«Стальные мышцы»

Показываю на ближайшего кролика.

- Фас!

Волк прыжком достает кролика и в пару секунд превращает его в тушку. Силен! Значит, пора начинать геноцид!

- Фас!

Волк занял свое место в пищевой цепи и начал истребление несчастных животных. Впрочем, зайцы очень быстро возрождались, так что исчезновение этому виду животных не грозит.

***

- Не возьму все! Давай штук двадцать и все.

- Да вы что! Я весь день убивал этих тварей, они мне сниться скоро начнут! А вы говорите двадцать штук! – Возмутился я этой несправедливости. За все оставшееся время, мы с волком набили сто двадцать восемь тушек, уровень я поднял только один. Видимо кролики мне много опыта не принесут.

- Да куда я их дену?! Протухнут они у меня!

- А у меня нет? Сказал же цену. Медяк штука! Гони мой серебряный и двадцать восемь медных.

- Да ты с дуба рухнул! Что я с ними делать-то буду? – Развел руками лавочник. – Всю ночь разделывать придется. Нет уж, не возьму!

- Ладно, давай так, ты меня учишь их разделывать, а я тебе отдаю их шкурки.

- А мне с того какая выгода?

- Так шкурки и разделывать не надо. Деньги с этого иметь будешь.

- Не идет, ты знаешь, что за эту учебу, охотники золотой берут, а ты бесплатно хочешь научиться!

- Так у меня все равно золотого нет, а тушки пропадут! Хорошо, твое предложение?

- Я тебя учу разделывать, а ты будешь продавать мне свои шкуры по весу туши, кроме того, все шкуры с этих твоих туш, так же в уплату мне, а послезавтра ты работаешь весь день на меня, разделывая шкуры бесплатно.

- Кормить-то будешь? – Хмыкнул я на предложение.

- Обед.

- Завтрак, обед и ужин!

- Завтрак и обед или иди отсюда со своими тушками.

- По рукам! – Я широко улыбнулся и протянул руку лавочнику, он что-то ворча, пожал мне руку.

Я доволен! Нет, правда, доволен, то, что я так дешево получил профессию, это хорошо, но тут дело в самой профессии. Пока мой волк бегал и охотился, я ждал на траве и ничего не делал. Это сильно угнетает, ведь в это время я могу зарабатывать деньги, но уйти от волка никак. Теперь жизнь кажется не такой паршивой, возможно, у меня и есть шанс заработать.

- Вы прибываете в капсуле пять часов пятьдесят минут, через десять минут вы будете принудительно разбужены, убедитесь, что ваш персонаж в безопасном месте.

- Да, мамуль, заканчиваю. – Хмыкнул я и зашел к старосте.

Мужчина был мне рад и вскоре, я наблюдал, как открывается крышка капсулы. Приподнявшись, я почувствовал дурноту. Во рту появился вкус желудочного сока, а комната вокруг начала кружиться. Твою мать. С трудом добравшись до кухни, поставил чайник и кастрюлю с водой на плиту. Выйдя на балкон, достал сигарету и сел. Сил нет. Смогу ли так долго вытерпеть? Не знаю. Хотя чего тут знать? Выбора у меня нет, и мнения моего никто не спрашивает. Выкурив сигарету, я забрался на кухню. И чайник и кастрюля вскипела. Засыпав макароны в кастрюлю, я налил в стакан кипяток из чайника и начал постепенно попивать. Желудочный сок разбавился горячей водой и стал еще противнее, но, в общем, мое состояние улучшилось. Макароны вскоре были готовы и, перекусив своим небогатым ужином, я пошел в зал. Голод создает усталость не меньше, чем серьезная работа. Веки налились свинцом, и сознание покинуло меня.

Сознание вернулось рывком. Я проснулся, а желудок тут же дал о себе знать. Который час?

«3:44» показали часы.

Твою мать. И ведь не засну больше. Есть охота. Макароны не дают много сил. Ладно, покурю.

Поставил чайник и вышел на балкон. Вот же блин. Когда есть охота, куришь чаще. А часто курить буду, сигареты кончатся. Растраты. Блин. Заснуть бы сейчас обратно, чтобы не хотелось ничего, но нет же, проснулся, теперь не засну. Ладно, сейчас кипятка попью, полегчает. И правда, кипяток прошелся по всей длине пищевода, окутав своим теплом желудок. Противная гадость. Хоть бы заварка была. Ничего, все будет. Надо только сделать, чтобы все это было. В игру меня сейчас не пустит, значит надо занять себя чем-то другим. Чем? Пойду по улице пройдусь. Время конечно раннее, но дома сидеть сил нет, либо съем макароны, не выдержу, либо выкурю все. Джинсы рваные, но уже родные. Свитер старенький и распахнутая куртка, хорошо хоть шапка нормальная. Смешно. Ладно, пора. Вышел на улицу, рука нашла пачку сигарет, и потянулось к моей прелести, вот в чем отказать себе не могу. Только за счет них и держусь. Твою мать, что же ветер такой пронизывающий. Хоть ты в свитере, хоть без. Мусорка. Может там есть чего? Не зря же там частенько бомжи лазают. Стоп. Нельзя, ты человек, помнишь?! Ты справишься, со всем справишься, не опускайся, слишком много в твоей жизни воспоминаний, заставляющих сжимать кулаки со стыда. Не стоит еще одно прибавлять.

Было бы все так просто. Я дошел до памятника Ленину и сел на парапет. Серое небо, тишина. Сигарета в зубах. Когда успел закурить? Не помню. Сколько я тут сижу? Нога затекла. Черт, надо уходить. Стоп, люди? Сколько сейчас? Семь часов. Неплохо так я из жизни выпал. Люди вовсю спешат на работу, а вот бабулька идет. Ну, вот куда ты старая в семь утра со своей сумкой на колесиках? Вдруг, тачка надломилась, и одно колесо покатилось в сторону, а бабушка остановилась. Смотрит так на всех жалобно. Кто же тебе, старая, поможет? Они все на работу спешат. По сторонам и не смотрит никто. Рефлекс уже мать его так. Ладно, никто кроме меня не поможет.

- Помочь вам бабушка? – Спрашиваю, а кто бы мне помог? Шатает всего.

- Ой, помоги внучек, если не сложно. Я тут не далеко живу.

Поднял сумку, вроде нести могу. Слава богу, силой не обделен. Мы медленно пошли, она щебетала о чем-то своем, но я не в силах был слушать, мои мысли текли своим чередом. Вот помогаю я ей сейчас, а зачем? Вот что я с того получу? А ничего не получу. Помогаю, потому что должен. Кому? Что? Воспитали меня таким. Правильным, справедливым. А кому эта справедливость нужна? Вот воспитали бы меня подлым и двуличным, давно бы и деньги, и работу имел не из худших. А не могу.

- Сюда, на второй этаж, спасибо тебе. Уж не знаю, что бы я без тебя делала, внуки то мои давно не приезжают…

Не приезжают, а кто приезжает? И не приедет никто. Вон, когда я с матушкой жил, все косо смотрели «с мамой живешь!», а как иначе? Бросать ее? Она ведь старая, со мной всю жизнь возилась, а я, значит, брошу ее? Нельзя так. Но люди сейчас другие, только о себе думают. Или может это я просто не такой?

- Ты заходи, заходи, можешь не разуваться.

- Да что вы бабушка, пойду я.

- Да останься, чайку попей.

Чай. Сердце дрогнуло, давно я чай не пил. Нет негоже, она ведь и сама бедная, вон какая квартира старая и запах этот, запах старости. Обои выцвели да облезли, мебель еле держится.

- Пойдем, пойдем, у меня и пирожки есть.

Пирожки… Блин, не могу. Хочу есть.

Снимаю сапоги и вхожу за ней на кухню, она уже и чайник поставила и на стол накрывает. Пирожки.

- Ты кушай. Кушай. Не стесняйся.

Не могу удержаться, беру пирожок и надкусываю, как тяжело бороться с собой. Как тяжело не проглотить его целиком. Приятный вкус капусты растекается во рту, как же вкусно. Глаза слезятся. Протер рукавом, открываю, а она смотрит на меня и слезы текут по ее щекам.

- Ты чего бабуль?

- Да оголодал ты. Вижу что оголодал. Что же с тобой случилось, милок?

И тут я не выдержал. Слезы хлынули из глаз а горло взорвалось криком боли. Она подошла так нежно и обняла, а я не могу остановиться. Ем и плачу. Чайник уже вскипел, а меня как прорвало. Нахлынуло все и тонкий стержень рухнул.

- Ты не переживай, сынок. Все хорошо будет. – Говорит и плачет. – Ты расскажи бабушке, что случилось? Может, помогу чем?

- Да нет бабуль, спасибо тебе за все. Накормила меня. Пирожки вкусные были очень.

- Ой, ты съел уже все? Подожди, у меня еще есть.

- Спасибо, бабушка, наелся я. Пойду.

- Вот, возьми с собой. – Она положила все в пакет и вручила мне.