известной «Клеветникам России», но, находясь некото
рым образом в опале, никогда не хотел впоследствии
напечатать ее, по очень понятному чувству. Так как
пьеса эта публике совершенно неизвестна (если не по
мещена в последнем издании), то привожу и ее здесь:
Опять народные витии
За дело падшее Литвы
На славу гордую России
Опять, шумя, восстали вы!.. и т. д.43.
По возвращении в Петербург Лермонтов стал чаще
ездить в свет, но более дружеский прием находил в доме
у Карамзиных, у г-жи Смирновой и князя Одоевского.
Литературная деятельность его увеличилась. Он писал
много мелких лирических стихотворений, переделал
в третий раз поэму «Демон», окончил драму «Маскарад»,
переделал давно написанную им поэму «Мцыри» и еще
несколько пьес, которые теперь не упомню; начал роман
«Герой нашего времени». Словом, это была самая дея
тельная эпоха его жизни в литературном отношении.
С 1839 года стал он печатать свои произведения в «Оте
чественных записках»; у него не было чрезмерного
авторского самолюбия; он не доверял себе, слушал охот
но критические замечания тех, в чьей дружбе был уверен
и на чей вкус надеялся, притом не побуждался меркан
тильными расчетами, почему и делал строгий выбор
произведениям, которые назначал к печати. Не могу
опять с истинною сердечною горестию не пожалеть, что
по смерти Лермонтова его сочинения издаются не с та
кою же разборчивостью.
Ужель (как сказал он сам) ребяческие чувства,
Нестройный, безотчетный бред,
Достойны строгого искусства?
Их осмеет, забудет свет 44.
45
Весной 1838 года приехала в Петербург с мужем
Варвара Александровна проездом за границу. Лермон
тов был в Царском, я послал к нему нарочного, а сам
поскакал к ней. Боже мой, как болезненно сжалось мое
сердце при ее виде! Бледная, худая, и тени не было
прежней Вареньки, только глаза сохранили свой блеск
и были такие же ласковые, как и прежде. «Ну, как вы
здесь живете?» — «Почему же это вы?» — «Потому, что
я спрашиваю про двоих». — «Живем, как бог послал,
а думаем и чувствуем, как в старину. Впрочем, другой от
вет будет из Царского через два часа». Это была наша
последняя встреча; ни ему, ни мне не суждено было ее
больше видеть. Она пережила его, томилась дол
го и скончалась, говорят, покойно, лет десять тому
назад.
В. А. Жуковский хотел видеть Лермонтова, которого
ему и представили. Маститый поэт принял молодого
дружески и внимательно и подарил ему экземпляр своей
«Ундины» с собственноручною надписью. Один из чле
нов царской фамилии пожелал прочесть «Демона», хо
дившего в то время по рукам, в списках более или менее
искаженных 45. Лермонтов принялся за эту поэму в чет
вертый раз, обделал ее окончательно, отдал переписать
каллиграфически и, по одобрении к печати цензурой,
препроводил по назначению. Через несколько дней он
получил ее обратно, и это единственный экземпляр пол
ный и после которого «Демон» не переделывался.
Экземпляр этот должен находиться у г. Алопеуса,
к которому перешел от меня через Обухова, това
рища моего по Артиллерийскому училищу. Есть еще
один экземпляр «Демона», писанный весь рукой Лер
монтова и переданный мною Дмитрию Аркадьевичу
Столыпину.
Мы часто в последнее время говорили с Лермонто
вым о «Демоне». Бесспорно, в нем есть прекрасные
стихи и картины, хотя я тогда, помня Кавказ, как сквозь
сон, не мог, как теперь, судить о поразительной верности
этих картин. Без сомнения, явясь в печати, он должен
был иметь успех, но мог возбудить и очень строгую ре
цензию. Мне всегда казалось, что «Демон» похож на
оперу с очаровательнейшею музыкой и пустейшим либ
ретто. В опере это извиняется, но в поэме не так. Дель
ный критик может и должен спросить поэта, в особен
ности такого, как Лермонтов: «Какая цель твоей поэмы,
какая в ней идея?» В «Демоне» видна одна цель — на-
46
писать несколько прекрасных стихов и нарисовать не
сколько прелестных картин дивной кавказской природы,
это хорошо, но мало. Идея же, смешно сказать, вышла
такая, о какой сам автор и не думал. В самом деле,
вспомните строфу:
И входит он, любить готовый,
С душой открытой для добра... и проч.
Не правда ли, что тут князю де Талейрану пришлось
бы повторить небесной полиции свое слово: surtout pas
trop de zèle, Messieurs! * Посланник рая очень некстати
явился защищать Тамару от опасности, которой не су
ществовало; этою неловкостью он помешал возрождению
Демона и тем приготовил себе и своим в будущем про
пасть хлопот, от которых они навек бы избавились, если
бы посланник этот был догадливее. Безнравственной
идеи этой Лермонтов не мог иметь; хотя он и не отличал
ся особенно усердным выполнением религиозных обря
дов, но не был ни атеистом, ни богохульником. Прочтите
его пьесы «Я, матерь божия, ныне с молитвою», «В мину
ту жизни трудную», «Когда волнуется желтеющая нива»,
«Ветка Палестины» и скажите, мог ли человек без теп
лого чувства в сердце написать эти стихи? Мною пред
ложен был другой план: отнять у Демона всякую идею
о раскаянии и возрождении, пусть он действует прямо
с целью погубить душу святой отшельницы, чтобы
борьба Ангела с Демоном происходила в присутствии
Тамары, но не спящей; пусть Тамара, как высшее оли
цетворение нежной женской натуры, готовой жертво
вать собой, переходит с полным сознанием на сторону
несчастного, но, по ее мнению, кающегося страдальца,
в надежде спасти его; остальное все оставить как есть,
и стих:
Она страдала и любила,
И рай открылся для любви... —
спасает эпилог. «План т в о й , — отвечал Л е р м о н т о в , —
недурен, только сильно смахивает на Элоу «Sœur des an-
ges» ** Альфреда де Виньи. Впрочем, об этом можно
подумать. Демона мы печатать погодим, оставь его пока
у себя». Вот почему поэма «Демон», уже одобренная
Цензурным комитетом, осталась при жизни Лермонтова
* главным образом, не так много рвения, господа! ( фр.) .
** «Сестру ангелов» ( фр.) .
47
ненапечатанного. Не сомневаюсь, что только смерть по
мешала ему привести любимое дитя своего воображения
в вид, достойный своего таланта.
Здесь, кстати, замечу две неточности в этой поэме:
Он сам властитель Синодала...
В Грузии нет Синодала,а есть Цинундалы46, старин
ный замок в очаровательном месте в Кахетии, принад
лежащий одной из древнейших фамилий Грузии, князей
Чавчавадзе, разграбленный лет восемь тому назад сы
ном Шамиля.
Бежали робкиегрузины...
Грузины не робки, напротив, их скорее можно
упрекнуть в безумной отваге, что засвидетельствует
вся кавказская армия, понимающая, что такое храб
рость. Лермонтов не мог этого не знать, он сам ходил
с ними в огонь, бежать могли рабы князя, это
обмолвка.
Зимой 1839 года Лермонтов был сильно заинтересо
ван кн. Щербатовой (к ней относится пьеса «На свет
ские цепи») 47. Мне ни разу не случалось ее видеть, знаю
только, что она была молодая вдова, а от него слышал,
что такая, что ни в сказке сказать, ни пером написать.
То же самое, как видно из последующего, думал про нее
и г. де Барант, сын тогдашнего французского послан
ника в Петербурге. Немножко слишком явное предпо