— У меня совсем денег нет, — сказал Серёжа. — Да ты не огорчайся. Скоро мой папа придёт, он даст тебе на билет. А маску не продавай. Какой же ты поросёнок без маски.

— Никакой, — согласился мальчик, — только ждать мне больше нельзя. Я уже один поезд пропустил. Если ещё пропущу, на карнавал опоздаю.

— А как же… без билета-то? — спросил Серёжа.

— Вдруг, на моё счастье, контролёры не пойдут. А если пойдут, я им всё как есть расскажу, может, поверят. Честное слово дам: в другой раз поеду — на себя одного два билета возьму. Ну, будь здоров.

Мальчик ушёл, а Серёжа принялся рассматривать выставленные в витрине фотоаппараты. И тут за урной с мусором он заметил жёлтый кусочек плотной бумаги. Наклонился, так и есть — железнодорожный билет!

Серёжа поднял его и бросился на улицу. Мальчика уже нигде не было видно, и Серёжа побежал на вокзал, который был недалеко.

Когда Серёжа вышел на перрон, до отхода электропоезда оставалось всего пять минут. Искать мальчика в вагонах уже не было времени. Серёжа подошёл к проводнице и на всякий случай спросил:

— В этом поезде будут билеты проверять?

— Обязательно, — улыбнулась проводница. Она, наверное, подумала, что Серёжа сам хочет ехать без билета, потому и предупредила: — В третьем вагоне едет бригада контролёров.

Серёжа побежал в третий вагон и сразу увидел двух мужчин в железнодорожной форме.

— Скажите, пожалуйста, вы будете проверять билеты?

— Мы, — ответил один из контролёров.

— Тогда вот что, — обрадовался Серёжа, — я принёс вам билет для одного… безбилетного мальчика. Вы, как встретите его в вагоне, так и…

— Это ещё что за новость?! — строго сказал другой контролёр, постарше.

— Это не новость, это его билет, — заволновался Серёжа, — он потерял его в магазине, когда покупал маски. А на новый билет у него денег не осталось. Вы его, пожалуйста, не высаживайте. У них сегодня в школе карнавал. Он поросёнка изображает. — Серёжа сунул билет контролёрам и выскочил из поезда. И вовремя. Поезд почти тут же тронулся.

Спустя некоторое время на перегоне между станциями в вагон, где сидел мальчик без билета, вошли два контролёра. С разных сторон вагона они начали проверять билеты. Безбилетный мальчик так разволновался, когда услышал над собой голос: «Ваш билет!» — что не смог произнести ни слова.

— Молодой человек, почему вы молчите? — спросил контролёр.

Но вместо ответа мальчик ещё ниже опустил голову с красными, горящими ушами.

— Может быть, ты скажешь тогда, что у вас будет сегодня в школе?

— Карнавал… — Еле слышно проговорил мальчик.

— Так! — удовлетворённо произнёс контролёр и снова обратился к безбилетному пассажиру: — А скажи нам, что ты покупал сегодня в магазине?

Ничего не понимая, мальчик молча показал контролёру маски поросят.

— Выходит, всё в порядке! — засмеялся пожилой контролёр и звонко пробил машинкой вынутый из своего кармана билет. — На, держи!

— Мой! — ахнул, маленький безбилетник, обретя, наконец, дар речи. — Я, когда сюда ехал, один краешек у него чернильной пастой испачкал. — И, оглядев контролёров, он недоуменно произнёс: — Ну и чудо! Откуда же он у вас?

Случилось невероятное: Витя Лобов, который еле-еле перешёл весной в пятый класс, в начале нового учебного года вдруг получил по самому трудному для него предмету — математике — пятёрку. А ведь в первые дни учения даже отличники и те ещё как следует не раскачались.

Такой исключительный факт, конечно, не мог ускользнуть от зорких глаз Серёжи Ёршикова, редактора отрядной стенгазеты «Вперёд, к пятёркам!». В тот самый момент, когда учительница ставила Вите в журнал отметку, Серёжа решил написать о нём в первом номере стенгазеты. На перемене он сказал Вите:

— После школы будь дома, зайду побеседовать.

К себе Серёжа забежал только на минутку, наскоро перекусил и сразу отправился к Вите.

— Как, ты уже сел за уроки? — удивился он. — Оторвись! Мне нужно кое-что выяснить.

Серёжа достал блокнот с авторучкой, наморщил лоб и, подражая заправским журналистам, задал Вите первый вопрос:

— Скажи, что тебя заставило подтянуться?

— Как что? — замялся Витя. — Разве хорошо: сидишь на уроках и дрожишь, как заяц, — вдруг спросят. Да и мама всё время из-за меня расстраивалась.

— Значит, ты осознал, что плохим учением вредил не только себе, но и окружающим? — уточнил Серёжа.

— Может, и осознал, — неопределённо ответил Витя и пододвинул к себе тетрадь.

— Постой, я ещё не кончил! — Серёжа закрыл тетрадь и, переложив её на край стола, подальше от Вити, снова спросил: — А какие у тебя планы на будущее?

— Я хочу повторить математику за весь четвёртый класс, — сказал Витя. — Надежда Николаевна говорит, что в математике всё одно за другое цепляется, а я плохо помню, что мы в прошлом году проходили.

— Да я не об этом спрашиваю, — с досадой отмахнулся Серёжа. — Когда ты станешь взрослым, ты кем будешь?

— Ещё не знаю, — ответил Витя. — Может, бухгалтером, как папа.

Серёжа усмехнулся и ничего не записал. Ему хотелось, чтобы Витя мечтал открыть какой-нибудь новый математический закон или стать конструктором космических кораблей — учёным, которому надо знать высшую математику как свои пять пальцев. А что увлекательного можно написать о будущем бухгалтере? Нет, эта профессия Серёжу не устраивала. Он сделал в своём блокноте прочерк и перешёл к следующему вопросу:

— Ты не просил Надежду Николаевну позаниматься с тобой или прикрепить к тебе сильного ученика?

— Нет, — ответил Витя. — Я хочу сам во всём разобраться.

— Замечательно! — оживился Серёжа. — Значит, ты веришь в свои силы. Так и запишем! — И Серёжина авторучка забегала по блокноту.

Витя воспользовался передышкой и раскрыл учебник.

— Погоди ты с уроками, — рассердился Серёжа. — У нас сейчас дело, может быть, даже поважнее. Небось сам знаешь, сколько ребят в первые дни учения не делают уроки. Тьма! А нам надо заставить их делать уроки. В прошлом году я уже писал заметку на эту тему. Она называлась «Отдых продолжается». Помнишь? К сожалению, я взял не те примеры, и получилось не совсем убедительно. Теперь я хочу воздействовать на лодырей твоим положительным примером. — И Серёжа стал подробно расспрашивать Витю о его режиме дня и о том, как он организует свой отдых. Потому что правильный отдых тоже способствует хорошему учению, пояснил он.

Примерно через час, перелистав исписанный блокнот, Серёжа с удовлетворением сказал:

— Кажется, достаточно. Я вижу, ты по-настоящему взялся за ум. Молодчина! Я рад за тебя.

— Будет тебе, — смутился Витя и предложил: — Давай вместе задачки решать.

— Что ты? Мне сейчас некогда. Ты садись решай, а я пойду про тебя заметку писать. Завтра должна выйти газета.

В дверях Серёжа остановился и, взъерошив волосы, вдохновенно произнёс:

— Мне, Витька, надо такую заметку написать, чтоб всем лодырям не по себе стало. Чтоб они сразу за учение взялись и все плохие отметки от них сбежали. Тут Серёжа, на мгновение задумавшись, вдруг подскочил к Вите и радостно хлопнул его по плечу: — «Сбежавшая отметка»! А? Что скажешь? Великолепное название для заметки. Именно сбежавшая. Ведь ты не собираешься снова получать двойки?

— Не собираюсь, — сказал Витя.

— Значит, плохие отметки от тебя сбежали окончательно, — заключил довольный Серёжа и заторопился: — Ну, я пошёл. В другое время остался бы, а сейчас не могу. Чувствую, что голову мысли распирают. Знаешь, что по такому случаю сказал один поэт: «Коль вдохновение пришло, бросай дела и за перо!» Понял? Вот и до свидания. — И Серёжа застучал башмаками по лестнице.

Дома он тотчас же сел к столу и принялся обдумывать заметку. Написав несколько вариантов, Серёжа выбрал из каждого самые удачные фразы. Получилось, как ему показалось, очень убедительно. Сначала Серёжа рассказал обо всех Витиных переживаниях в прошлом году. Потом образно сравнил его присутствие на уроках с поведением зайца, насмерть перепуганного приближением охотника. Не забыл покритиковать и тех ребят, которые, получая двойки, подводят этим весь класс. А в конце заметки Серёжа заглянул в будущее, заявив, что если Витя будет хорошо заниматься по математике, он сможет стать не только главным бухгалтером атомной электростанции или другого не менее важного учреждения, а даже крупным учёным. И непременно сделает какое-нибудь открытие или, в крайнем случае, напишет новый задачник, по которому будет учиться всё следующее поколение школьников.