Но тут она снова понизила голос и заявила:

— Моя машина — мои правила. Или ты пересаживаешься, или идешь пешком.

Ясно, значит посмеяться не выйдет.

— Ты ведь это несерьезно.

— Вылезай.

Единственной причиной, по которой я открыла дверцу и спрыгнула на траву, стало внезапное напряжение в мышцах рук. Я не чувствовала уверенности, что не попытаюсь снова схватить ими Кейли.

И в этот раз, возможно, за шею.

Когда Хантер, не успев забраться внутрь, увидел, что я вылезаю, его улыбка угасла:

— Ты что, уходишь?

— Нет, просто перебираюсь назад, — сказала я. Его удивленно поднятые брови заставили меня почувствовать себя полной дебилкой. — Знаешь, эм, приятно иногда посмотреть на пейзаж с другого ракурса.

Высказав эту нелепую идею, я захлопнула свой болтливый рот и потопала обходить пикап, залезла на помятый задний бампер и, оттолкнувшись с ненужной силой, вскочила на платформу. Дурацкий «Шевроле» откликнулся стоном.

— Это безумие, — сказал Хантер. — Может, лучше я…

— Да нет, все в порядке. Мне нравится так ездить. Тут прикольно.

Не глядя на него, притворяться стало гораздо легче.

— Ты уверена? — спросил он с сомнением в голосе.

— Ага. Абсолютно.

Спустя еще несколько секунд передняя дверца, скрипнув, закрылась. Пикап загромыхал по дороге.

Я пробралась в начало платформы, чтобы можно было облокотиться о кабину. В Филадельфии меня бы никогда в жизни не попытались заставить ехать в кузове пикапа. Это просто варварство. Не говоря уже о том, что это противозаконно.

Я с силой ударила ногой по платформе. С такой силой, что кусок краски откололся.

Так ей и надо. Кейли потом за многое придется ответить. Неудивительно, что у них с Паркер такое взаимопонимание.

Пикап набирал скорость. Чтобы волосы не лезли в рот, приходилось то и дело хватать их руками. Даже сквозь шум и грохот машины мне удавалось разобрать диалог внутри кабины. Наверно, в заднем стекле были трещины.

— Ты уверена, что она там в порядке? — спросил Хантер. Я не сводила глаз с убегающих деревьев, представляя, как он вытягивает шею, чтобы посмотреть, как я. Не хватало еще ему увидеть меня с красным от ветра лицом и прической, как у горгоны Медузы.

Одно из первых открытий, сделанных мной в Клируотере: во время поездки в пикапе любая прическа неизбежно портится.

— О, в полном. Я же говорила, она любит ездить в кузове. Наверно, в Филадельфии привыкла.

Я сердито вперилась взглядом в заднюю стенку.

— Ах да, она же из Филадельфии. Когда, говоришь, она переехала?

— Около месяца назад.

— Я слышал, в Филадельфии насыщенная культурная жизнь. Ей там нравилось?

— Да, наверно, — даже сидя в кузове, я слышала, как в голосе Кейли скапливается раздражение, словно пыль, тонким слоем покрывавшая платформу, а теперь, благодаря перераспределению мест, и мои джинсы. — О, я знаю один прикол, который не получится устроить в таком большом городе, как Филадельфия… дрэг-рейсинг. Ну-ка, сейчас посмотрим, на что способен мой старичок!

Тут до меня дошел смысл ее слов. Дрэг-рейсинг? Гонки на ускорение? Она что, вообще забыла, что сзади сижу я?

— Эй, Кейли! — Едва я развернулась, чтобы постучать по стеклу и привлечь ее внимание, как пикап рванулся вперед. Я пошатнулась и упала, врезавшись ладонями в железо платформы. Спереди раздался торжествующий вопль Кейли, за которым последовало еще одно резкое ускорение. Я схватилась левой рукой за борт.

Волосы бешено хлестали меня по лицу, а пикап ехал все быстрее и быстрее, подскакивая на ухабах и добивая свою не самую крепкую подвеску. Мне было слышно, как Хантер призывает Кейли сбавить скорость, слышно, как усилилось гудение мотора, когда она надавила на газ, и я почувствовала, что машина ускоряется. Но помимо всего этого, я начала ощущать нечто новое, нечто неожиданное: едва заметный трепет приятного возбуждения. Кайф от осознания опасности начал затмевать страх, как в тот раз, когда Нега зашла на прыжок.

Это и правда довольно весело. Ветер подхватил мой захлебывающийся смех и сорвал его с губ, а я медленно разжала руку и отпустила борт. Может, переезд из большого города в сельскую дыру на всех так влияет… превращает в адреналинового наркомана. Мое тело словно готовилось к чему-то, для чего оно было создано. Это было реально весело. Я бы даже сказала — потрясающе. Так весело мне не было уже…

Занос влево застал меня врасплох. Как и последующий резкий рывок вправо. Мои ногти царапнули по металлу… и я вдруг ощутила под собой пустоту, оказавшись в воздухе.

Какое-то мгновение я летела, а потом сокрушительный удар заглушил рвущийся из горла крик.

Я упала на руку, на что-то острое, и испытала странное чувство, как будто во мне что-то порвалось. И покатилась. Мир накренился и завертелся как сумасшедший, пока я перекатывалась, отскакивая от земли и снова падая. Перед глазами мелькали одни и те же детали — листья, трава, голубое небо, — а я переворачивалась снова и снова…

У подножья холма я приземлилась на спину и уставилась вверх на низко нависшие облака. Облака, если не ошибаюсь, были кучевого типа.

Мои губы шевельнулись, но звука не было, мой голос душил тот же шок, который приклеил меня к земле. У меня шок, вот в чем дело. Как еще можно объяснить тот факт, что я лежу здесь, определяя типы облаков, вместо того чтобы устроить грандиозную истерику?

В сознание начали прорываться другие вопросы. К примеру, что, черт возьми, только что произошло? Почему у меня ни капли не сбилось дыхание? Или — о боже — почему я практически не чувствую боли? Может, я повредила позвоночник? Что, если я больше не смогу ходить?

Волна облегчения захлестнула меня, когда выяснилось, что я в состоянии пошевелить пальцами рук и ног. Неплохо для начала. Осторожно поднявшись на ноги, я ошеломленно обнаружила, что, кроме моего достоинства, мало что пострадало. Мне невероятно повезло.

— Мила! — Хантер спускался по склону уверенным шагом, так что Кейли, семенящая следом за ним настолько быстро, насколько позволяли ее черные ботинки на платформах, отстала.

Вот тут-то во мне и вспыхнула злость.

— Кейли Дэниелс, ты о чем вообще думала? Когда твоя мама об этом узнает, тебя посадят под домашний арест на всю оставшуюся жизнь! Ты меня чуть не убила!

Я смахнула со свитера несколько налипших травинок. Пятна, заторможенно подумала я, от травы останутся пятна.

— О господи, Мила! Ты в порядке? Прости, прости меня! — всхлипывала Кейли, все еще в нескольких метрах от меня. — Ложись, не вставай! У тебя, может быть, перелом позвоночника или что-то в этом роде!

Хантер подбежал первым:

— Она права, тебе лучше присесть. Ты не поранилась?

— Ну… вроде нет, — ответила я. И это совершенно не укладывалось в голове, но не мне было жаловаться. — Только в левой руке какое-то странное ощущение. С внешней стороны, над локтем.

— Дай-ка я посмотрю. — Бережно придерживая мое запястье, Хантер оттянул клочок разодранной ткани, которая раньше была моим рукавом. Поскольку его лицо было прямо передо мной, я увидела, как выражение беспокойства превратилось в шок, увидела, как его глаза расширились.

— Что за… Мила?

Мне не понравилось, как это прозвучало.

— Что, все настолько плохо? Или ты из тех слабонервных парней, которые не переносят вида даже крошечной капельки крови? — Я извернулась, пытаясь разглядеть, что превратило Хантера в статую с вытаращенными глазами, как раз когда Кейли доковыляла до нас.

— Я так испугалась — я была уверена, что ты упала на этот кусок металлолома и убилась! — воскликнула она, указывая на искореженные останки автомобильной дверцы у вершины холма. — Слава…

Она вскрикнула в тот же момент, когда я резко втянула воздух.

— Мила? О боже, Мила! — заговорила она. — Что… что это такое? Это же не…

— …кровь, — выдохнула я одновременно с ней.

Мы все втроем уставились на мою руку. И смотрели. И смотрели. Словно ни один из нас не мог поверить своим глазам.