Ни секунды не сомневаясь в правильности своих действий, я посильнее зажал рукоятку управления огнем своего ЛПО и опустошил второй баллон огнесмеси в пещеру. Пришлось, правда, немедленно после этого отпрыгнуть в сторону от входа и прижаться спиной к стенке туннеля. Ух ты, чуть внутрь не засосало! Похоже, в пещере воздуховод есть, так что внутри прямо как в печке оказалась, с приличной тягой! Зуб даю, хоть он и «прижился», что на жертвеннике у гоблинов как раз яйцо дракона лежит. Не яичницу же шаманы на полтораста персон готовят? Понимаю, если кого разумного темным богам, той же Кали в жертву приносят, но яйцо дракона? Дракон же неразумен — просто хищник! Хотя бабло любит… В отличие от галок и сорок, тащащих в свое гнездо всякие стекляшки, дракон предпочитает золото. Золото он отличает от всех металлов, и как ему это удается? Вот и говорите после этого про дракона всякие гадости. Может, и неразумный, но не дурак! И кстати, по поводу души… Если гоблинам для жертвы нужен был кто-то, кто обладает душой, так один древний философ из пришлых, Аристотель его фамилия, считал, что душой обладают все живые существа и даже растения. Странно, но эльфы считают так же… А гоблины? У них тоже есть душа? Есть, нет, не в этом дело. А в том дело, что хватит выжидать уже, пора…

Я заглянул в пещеру, где догорали остатки моего заряда. Яйцо дракона, похожее, скорее, на неожиданно правильной формы гранитный валун, красовалось довольно сложными цветовыми переливами, едва видными в поднимающемся вверх дыме. Огнестойкое, кто ж сомневался… Оно одиноко стояло между трех растрескавшихся от жара и покрытых копотью камней, на которых еще недавно были намалеваны какие-то мерзкие рожи и колдовские знаки. От шаманов, равно как и от всего прочего, что находилось в пещере, остались только обгоревшие останки. А яйцо стоит… В мешочек получилось или всмяточку? Ну не вкрутую, не вкрутую, это я печенкой чую… Пойду, порадую Дуста с Колдуном. Так, а что за звуки посторонние? Кто там скребется, как мышь за обоями? Это изнутри яйца звуки! Дракончик-то, похоже, жив! И ему пора вылупляться!

Тот же Аристотель утверждал, в печени находится центр всех чувств и желаний. Желаю, чтобы драконы-родители побыстрее прилетели! Время-то уходит, «псы» уже могли и третью волну пустить… Со всеми возможными предосторожностями я выбрался наружу, ничуть этому не порадовавшись: небо застилали тяжелые черные клубы дыма от сгоревшей огнесмеси, по ветру носился пепел, к одежде липла жирная сажа, все было отравлено продуктами горения. Остановился рядом с «дыркой», не выходя наружу, осмотрелся. Огнегруппа в противогазах, не знаю уж, какое купе, скрылась за вершиной холма. На перезарядку идут? Быстро отстреляться и бежать на перезарядку — основной принцип огнеметчика на этой операции. Вот если бы «тараканы» имели огнестрельное оружие…

Как поступить: сигнализировать о находке и собрать вокруг себя кучу огнеметчиков, чтобы на командном пункте колдуны запутались в большом скоплении «искр» в следящих амулетах? Или рискнуть, втихую разобравшись с Дустом и договорившись с Колдуном? Второй вариант, без разговоров… А где ж они? Дуст стоял на коленях и пытался вытащить короткую черную стрелу из бедра лежащего на спине Колдуна. Близко к тазу, слишком близко… Дуст уже успел отломать древко стрелы и теперь тщетно пытался ухватиться пальцами за скользкий от крови наконечник, почти полностью ушедший в мясо. Похоже, артерия задета, вон крови сколько натекло… А наконечник стрелы зазубренный. И конечно, стрела отравленная: рядом с Колдуном из земли торчал уже использованный одноразовый шприц универсального антидота. «Замок» лежал на обезображенной огнем земле, глаза у него закатывались. И выглядел он хреново.

— Перетяни! — ремнем перетяни! — заорал я, но тут же увидел, что поясной ремень на Колдуне застегнут так, что тело нехуденького пятидесятилетнего мужика стало похоже на песочные часы. По военной моде начала XIX века мундир перетягивался в пузе так, что дышать животом было невозможно, отчего грудь у «военных» была, действительно, колесом… Отчего их называли не иначе как «удавленниками»… «Хрипун, удавленник, фагот…» Глупо, как же глупо…

— Поднимай его, и побежали! — заорал на меня Дуст, переставая дергать стрелу за наконечник. Колдун с трудом сфокусировал на мне взгляд и прошептал одними губами, которые уже стали чернеть: «Зря… лопатку… отдал…» Потом по его телу пробежала короткая судорога, и он умер. Лопаткой он бы, конечно, стрелу на лету перерубил…

— Где лучник? — спросил я у Дуста.

— Да сжег я лучника! — небрежно махнул он в сторону, — вылез из норы, стрельнул и снова нырнул! Я туда последний баллон слил. — Свой огнемет Дуст убрал за спину, засунув ствол ружья за ремень подвесной. Последний выстрел, значит, на лучника использовал. Ну-ну…

— Берись за ноги, я уж за подмышки подхвачу!

Можно рубануть Дуста наискось по шее той самой лопаткой. Но это не только неумно, нерационально, это просто от трусости, и исключительно от нее. Вздохнул и принялся снимать с пояса Колдуна чехол от лопатки. Лопатка теперь мне пригодится…

— Ты что делаешь, Тигра полосатая? — удивлению Дуста не было границ, — Я ж тебе говорю: за ноги берись! И лопатку сюда давай!

— Хочешь зрения лишиться? — поинтересовался я, решив проверить, помнит он мое обещание насчет «толченого стекла» или нет. Судя по тому, что заткнулся, помнит… Вот и прекрасно. Я подвесил лопатку на ремень, продев его в специальные петли брезентового чехла, и ухватился за ноги Колдуна. Жалко мужика…

Носок сапога ударил мне под ребра, когда я был в наклонном состоянии, так что меня аж в воздух подбросило. Это с баллонами за спиной! Упал я на четыре точки и тут же на меня обрушился второй удар — сверху. В голове поплыло, но следующий удар ногой я принял на локоть, а затем, захватив бьющую ногу, с силой нажал ладонью на головку бедренной кости врага. Дуст упал, у него должен быть подвывих тазобедренного сустава. Не вставая, я запрыгнул на противника, ткнув его коленями, отклонил предплечьем летящую в глаза руку с растопыренными пальцами, получил кулаком по правой почке, и с силой ударил мерзавца в кадык. Тот захрипел, попытался схватиться за горло, и я, понимая, что теперь уже ничего не попишешь, повторил удар. Все. Теперь все… В голове шумело, вздохнуть нормально не получалось из-за отбитого ливера, но я все же встал и, первым делом, осмотрелся. Все те же тучи пепла, черный дым, испаханная воронками земля, выгоревшая трава, от которой то тут, то там поднимались дымки. Будни спецбатальона… Подумал-подумал и подошел к Колдуну. У него один выстрел должен был оставаться. У меня один, Дуст все свои использовал, а вот Колдун не успел. Вот ведь гадство! Вдвоем было бы веселее… Снял с «замка» баллоны, отложил в сторону его ЛПО, достал у него из кармана самодельный нож, которым Колдун угрожал Крошке, сунул в сапог. Спасибо… Подтащил Дуста и положил его рядышком с бывшим жителем города Мышкина. У «мышкинцев», насколько я помню, была традиция маленькую такую глиняную мышку в кармане носить … к деньгам… Прощай, второе купе! Как вы жили вместе, так и померли. Взял «ружье» Колдуна, отошел на пяток метров, натянул противогаз и надавил на спуск. Такое вот огненное погребение… Логика Дуста понятна: после смерти кандидатом на «замка» был бы именно он. И присвоение мной саперной лопатки Дуст, наверное, воспринял как попытку его подсидеть, если такое выражение уместно в штрафной роте. Карьерные игры, не всегда видимые и принимаемые во внимание в нормальном обществе, в закрытых коллективах, и особенно в армии, ведутся очень рьяно. А я этого не учел. В результате два трупа вместо одного. А должен был сообразить, что тут не песочница на детской площадке, чтобы из-за лопатки нюни распускать. Тут лопатка — символ власти, не больше не меньше… Сжегши тела своих товарищей, я потерянно выпрямился и задумался: дальше что мне делать? Ну не возвращаться же в одинаре к командному пункту! Есть, впрочем, одна идейка… Выхватив лопатку, я устремился обратно, к яйцу дракона. Яйцо… Зародыш… Почка тоже зародыш. Не та, которая у меня болит — хорошо, Дуст, гаденыш, с левой бил — а та, которая на дереве. Почки набухли и распустились… Печень и селезенка тоже, как в том анекдоте… Главное, чтобы дракончик из яйца не вылез раньше времени! Яйцо дракона уже не стояло между камней гоблинского алтаря. Сдуло потоком воздуха, да еще детеныш, видимо, раскачал, и оно вывалилось за пределы тех границ, которые определили для яйца «тараканы». А трещин в скорлупе — ни одной! Это хорошо! Я прижался к яйцу лбом, сосредоточился…