно носили очень короткие волосы.