Он быстро прошел через комнату и, наклонившись, поднял лежащий предмет. Это был фонарик, из тех, что покрыты тяжелой черной резиной и могут фокусироваться.

Лэш обернулся и обнаружил Дэни рядом с собой, побледневшую и дрожащую.

– Ваш?

– Нет. Конечно, нет.

– Ухм, – раздумчиво произнес Лэш и исчез в туалетной комнате. Он не возвращался несколько минут, и Дэни, все еще сотрясаемая крупной дрожью, села на край постели, раздумывая, опозорит ли она себя тошнотой. Что было весьма вероятно.

Наконец Лэш вернулся с удивленным видом. Он сказал:

– Похоже, что он ничего не сделал. Мне это кажется подозрительным. Почему он не забрал все, что подвернется под руку, и не сбежал?

– Потому что он не х-хотел ничего такого, – дрожа выговорила Дэни. – Он приходил н-не за этим. Ему н-нужна была я. Он хотел у-убить меня.

– Что за ерунда! – раздраженно отрезал Лэш. – Прекратите наконец вести себя, как героиня мыльной оперы! Несомненно, это был просто мелкий африканский воришка. Этот город, наверное, полон ими. Или это мог быть кто-то из персонала гостиницы, пожелавший малость подработать легким грабежом.

– Нет, – упрямо настаивала Дэни. – Нет, вы ошибаетесь. Г-грабители не собираются убивать людей, а он хотел убить меня. Я это знаю!

– Послушайте-ка, – терпеливо начал Лэш. – У вас нет никаких доказательств, что он вообще намеревался причинить вам хоть какой-то вред, разве что облегчить вас на какую-то сумму или взять какие-то драгоценности, которые вы оставили здесь валяться. Он, по-видимому, не добрался до них, когда вы проснулись, и вполне возможно, что вы напугали его сильней, чем он вас, что было бы чудесно. Так почему же вам не…

Он остановился и огляделся вокруг, морща нос.

– Что это за запах?

– Я н-не знаю. Его раньше не было. Это он его принес…

– Господи Боже, это же хлороформ! – сказал Лэш шепотом. – Вот это что! Хлороформ!…

Одним бешеным рывком он отбросил постельное белье на одну сторону, и запах вдруг стал более сильным и опознаваемым, как только на ковер с едва слышным шлепком что-то упало.

Это был самый обыкновенный полиэтиленовый пакетик, по размеру и типу точно такой же, в который обычно упаковывают сэндвичи для пикника, и в нем, казалось, не было ничего, кроме подушечки из ваты и марли.

Лэш очень медленно наклонился и, подняв пакетик, открыл его и с отвращением резко откинул назад голову, когда оттуда вырвался острый запах анестезирующего средства.

Он быстро свернул пакет и сунул его в пустой ящичек туалетного столика, а Дэни сказала, тоже шепотом:

– Я же вам говорила. Я вам говорила! Это было приготовлено для м-меня, так?

– Может быть, – отрывисто сказал Лэш.

– Ну так почему же вы ничего не предпринимаете? Почему вы здесь с-стоите?

– А что я, по-вашему, должен предпринять? – холодно осведомился Лэш.

– Позвонить кому-то! Сходить к управляющему. Позвонить в полицию. Все что угодно – хоть что-нибудь!

Лэш отвернулся и подошел к открытой двери в гостиную. На ходу он сказал:

– Не будьте дурой, Дэни. Вам чертовски хорошо известно, что мы не в той ситуации, чтобы с воплями нестись в полицию.

Он подержал дверь открытой для нее и, закрыв ее за ней, прошел к креслу, на котором валялась в беспорядке его одежда, и взял свой халат.

– Лучше еще раз одолжите его у меня. На самом деле, если подобные приключения станут частью ежедневного распорядка, то, думаю, вам стоит вообще оставить его у себя. Вы, похоже, нуждаетесь в нем больше, чем я.

Дэни сказала бесцветным голосом:

– Нет. Оставьте его себе. Я могу воспользоваться вот этим.

Она закуталась в простыню с его временной постели и, с полным сумбуром в голове, уселась на ближайший стул, чувствуя себя совершенно разбитой от шока, усталости и последствий малодушной паники.

Лэш накинул свой халат и налил себе виски, а затем некоторое время сидел молча, глядя перед собой и нахмурив брови, в то время как Дэни смотрела на него, тоже ничего не говоря. Наконец он резко поднялся, одним глотком допил свое виски и, поставив стакан, вышел в ванную.

Вернулся он минут через десять, и, хотя Дэни предпочла бы последовать за ним, просто из страха оставаться одной, она поняла, что слишком измучена, чтобы ходить. Вместо этого она уставилась испуганным взором на открытую дверь и видела только его тень, движущуюся вдоль стены.

Он вернулся в гостиную, мрачно нахмурившись, и еще раз смешал в стакане напиток, который подал Дэни.

– Вам лучше выпить вот это. Вы выглядите так, как будто вам может пригодиться что-нибудь покрепче воды, а вам сейчас не нужно сворачиваться. Я хочу поговорить с вами.

Он налил второй стакан, значительно крепче, для себя и затем сел на софу, внимательно глядя на нее.

– Я начинаю приходить к мысли, – сказал Лэш, – что в этом деле есть что-то гораздо более серьезное, чем казалось на первый взгляд. Похоже, что этот парень, который был здесь, малость попал в какой-то переплет. И он приходил не за деньгами.

– Я вам говорила… – снова начала Дэни.

– Ш-ш-ш! Сейчас я говорю. Он вошел не через окно спальни. Он взломал окно в ванной и забрался этим путем. Там были по большей части мои вещи, а ваши в основном были в туалетной комнате, и он прекраснейшим образом это все увидел. Взломал все замки, которые не были открыты, и просмотрел все до мелочи. Но, насколько я вижу, он ничего не взял. Разве что вы носили с собой бриллиантовый комплект или что-то в этом роде? Или драгоценности?

– Нет, – сказала Дэни хриплым шепотом, – у меня не так уж много драгоценностей. Только эта брошь и часы, да еще ожерелье из жемчуга, бриллиантовая заколка и несколько мелочей на одежде, которые были в чемодане.

– И которые все еще там, – сказал Лэш. – Их никто не тронул. Как и заколку для галстука с жемчугом, и довольно большой набор запонок или золотые с платиной портсигар и зажигалку, и пару не таких уж дешевых мелочей. Не говоря уже о приличном количестве дорожных чеков. Эти вещи все до одной по размеру как раз подходят для того, чтобы их можно было унести в брючных карманах. И все-таки он их не взял. Почему бы это?

– Я вам уже говорила, – уже в четвертый раз повторила Дэни.

– Послушайте, вам хочется прекратить этот разговор? У нас получается не беседа, а монолог. Я анализирую факты. Эта туалетная комната и все в ней подверглось настоящей ревизии. Такой обыск устраивают, когда кто-то ищет одну какую-то вещь: совершенно определенную вещь. И сдается мне, что если бы ее нашли, то наш посетитель ушел бы тем же путем, каким он сюда забрался, и не было бы никаких хлопот. Но так как он не заполучил то, что искал, он зашел в вашу спальню; а поскольку нельзя тщательно обыскать спальню, пока ее хозяин находится в постели, тут-то и понадобился хлороформ.

Если бы вы как раз тогда не проснулись, вы бы вообще ничего об этом не знали: вы бы спокойненько проспали все это, а когда проснулись, то почувствовали бы небольшое недомогание – и все. За исключением того, что пока вы были в отключке, ваша спальня подверглась бы такой же обработке, как и туалетная комната. Ну как, прав я или нет?

Дэни только задрожала и поплотней завернулась в простыню, а Лэш сам ответил на свой вопрос:

– Готов спорить, что я прав! Но куда это нас ведет? Вот вопрос за шестьсот тысяч долларов! И я вам скажу, куда. Назад!

Он сделал хороший глоток, а Дэни угрюмо сказала, глядя на стакан в его руках:

– Ага. Я это уже вижу.

Лэш усмехнулся.

– Очко в вашу пользу, солнышко. Но можете не беспокоиться. Я намерен оставаться абсолютно трезвым. Это просто как лекарство, помогающее думать. А именно сейчас нам нужно думать быстро и оригинально, потому что я вижу, что вначале я абсолютно неправильно оценил ситуацию.

– Не знаю, что вы имеете в виду, – сказала Дэни. Виски, которое дал ей Лэш, начало действовать, и ее голова слегка поплыла, но сама она почувствовала себя лучше. Хотя и не намного.

– Вы просто не сосредоточились, – сказал Лэш. – Помните, как я вас встретил? Вы были в коридоре, а ваш номер захлопнулся, и, пока вы были снаружи, кто-то разобрал его по кусочкам. Но у вас не взяли ни денег, ни ваши драгоценности, что доказывает, что искали что-то другое.