Дженнер только что вышла со второй смены в мясоперерабатывающей компании «Харвест» и чувствовала себя совершенно вымотанной, ступни пульсировали от восьмичасового стояния на бетонном полу. А Дилан трудился в первую смену в механическом цехе – значит, освободился те же гребаные восемь часов назад, но так и не удосужился купить себе чертово пиво. Вместо этого он пялился в ее телевизор и жрал ее еду.

Поначалу казалось хорошей идеей иметь постоянного парня, но Дженнер терпеть не могла дураков, даже если дурой оказывалась она сама. Если Дилан волшебным образом не переменится в лучшую сторону, очень скоро придется списать его в утиль. Она даст ему еще один шанс – хотя вряд ли Дилан пройдет проверку – просто потому, что ей нужен окончательный повод миновать точку невозврата. Пусть цепляться за мужчину, когда уже пора его отпустить, – явная слабость характера, но Дженнер хорошо себя знала: ей просто необходимо устроить Дилану решающее испытание, иначе неопределенность сведет ее с ума.

Добравшись до своего видавшего виды голубого «доджа», девушка отперла замок и с силой дернула ручку – водительская дверца частенько заедала. Поначалу упорно сопротивляясь усилиям, она внезапно со скрипом поддалась, и Дженнер отшатнулась назад. Сдерживая раздражение, она села внутрь, захлопнула дверь и вставила ключ в зажигание. Двигатель завелся с полуоборота. «Голубой Гусь» смотрелся не ахти, но был надежен, а большего Дженнер и не надо. Хоть на что-то в жизни можно положиться, пускай даже на убитую, проржавевшую тачку.

Чтобы заехать в ближайший к дому «Севен-Элевен» нужно сделать крюк в несколько кварталов, но Дилан мог бы слегка напрячься и сам туда заглянуть. Несмотря на поздний час, магазин был ярко освещен, а парковка забита машинами. Дженнер со скрежетом вклинилась в тесное, как слишком маленькие колготки, пространство между автомобилями, но какого черта: что такое еще один маленький «бзынь» для развалюхи, которая сама – один сплошной «бзынь»?

Дженнер толкнула плечом дверцу, и, разумеется, та распахнулась с такой силой, что врезалась в стоящий рядом автомобиль. Поморщившись, Дженнер изогнулась, протиснулась в узкую щель и потерла пальцем след от удара на соседней машине, пытаясь затереть его, – хотя вряд ли владелец заметит еще одну царапину: с виду его тачка была не лучше «Гуся».

Смесь паров выхлопных газов, бензина и горячего асфальта ударила в нос. Типичный летний «аромат», но почему-то Дженнер нравился запах бензина. И керосина. Странно, конечно, но бессмысленно тратить время впустую, раздумывая об этом.

Резиновые подошвы кроссовок прилипали к размягчившемуся покрытию парковки, пока Дженнер плелась ко входу. За дверью магазина ее обволокла прохлада работающего кондиционера. Захотелось минутку постоять, просто вдыхая холодный воздух. Солнце, поджаривавшее Чикаго, казалось, до капли вытопило из Дженнер все силы. Черт, как же она устала. Хорошо бы очутиться дома, стащить обувь с ноющих ног, сбросить пропотевшие джинсы и рубашку и раскинуться поперек кровати, чтобы потолочный вентилятор обдувал ее почти нагое тело. А вместо этого она покупает Дилану пиво. Ну и кто из них после этого дурак? Она или Дилан?

Дженнер бросила взгляд на непривычно длинную очередь у прилавка, и неожиданно ее осенило: лотерея! Должно быть, она слишком устала, если сразу не поняла, в чем дело. Накопился огромный джекпот, и розыгрыш должен состояться завтра вечером. Потому-то и парковка забита, а в магазине столько народу. Время от времени Дженнер играла с числами и пару раз даже получила несколько баксов, но, как правило, пролетала. Сегодня же... к дьяволу, почему бы нет? Дилан подождет.

Дженнер схватила шестибаночную упаковку пива и встала в очередь, которая тянулась между двух прилавков, потом поворачивала и продолжалась еще на половину прилавка. По пути к кассе девушка убивала время, изучая ценники, разглядывая сладости и раздумывая над тем, какие выбрать числа. Ее зажало между двумя парнями, от которых разило пивом и вонючим потом, и при этом они оба периодически отпускали глупые реплики в ее сторону, которые Дженнер благополучно игнорировала. У нее что, на лбу надпись: «Неудачники, вам сюда»?

А может, они просто подкатывали в надежде разжиться пивком. Жаркой летней ночью пиво ценилось высоко – вероятно, даже выше, чем усталая крашеная блондинка в уродливой синей рубашке с вышитой на кармашке надписью «Мясоперерабатывающая компания "Харвест"». Хотя на работе Дженнер приходилось надевать полиэтиленовый балахон и колпак, компания требовала, чтобы сотрудники носили фирменную одежду по пути с работы и на работу, сообразив, что таким образом получит бесплатную рекламу. Работников даже заставляли покупать чертовы робы – но зато в случае увольнения рубашки останутся у Дженнер... пока она не вышвырнет их в первый же попавшийся мусорный бак.

С другой стороны, возможно, эти двое тупиц смотрели и думали: «Э! Да у нее есть работа! А впридачу и пиво!» Противно даже предполагать, что уродская униформа может стать стимулом для знакомства.

В конце концов медленное течение очереди доставило Дженнер к кассе. Она кинула на прилавок деньги и купила три лотерейных билета просто потому, что три – счастливое число. Выбрала три случайных набора цифр, вспоминая дни рождения, телефонные номера, адреса и тому подобное. Опустив билеты в сумку, Дженнер выбралась из магазина и поплелась к своей машине. Соседняя тачка уже уехала, и ее место занял внедорожник-пикап. Причем припарковался так близко, что открыть водительскую дверь было нереально. Ругнувшись под нос, Дженнер отперла пассажирскую дверь, извернувшись, забралась в машину и перелезла через рычаг коробки передач. Не будь она стройной и гибкой, в жизни не получилось бы проделать такой маневр.

Звонок сотового застиг в тот момент, когда Дженнер протискивалась за руль. Она подскочила, ударилась головой и снова выругалась. Выкопав телефон, с силой ткнула кнопку и рявкнула:

– Что?!

– Где тебя так долго носит? – потребовал отчета Дилан.

– Покупала тебе чертово пиво, вот где. В очереди стояла.

– Ну так давай, поторапливайся.

– Еду, еду.

Если тон Дженнер и был свирепым, Дилан совершенно не заметил этой мелочи, но опять-таки Дилан запросто пропускал мимо ушей потоки сигналов.

У каждой половины дуплекса, в котором она жила, была собственная малюсенькая парковка – роскошь, которой Дженнер очень дорожила, потому что не приходилось парковаться на улице. Ну, как правило. Сегодня ее пятачок оккупировал «мустанг» Дилана, поэтому за свободным местом пришлось поохотиться. К тому времени как Дженнер припарковалась и дотащилась до дома – где во всех комнатах горел свет, – она разве что огнем не плевалась.

Разумеется, первое, что она увидела, войдя, – развалившегося на диване Дилана. Рабочие ботинки упирались в кофейный столик, а из телевизора ревело очередное борцовское шоу.

– Привет, детка, – с ухмылкой привстал Дилан, не отрываясь одним глазом от телевизора. Забрал упаковку пива и тут же вытащил одну бутылку из картонки. – Черт, теплое.

Дженнер наблюдала, как он поднял заранее принесенную из кухни – зачем томиться излишним ожиданием? – открывашку, щелкнул крышкой и поднес бутылку ко рту. Швырнув крышку на кофейный столик, Дилан откинулся на диван.

– Не забросишь остальное в холодильник, когда пойдешь переодеваться? – предложил он.

Дженнер всегда переодевалась сразу, как только приходила домой, потому что терпеть не могла носить уродливую полиэстеровую рубашку хоть секундой дольше, чем необходимо.

– Не вопрос, – сказала Дженнер, подхватив упаковку. И сообщила, почем ей обошлось пиво.

Дилан поднял удивленный взгляд:

– А?

– Пиво. – Она старалась, чтобы голос звучал спокойно. – Ты обещал вернуть за него деньги.

– А, да. При мне нет налички. Завтра отдам.

Дзи-и-инь. Дженнер услышала звоночек, возвещавший, что критическая точка пройдена. Подождала, не появится ли чувство освобождения, но ощутила лишь усталость.