— Ну и что? — спросил я.

— Ты не перебивай, а слушай, — сделал мне замечание Павлик. — Этот парень шёл со своим дружком по аллее и всё время оглядывался. Мне это показалось подозрительным, и я, прячась за деревьями, стал за ними следить. И что бы ты думал? Они пришли на детскую площадку и заминировали там все аттракционы.

— Как заминировали? — опешил я.

— Подложили между вертящимися металлическими деталями пистоны, — объяснил Павлик, — запороховали их.

— Зачем? — не понял я.

— Чтоб малышей напугать. Начнут они кататься, а пистоны как бабахнут от трения! Соображаешь? Я хотел сторожу сказать, да не нашёл его.

— И очень хорошо, что не нашёл, — обрадовался я, — мы разминируем детскую площадку вместе с октябрятами. Это и будет то важное задание, которого они дожидаются.

С этими словами я полез под тахту, где в одной из картонных коробок лежали новогодние ёлочные украшения и вместе с ними карнавальные маски. Отобрав семь полумасок, которые закрывали глаза и половину носа, я завернул их в газету и сказал Павлику:

— Идём! Октябрята уже ждут во дворе. В это время мы всегда прогуливаемся.

— Может, мне не ходить? Ведь до соревнований я не хотел с ними встречаться как вожатый, — засомневался на лестничной площадке Павлик.

— Как это не ходить! — возмутился я. — Ты выследил злоумышленника, и я скажу им об этом. Знаешь как твой авторитет вырастет!

— Ты думаешь? — неуверенно спросил Павлик и поплёлся за мной.

Октябрята уже были во дворе. Они обрадовались, увидев Павлика без велосипеда, — значит, всё-таки скучали без него. И тут я сказал им:

— Павлик в эти дни не бывал с нами не только из-за подготовки к соревнованиям. Ещё он выслеживал преступника. И выследил. Даже двух.

Октябрята так и ахнули.

— Сейчас я раздам вам маски, — продолжал я, — вы наденете их, как только мы войдём в парк. Нам предстоит совершить операцию под секретным кодом «МП».

— А что это значит «МП»? — спросил Вадик.

— «МП» означает «минное поле». Диверсанты заминировали на детской площадке парка аттракционы, и мы должны их разминировать. А то может произойти несчастный случай.

— Мина может разорвать человека на части, — сказал Гоша.

— Да, настоящая, военная мина может, — подтвердил я, — а те, что на детской площадке, могут здорово испугать малышей выстрелами, потому что они сделаны из пистонов для пугачей.

— А если диверсанты увидят нас? — спросил Бориска.

Мне показалось, что он трусит.

— Если увидят, то им не поздоровится, — сказал я воинственно и добавил: — Разминирование детской площадки — это только половина нашей операции. Главное, нам нужно разоблачить злоумышленников.

И мы пошли в парк. Но не по улице, как всегда, а дворами, переходя от дома к дому короткими перебежками. У входа в парк, дождавшись, когда пройдут прохожие, я скомандовал:

— Надеть маски и пробираться к детской площадке, то есть к «минному полю», — поправил я сам себя, — скрываясь за деревьями. Нас никто не должен видеть, а тем более узнать.

Деревья в парке были большие, и мы добрались до детской площадки никем не замеченные.

— Сейчас я отверну у этой каталки верхнюю планку, и вы увидите под ней пистоны, — сказал нам Павлик.

Он отвинтил гайку клещами, которые я взял из дома, и снял верхнюю железяку. Под ней в самом деле лежала горстка пистонов.

— Неужели они могут тут бабахнуть? — усомнился Гоша.

— А ты сядь и покрутись, — сказал ему Павлик, — тогда увидим.

Гоша не решился. Это не на пони в зоопарке кататься, вдруг вместе с выстрелами сам взлетишь!

— Давай мы покрутимся, — предложил я Павлику и снова надел на ось металлическую планку, прикрыв ею пистоны.

— Отойдите все на десять шагов! — распорядился Павлик. — Мало ли что может произойти.

Октябрята отбежали, и мы с Павликом стали крутиться. Покрутились несколько раз, но никаких выстрелов не услышали.

— Наверное, пистоны отсырели, — предложил Павлик и оттолкнулся ещё.

И тут один за другим раздалось несколько выстрелов. Конечно, мы их не испугались. Нам даже стало весело, потому что мы ждали этого и думали, что бабахнет гораздо сильнее. Но малышей такая стрельба могла сильно напугать.

Мы разрядили таким же образом ещё две каталки, на которых уже крутились октябрята, и взялись за «гигантские шаги». В них пистоны были запрятаны наверху, между вращающимися дисками. Мы это определили по выстрелам, которые раздались над нашими головами. «Гигантские шаги» стреляли громче всех. При первом выстреле Бориска даже бросил верёвку и отбежал в сторону. Когда стрельба кончилась, довольный Павлик сказал:

— Вот и порядок!

А я напомнил ребятам:

— Теперь нам нужно разоблачить злоумышленников.

— А они кто? — спросила Олечка.

— Одного я не знаю, — сказал Павлик, — а другой — тот самый вредина, который уколол Антона ёжиком.

— Вот это да! — ахнула Светка.

— Как же мы его разоблачим? — спросил Бориска. Он уже перестал трусить.

— Давайте посоветуемся со Степаном Григорьевичем, — предложил я. — Нам может пригодиться его Арс.

— И мой Кубарик тоже, — добавил Гоша.

Мы сняли маски и пошли к дому. Степан Григорьевич гулял во дворе с Арсом. Мы рассказали ему о случившемся. Степан Григорьевич подумал и предложил нам вывести этого парня на чистую воду.

— Заодно и Арс тряхнёт стариной, — заключил он и сказал нам: — Узнайте-ка, дома этот мальчишка или нет. Только так узнайте, чтоб его не спугнуть. А то он в момент исчезнет.

Вот это задание! Если пойдём к нему домой — всё испортим. А по-другому как узнаешь, дома он или гуляет ещё. Со двора, что на четвёртом этаже делается, не видно. Павлик сразу же на меня уставился, как тогда в классе при нашем знакомстве с октябрятами. А мне тоже не всегда нужные мысли в голову приходят. И вдруг Вадик сказал:

— У меня две копейки есть!

Тут уж я в момент догадался, что он имеет в виду. Мы узнали от дежурной по подъезду телефон квартиры старшеклассника и позвонили из автомата.

— Слушаю вас, — раздался в трубке женский голос — матери, наверное.

А мы имени этого мальчишки не знаем, чтоб спросить, дома ли он. Но тут Павлик нашёлся:

— Пожалуйста, позовите к телефону вашего сына.

— Жени нет, но он скоро будет. Что ему передать?

Вместо ответа Павлик повесил трубку. Мы побежали к Степану Григорьевичу.

— Дома нет, но скоро будет, — доложил Павлик. — Подождём?

Степан Григорьевич кивнул головой и погладил Арса. Ждать пришлось недолго. Мы не успели даже подробно рассказать Степану Григорьевичу, как «разряжали» от пистонов каталки, а Женька уже появился во дворе. Ничего не подозревая, он шагал к дому своей пританцовывающей походочкой.

Степан Григорьевич что-то тихо сказал Арсу на ухо, потрепал его по морде и кивнул в сторону Женьки. Арс привстал и медленно пошёл ему навстречу. Женька увидел огромного пса и свернул с асфальтированной дорожки к газону. Арс почувствовал, что мальчишка хочет удрать от него, и в два прыжка оказался перед ним. Женька отступил. Арс сделал шаг вперёд. Женька снова отступил, и Арс опять шагнул.

— Уберите свою собаку! Чего вы смотрите? Пройти нельзя! — завопил Женька истошным голосом.

Его поддержали жильцы:

— Возьмите собаку! Она же укусит мальчика.

— Наденьте ей намордник!

— Арс ни на кого без причины не бросится, — сказал Степан Григорьевич. — Значит, молодой человек заслужил такое обращение. Надо разобраться.

— А чего я сделал? Что вам нужно? — запетушился Женька, не двигаясь с места. Вращалась у него только одна голова.

— Сделал, — сурово произнёс Степан Григорьевич, — хорошо ещё, не так много. — И объяснил жильцам: — Этот парень подложил в каталки, на детской площадке парка, пистоны, малышей хотел напугать.