В гостинице, находящейся над бистро (назовем её точкой "А"), проходили секретные переговоры начальства (данных, измученных нарзаном, офицеров). Но в тройке кварталов от этого места, в некоем частном доме (назовем его точкой "Б"), проходило отвлекающее мероприятие. То есть — светский "околодипломатический раут", о котором "была допущена" утечка, что, мол, там и будут идти те самые секретные переговоры. И там, естественно, тусовались шестеро (по трое с каждой стороны) подставных переговорщиков. Формой одежды на таких раутах для джентльменов, как водится, были белые смокинги. Ну, а учитывая, что город был сильно восточный и отнюдь не столичный, хотя и не самый маленький, мирное население носило всевозможные бурнусы, тюбетейки, хиджабы, фески, ихрамы, куфии, шальвары, соубы и т. д.

Ну, и, в самый разгар дипломатического раута, подставные группы одновременно получили сигнал, что дом заминирован, и взрыв будет вот-вот, и надо срочно уходить, и выдвигаться для эвакуации на площадь перед точкой "А".

И когда шестеро джентльменов в белых смокингах (от точки "А" до точки "Б" было порядка двух километров) выбежали на площадь, распугивая местных пейзан (у одного из них был в руках Узи, у второго — Калаш), то они были очень удивлены взрывом хохота, которым их встретили коллеги, сидящие за столиками в бистро.

Все военные знают, что Боевой приказ — это приказ в квадрате. То есть — к выполнению подлежит более, чем обязательно, да и наказание за не выполнение оного не в пример жестче.

Но есть человеческий фактор, как среди выполняющих приказы, так и, увы, среди отдающих. Но сначала о танке ПТ-76…

Эта весьма не плохая четырнадцати тонная машинка была создана в 1950 году, имела хорошую пушку калибра 76 мм (Паттоны и Чаффи эта пушка щелкала как орехи), скорость "Плавуна*" была 44 км/ч по суше и 10 по воде.

Так вот, в этот танк был влюблен командующий армией молодой республики, которой помогала в данный момент Родина слонов, водки и ушанок со звездочками. Учитывая, что часть границ с потенциальным противником проходила по широкой реке, генерал-капитан возмечтал об амфибийной механизированной дивизии, которую он видел в виде дюжины "Плавунов" и пары дюжин БТР-50П*. Маловато, конечно, для дивизии, но для тех мест и на армию потянет. К чести молодого государства, военную тайну почти соблюли, и то, что танки были плавающие, агенты супостата не просекли, а вот про БТРы знали точно. Но генерал-капитан даром что отучился три месяца в Москве в академии, уяснил, что главная основа победы, это стратегический запас, и включил в заказ военной техники аж Самоходный понтонный парк на 260 метров длинной. А потом в дело включились снабженцы и прочие складские…

Сначала прибыли танки, целых одиннадцать штук, их, не снимая брезента, погрузили в трейлеры и экстренно увезли в излучину пограничной реки, на место дислокации будущей дивизии. Пароход с БТР50П*, шедший из Болгарии до порта назначения не дошел, то ли потонул, то ли переадресовали, правды о его судьбе никто из местных так и не узнал. А Понтонный парк привезли, разгрузили и загнали в огромный охраняемый пакгауз.

Тут разведчики и диверсанты противника сработали на пять с плюсом… За отдельную плату, складские сотрудники разместили в этом же пакгаузе ящики с контрабандой, которая ближайшей же ночью весело взорвалась, естественно, вместе с понтонным парком. А учитывая, что БТРы не привезли и привозить не собирались, шпионы успокоились и доложили мировому империализму, что внезапное форсирование реки пока не грозит…

Но генерал-капитан так не думал. Он прекрасно знал, что те одиннадцать танков, что ему прислали, являются плавающими, и еще он вычитал в инструкции, что на броню можно сажать десант, и в голове генерала созрел блестящий план…

Старшим по команде в будущей броне-амфибийной дивизии был майор Вальтер, как главный советник комдива он осуществлял боевую учебу и все с ней связанное, а учитывая то, что комдив пребывал все время в столицах (как родственник супруги первого заместителя председателя Революционного комитета), майор Вальтер (Вальтер — это псевдоним) и был реальным комдивом. Так вот, майор Вальтер получил секретный пакет, из которого следовало, что скоро начнется рейд дивизии на сопредельную территорию, для чего на усиление дивизии направляется десантная compagnie. Надо сказать, что термин compagnie означал в принципе слово "рота", а местная рота — это не больше полусотни человек, то есть — посадить их на броню одиннадцати петешек и проплыть один фурлонг, было вполне решаемо. Но не знал майор, что генерал, прочитавший в старой брошюре, что на "Плавун" можно посадить десант аж в двадцать человек, послал для операции compagnie в составе аж трехсот штыков. Для боя, конечно, хорошо, но учитывая то, что панцергренадеры были, так сказать, с полной выкладкой, и все вместе весили эдак тонн сорок пять, то переправлять их на броне за один раз было бы катахрезой, причем, с явными последующими бульками.

Учитывая то, что приказ был боевой, а танкисты и гренадеры ни в чем не виноваты, надо было напрягать солдатскую смекалку. Майор, кстати, тут оную уже напрягал, и, в первую очередь, в сторону сохранения военной тайны. Казармы дивизии были за городом, на территории старого колониального бунгало, окруженного высоким забором и сторожевыми пулеметными вышками. И местное население отнюдь не понаслышке знало, что пулеметы с вышек открывают огонь без предупреждения. То, что танки были плавающими, было секретом даже для части своих. А чтобы усыпить бдительность агентуры противника, кишевшей в ближнем городке, была задумана афера со строительством моста. Для этого был нанят спившийся бельгийский инженер, у которого было сразу две белочки: банановая и коньячная. То есть — порода этих алкогольных животных зависела от потребляемых инженером напитков: после бананового самогона Франсуа был склонен строить плавучий Версаль, а после виски — Брунклинский мост. Был у инженера и третий бзик: он с постоянно-спорадического бодуна искренне считал себя реинкарнацией Матисса, и одевался в блузу и берет завсегдатая Монмартра.

Очень помогали в решении проблемы затягивания времени местные строители, которые хорошо умели только воровать. Первая партия досок и бревен исчезла в первую же ночь, вместе с гвоздями, скобами, строительными инструментами, сторожем и самими строителями. Так что, раз в неделю, когда инженер пару дней не мог пить физически, ему выделялся отряд сопровождения и небольшое количество строительных материалов, с которыми он прибывал на берег реки и чего-то пытался делать. Кстати, местная контрразведка на Франсуа буквально молилась. Ибо разведка противника кинула все свои ресурсы на то, чтобы споить инженера и не дать ему заняться стройкой. Так что, контрразведчики вольготно дежурили в любимом кабачке Франсуа и ждали, кто же его будет угощать, дабы взять очередного агента неоколониализма в разработку.

Продумав ситуацию окончательно, майор Вальтер вручил курьеру пакет с новыми координатами дислокации, а сам начал действовать…

Во-первых, был пущен слух, что строительство моста переносится выше по реке, и по этому поводу из расположения ушел караван с досками и бревнами. Во-вторых, была оцеплена и объявлена запретная зона ночных учений, под коим соусом трейлеры с танками ушли в ночь. В-третьих, в десятке километров, в низине окруженной зарослями, закипела работа, туда же были передислоцированы танки, и там же ждали панцергренадеров.

Майор решил четко и просто. Если посадить на каждый танк по тридцать человек с боекомплектом и прочими прибамбасами, то бедный "Плавун" двести метров не проплывет, и, как минимум, застрянет в прибрежном иле, причем, два раза, хотя, вполне хватило бы и одного.

По этому поводу майор приказал сделать двадцать плотов, из расчета два плота на один танк (командирский плыл без плота, но с четырьмя разведчиками на броне). То есть — за десятью танками должны были плыть на буксире по паре плотов, несущих на себе по пятнадцать солдат с полной выкладкой. Испытания прошли успешно. Ну, а в день "Д" и в час "Х", амфибийная дивизия "Фридрих Энгельс" форсировала реку и с налету взяла город, указанный в приказе. Ввиду непонятного отсутствия официального комдива, в бой дивизию повел майор Вальтер.