— Думаю, смысл есть… Если Несторов убийца, то, естественно, что он подготовил себе алиби. В противном случае он не шел бы сам в наши руки. Он наверняка приготовился отвечать на вопросы об убийстве. А мы должны его обескуражить, зайти не с той стороны, откуда он ждет. Несторов или невиновен, или невероятно изворотлив. Если второе верно, мы не должны ему уступать.

Майор задумался.

— Хорошо! — сказал он наконец.

— Предлагаю поручить допрос Паргову и мне, — продолжал Димов. — Его не надо пугать, пусть лучше успокоится и потеряет бдительность.

Через десять минут Нестерова ввели в дежурку, где его ждали Димов и Паргов. На механике были черная синтетическая куртка и грубошерстные брюки темного цвета. А ботинки такие чистые, словно он только и ходил по тротуарам Перника. На голове желтый шлем и темные очки.

— Садись! — сказал Димов. — Зачем напялил шлем? У нас не гонки!

— Я думал, меня отпускают, — сказал Янко. Голос его был совершенно спокойным, казалось, он действительно верил, что его позвали сообщить об освобождении.

— Нет, на этот раз мы не спешим, — сказал Димов. — Здесь ты в безопасности.

— Мне никто не угрожает, товарищ Димов. Совесть моя чиста…

— Едва ли так уж чиста. Нам стали известны кое–какие дела из твоего прошлого. Ты был очень активным членом оппозиционного Земса.

— Всего–то! — пренебрежительно бросил Несторов. — Да мы почти детьми тогда были, товарищ Димов, что мы понимали в политике? Я думал, это забыто…

— Конечно… Если бы ничего не случилось.

— В селе, кроме Земса, другой организации не было… А отец мой состоял в земледельческом союзе…

— Ясно, за это тебя никто не упрекает. Но есть кое–что еще… В то время связь с оппозиционным центром осуществлял Кирил Кушев, хотя он и находился вроде бы в тени…

— Ничего не знаю, — сказал Несторов. — Может, и осуществлял, но я не знал об этом.

— Тут ты темнишь. Я читал его письменные показания, которые он давал перед отправкой в лагерь. В них он указывает на тебя как на своего первого помощника. К нашему удивлению, в этой компании оказался и Славчо Кынев…

— Тогда ясно! — пожал плечами механик.

— Что тебе ясно?

— Ясно, насколько эти показания правдивы. Вы сами, товарищ Димов, знаете, как давались показания в то время. Он хотел спасти свою шкуру, утопив других.

— Очень хорошо знаешь, что Кушев не такой человек… А кроме того, вы ему были нужны.

— Для чего?

— Для всего… Кушев сам признался, что спустя несколько лет после выборов он вам передал инструкцию… Я хочу сказать, — нелегальную инструкцию о начале террористической деятельности.

— Глупости! — нахмурился Несторов. — Я не получал никаких инструкций.

— Получал! — твердо сказал Димов. — Кушев сообщил, что вы получили инструкцию, но не выполнили ее. А тебе поручалось снабжение оружием.

— Мне?! — растерянно воскликнул механик. — Когда?

— Не прикидывайся забывчивым. У твоего тестя было оружие — он привез его с фронта. И решил его сохранить. Верно?

— Верно, но я к его оружию не прикасался.

— А вот в этом я сомневаюсь! — сказал Димов. — Как видно, наши органы тогда были не очень бдительны. Вскоре было совершено нападение на молодежный трудовой лагерь… Припоминаешь?

— Да, припоминаю…

— Как не припомнить? На меня произвел впечатление факт, который нельзя опровергнуть. Твой тесть по неосторожности погиб от взрыва, как записано в протоколе, сферической гранаты английского производства. Но ведь и при нападении на молодежный лагерь кидали круглую гранату английского производства.

Димов заметил, что у Нестерова словно гора с плеч свалилась.

— У моего тестя, товарищ Димов, была только одна такая граната. Она не могла взорваться дважды.

— Это ты говоришь? Но свидетелей–то нет… Может, гранат было несколько.

— Да, у меня свидетелей нет, — сказал, поморщившись, Несторов. — Но и у тебя их нет, а я точно знаю, что у тестя была только одна такая граната.

— Как бы то ни было, подозрение остается, — заметил Димов. — Если теоретически предположить, что именно ты совершил нападение на лагерь, тогда все ясно.

— Что ясно?

— Ясно, кто убийца Кушева. Вы поссорились, он пригрозил вас выдать, и тогда…

Несторов презрительно пожал плечами.

— Детские сказки… Но тогда почему вы не арестуете и Кынева? Славчо был…

Несторов внезапно остановился.

— Кем был?

— В то время тоже был человеком Кушева… Может быть, даже больше, чем я…

— Мы не можем подозревать Славчо. Он честный парень и заслужил доверие.

— А я не заслужил? Вам не найти во всем Гулеше более тихого и смирного человека, чем я. Приведите хоть один факт, когда я выступал против власти.

— Есть люди, которые умеют ловко прикидываться.

— Но, товарищ Димов, вы прекрасно знаете, что я не мог быть убийцей Кушева. В это время я находился дома. Я не мог быть сразу в двух местах.

Димов долго молчал, опустив глаза.

— И все–таки что–то сомнительное, Несторов, в тебе есть. Почему ты сегодня тайком выехал из дому?

— Как тайком?

— Конечно, тайком. Ты всегда пользуешься калиткой. А на этот раз вывел мотоцикл прямо на шоссе. И для этого открыл тяжелые ворота, в которые проезжают только легковые машины и грузовики. Зачем ты это сделал? Чтобы мы не догадались, что ты едешь в Перник?

— Просто случайность, — сказал Несторов.

— На этом свете ничего случайного не бывает.

— Ворота и так были немного приоткрыты. Вот я и решил сократить путь.

— А что ты делал в Пернике?

— Ничего особенного.

— Все–таки расскажи.

— Один клиент оставил мне мотоцикл, чтобы я сменил амортизаторы. Я их сменил и перегнал мотоцикл в Перник, как обещал клиенту. Зачем человеку пускаться самому в утомительный путь? Окажу ему услугу — он ко мне обратится и во второй раз.

— Как зовут клиента?

— Спас Рангелов. Живет на Околчице, дом два.

— Ты ему передал мотоцикл?

— Ему лично. Он очень, обрадовался, заплатил даже на лев больше.

— Ладно, а почему ты не вернулся с первым же поездом в Гулеш? В четыре часа есть поезд, тебе это хорошо известно.

— У меня в Пернике были дела. Я хотел купить два подшипника в магазине запасных частей, а магазин открывается в четыре. Так что пришлось ехать следующим поездом.

— Это все, что ты можешь сказать?

— Все.

Димов нажал кнопку, на пороге появился дежурный.

— Уведи его, — сказал Дамов. — В отдельную камеру.

Несторов с испугом посмотрел на Димова.

— Но за что, товарищ Димов? Что я сделал?

— Ничего, разумеется. Я ведь тебе сказал, я опасаюсь за твою жизнь. У нас, по крайней мере, будешь в безопасности.

Несторов уловил в словах Димова иронию.

— Это, товарищ Димов, полное беззаконие. Только из–за подозрения, абсолютно без доказательств? Вы разве не верите моей жене, что я был дома?

— Ступай в арестантскую для нашего спокойствия, — примирительно сказал Димов. — Знаешь, я сам уже не пойму, кому верить, кому нет…

Оставшись с Парговым, Димов задумчиво усмехнулся.

— Ты веришь, что у него и на этот раз есть алиби? — спросил, нахмурившись, Паргов.

Димов с удивлением посмотрел на него.

— Как я могу не верить? Но другой вопрос: действительно ли все было так, или они с клиентом договорились. Этого Спаса Рангелова нужно как следует проверить. Если он окажется честным человеком, тогда будет ясно, что Несторов не убийца.

— Ты хочешь сказать, что у нас опять пустые руки?

— Нет, этого я не хочу сказать. Откровенно говоря, Несторов заставил меня кое в чем усомниться.

— У меня все в нем вызывает сомнение.

— Послушай… Когда я сказал, что в молодежный лагерь была брошена английская граната, он встретил это с очевидным облегчением. Ты заметил?

— Нет, не обратил внимания.

— А я это ясно увидел. И спросил себя: почему?

— Он тебе ответил.

— Погоди, не спеши. Ты же понимаешь, что я импровизировал, проверяя одну из своих гипотез. Хорошо, мы действительно не знаем, какую гранату бросили в молодежный лагерь. Но откуда ему известно, что она не была круглая? Английская?