— О, мистер Квиллер, — восхищённо улыбаясь, сказала она, — вы говорите, прямо как у себя в колонке пишете! Мы читали её в местной газете. Вас бы принять в профсоюз! Это так остроумно!

— Благодарю вас. — Он изящно поклонился — любил, когда делали комплименты его стилю.

— Я — Эдна Мозли, мы тут с моей сестрой Эдит. Мы учительницы на пенсии.

— Очень приятно. Надеюсь, вам здесь нравится. Будем надеяться, погода скоро разгуляется.

Взяв два яблока и банан, он бочком удалился. Сестры были, как и Хардинги, игроками в домино. Он уже классифицировал большинство гостей по игорным пристрастиям. Новобрачные увлекались складыванием картинок-головоломок. Двое пожилых мужчин играли в шахматы — возможно, учителя на пенсии. Молодая пара с образцово-показательным ребенком играла в скреббл.

Кроме того, была ещё молодая женщина, читавшая журналы или беседовавшая с двумя мужчинами, — они путешествовали втроем. Ни один из них не выглядел туристом и не выказывал ни малейшего интереса к домино, головоломкам, закатам или корзине с фруктами. Квиллер подозревал, что это детективы из полиции штата. На следующий день все трое отбыли.

Вернувшись в «Четыре очка», Квиллер попытался написать что-то остроумное. Шум проливного дождя и надоедливые сиамцы его отвлекали. Он сочувствовал кошкам. Они были лишены пятидесятиметровых пробежек и прыжков в длину с препятствиями. Какое-то время он забавлял Юм-Юм, хлопая возле неё прутиком и заставляя гоняться за ним и хватать. Пространства на полу, однако, было мало. Эта возня ненадолго развлекла её, а вот Коко — ни капельки. Он наблюдал за представлением, словно считая их немного не в себе. Коко предпочитал времяпрепровождение, стимулировавшее его интеллектуальные способности. Поняв это, Квиллер и пришёл к идее, которая оказалась куда важнее, чем он ожидал.

— Ладно, старина, а как насчёт приятельской партии в домино? — предложил он. Ему припомнился интерес Коко к скребблу и к игре со словарем, которую он изобрел в Центре. «Коты, — писал он в своей колонке, — проявляют невиданную находчивость, изобретая способы интересного времяпрепровождения. Даже котенок способен из клубка ниток связать восхитительную игру с оригинальными правилами». Эта колонка принесла ему целую корзинку писем от кошачьих фанатов.

В этот дождливый июньский день они с Коко совместно разработали новый вид игры в домино, как бы подсказанный слепой случайностью. Сначала на небольшой дубовый столик у окна Квиллер высыпал содержимое бордовой коробочки домино — костяшки легли в беспорядке, вверх спинками. Затем он придвинул друг к другу два дубовых стула. Коко всегда нравилось передвигать какие угодно небольшие вещицы — будь то бутылочные пробки или ручные часы, а здесь валялось двадцать восемь мелких предметов. Он встал задними лапами на стул, положил передние на стол и принялся изучать чёрные прямоугольнички ярко-голубыми внимательными глазами. Лапа неуверенно вытянулась, касаясь то одной, то другой костяшки, пока не сбросила одну из них со стола.

— Интересно, — заметил Квиллер, подобрав её и увидев, что это 6/6. Название, намалеванное на лодке Ника, гласило «Двенадцать очков», как раз вот эта самая выигрышная костяшка в наборе. — Это только проба. А теперь начнем играть! — Он отыскал бумагу и ручку, чтобы вести счёт, и перемешал домино, перевернув костяшки спинкой вверх. — Тяни!

Коко изучающе оглядел перемешанную массу, потом скинул со стола ещё костяшку. Снова 6/6!

— Изумительно! — сказал Квиллер. — Двенадцать очков в твою пользу! Ты получил право тянуть четыре раза, а потом моя очередь. Сбрасывать каждую костяшку на пол вовсе не обязательно. Просто тяни, вот так!

Тем не менее Коко продолжал наслаждаться спихиванием костяшек с высоты, заглядывая через край, чтобы увидеть, как они шлепаются. Вторая его костяшка тоже была из выигрышных, 5/6, но следующие, упавшие на пол, оказались 2/3 и 0/1, что и разуверило Квиллера в том, будто ходам Коко сопутствует особая удача. Когда все домино были вытянуты, четырнадцать костяшек, лежавших на полу, составили в сумме 90 очков; Квиллеров же счёт был 78. Игра доказала только одно: кошки любят сбрасывать на пол мелкие вещицы.

Игра была достаточно волнующей, чтобы удовлетворить Коко, и он присоседился к Юм-Юм в гнездышке из кожзаменителя, покуда Квиллер устанавливал на дубовом столике пишущую машинку. Он написал для колонки «Из-под пера Квилла» тысячу слов об острове с четырьмя именами и четырьмя культурами: аборигенов, поколениями живших на острове Провидения, жителей материка, понимавших остров Завтрак как рыбачий приют, летних дачников из Центра, следовавших своему шикарному стилю жизни на Гранд-острове, а теперь ещё и туристов, слетавшихся приятно провести время на Грушевом острове, как он именовался на карте. Он расценил демографическую ситуацию как «взрывчатую смесь на пяти квадратных милях этой поистине плавучей недвижимости».

Когда он завершил колонку, всё ещё шел дождь, и он на извозчике поехал в центр, чтобы отправить свой материал по факсу. По холлу отеля бессмысленно слонялись скучающие туристы, некоторые развлекались чтением комиксов. Из соседних комнат, сливаясь в раздражающую какофонию, долетали звуки работающего телевизора, игровых и музыкальных автоматов.

Квиллер приметил офицера охраны в мундире лодочного патруля и спросил:

— Разве вам не полагается быть на озере, защищая рыбу от рыбаков?

Офицер ответил на колкость мрачной гримасой:

— Да кто же это настолько спятил, чтобы рыбачить в такую погоду? Я показываю в видеозале научно-популярные фильмы.

— А прибавляет вам работы приток лодочников?

— Ещё бы! Мы чапаем по озеру, считаем гарпуны и ведём учёт нарушений. Понимаете, по закону рыбаку с лицензией положено иметь два гарпуна. Пару дней назад мы увидели спортивное суденышко с восемью гарпунами и вроде всего с тремя рыбаками на палубе. Мы их остановили и потребовали у них лицензии. Они смогли предъявить только две и объяснили, что третий парень не рыбачил — он попросту пошёл с ними прогулки ради. Ну мы и поржали! Стало быть, у них имелось восемь гарпунов и всего два рыбака! Мы на всякий случай проверили судно и выяснили, что у них огнетушитель не заряжен. Ну и отослали мы их на берег зарядить его и получше подготовиться к незаконным деяниям.

— А как насчёт рыбаков-аквалангистов? — спросил Квиллер. — Они доставляют вам какие-нибудь неприятности?

— Они в ведении шерифа. У него есть спасатели-ныряльщики и патрульная лодка с офицерами, которые присматривают за аквалангистами. Им не положено подбирать обломки потонувших кораблей, но они сами не свои насчёт бронзовой окантовки иллюминаторов.

— А не знаете случайно, из-за чего рвануло на пристани в прошлый уик-энд? — поинтересовался Квиллер.

— Конечно знаю. Обычное дело. Беззаботность и небрежность. Новичкам положена учебная поездка и они должны сдать письменный экзамен на моториста, но они покупают катер за двадцать пять тысяч долларов и думают — это попросту игрушка! — Он взглянул на часы. — Надо чего-нибудь перехватить и показать этим затворникам ещё один видеофильм. Когда дождит, они до того скучают — что угодно будут смотреть!

Ожидая, когда откроется ресторан, Квиллер просмотрел «Всякую всячину» за вторник. На страничке редактора было помещено несколько читательских писем, посвященных Грушевому острову.

Квиллер предположил, что эта Касси была секретаршей, сестрой или тещей Эксбриджа.