Когда она сделала паузу, чтобы перевести дух, я поправила ее по поводу своего имени — домашние давным-давно сократили Мию Лану до Милы — и расслабилась, погрузившись в поток ее болтовни, который отвлек меня от грустных размышлений.

— Ну и что стряслось? Зачем было всех собирать?

Тем временем помещение заполнил запах духов «Ванильное небо», а затем, топая в туфлях на платформе, появилась и сама Паркер. Она небрежно бросила свою сумочку с бахромой на стол, чуть не опрокинув мороженое Эллы, и рухнула на диванчик рядом с ней.

Паркер? Кейли позвала Паркер? Я едва не застонала.

Рядом со мной Кейли постучала ярко-розовым ногтем по своему стаканчику мороженого с колой:

— Здрасьте, приехали! А мороженое?

Но краем глаза я заметила не слишком деликатный кивок в мою сторону.

— Аа, — понимающе протянула Элла. И вся троица тут же обернулась на меня с сочувственными улыбками.

Я шаркнула кроссовкой по липкому полу, жалея, что не могу целиком соскользнуть под стол. Кейли меня провела. На самом деле, эта поездка в «Дейри Куин» была вызвана не внезапной жаждой мороженого. Кейли собрала всех из-за меня, теперь это просто бросалось в глаза.

Благотворительный проект «Мила Дейли» — это я. Эти сочувственные улыбки преследовали меня везде, стоило людям узнать о папе, улыбки и тень неловкости в общении, потому что никто не знал, что нужно говорить в таких случаях. Как будто они боялись, что от неправильных слов я рассыплюсь как разбитое зеркало — а брать на себя ответственность и собирать осколки никто не хотел.

Я опять шаркнула кроссовкой по полу, изо всех сил стараясь не выглядеть разбитой. А поскольку я не была уверена, что мне это удалось, я выбрала лучшую альтернативу — сменила тему.

— Мне нравится твоя стрижка, Паркер.

Рука Паркер взлетела к ее длинным, тщательно выпрямленным утюжком светлым волосам. Но вместо того чтобы самодовольно поправить прическу, как я того ожидала, она нахмурилась.

— Окей, одинокая белая женщина. Лесли их всего на сантиметр подровняла.

На это ехидное замечание Кейли махнула рукой:

— Да ладно тебе. Ты бы жутко разозлилась, если бы никто не заметил, — сказала она, толкнув меня локтем в бок. Она пододвинула к Паркер диетическую колу. — Держи. Тебе необходим кофеин.

— Ты просто богиня.

— Я знаю.

Пока я слушала их разговор, благодарная улыбка, которую я адресовала Кейли за поддержку, угасла. Интересно, каково это — иметь друзей, которые настолько хорошо тебя знают, что могут сделать заказ за тебя? Пока что я и с собственным заказом определялась с трудом.

— Ну так слушай… — начала Кейли.

Ее прервал скрип входной двери. На мгновение к запахам жареной курицы и жира добавились запахи асфальта и навоза. Вошли двое подростков: блондин с небольшим родимым пятном в форме подковы на лбу и брюнет с пятнышком красной краски на воротнике рубашки.

Это были десятый и одиннадцатый клиент с тех пор, как мы пришли.

— Фу, вы только посмотрите на Томми. Эти старые, грязные рабочие ботинки… — сказала Кейли, достаточно громко, чтобы ее голос был слышен за жужжанием блендера, и наморщила свой нос с горбинкой. — Позорище. Просто преступление. И Джексон ненамного лучше. Вы в курсе, что он планирует остаться тут, когда окончит школу, чтобы помогать родителям с магазином? Отстой.

Элла и Паркер согласно закивали.

— Плюс Джексон одевается так, словно он основатель клуба «худшая рубашка», — продолжала тем временем Кейли, от очередного приступа энергичности которой затрясся столик. — Рубашки с логотипом — тоже отстой.

Я попыталась возбудить в себе такое же чувство презрения к желтому логотипу на рубашке Джексона, но вместо этого увидела папу, болеющего за «Филлис» перед телевизором в нашей старой гостиной. В рубашке с их логотипом — белой стилизованной буквой «Р» — справа на груди.

Я натянула рукава папиной фланелевой рубашки на кисти и потерла пальцами изношенную ткань. Эта рубашка была уже настолько знакомой на ощупь, что я, наверно, узнала бы ее с завязанными глазами. Когда он умер тридцать пять дней назад, ему было сорок три, но все, что у меня от него осталось, — рубашка и горсть воспоминаний. Этого было слишком мало.

Кто-то настойчиво дернул меня за мешковатый рукав, я обернулась и увидела уставившуюся на меня Кейли. Увидела, что все трое уставились на меня.

— Что?

Кейли взглянула на то, как я прячу руки в рукавах, не слишком тактично откашлялась — кх-кхм! — и сверкнула в мою сторону ослепительной улыбкой.

— Мы привели тебя сюда, потому что подумали, что тебе стоит почаще куда-нибудь выбираться.

Элла закивала, а Кейли продолжила:

— Ну знаешь, иногда забывать о ранчо, маме…

— Этой рубашке, — вполголоса пробормотала Паркер.

Я напряглась, но, похоже, никто больше не услышал, что она сказала.

— …всяком, — закончила Кейли.

Папина смерть. Это у них называется «всякое».

Диванчик, на котором я сидела, неожиданно показался капканом. Я ошиблась. Ошиблась, подумав, что поход в кафе с Кейли, с кем угодно, поможет. Лошади на ранчо, по крайней мере, не считали, что меня можно починить с помощью мороженого.

Стоило этой мысли сформироваться, я поморщилась. По крайней мере, они старались помочь. Ну ладно, не столько Паркер, сколько Кейли. И Элла, как всегда, ненавязчиво, боясь кого-нибудь обидеть.

Они старались. Просто они не понимали.

— Спасибо, — наконец пробормотала я. Мне очень хотелось, чтобы они направили свой коллективный интерес на кого-нибудь другого.

К счастью, дверь рядом с кассой снова заскрипела, открываясь.

— Кто это? — спросила я, мысленно извиняясь перед вошедшим парнем, кем бы он ни был, за то, что назначила ему главную роль в своем отвлекающем маневре. Он прошел в кафе, высокий, худой, с копной темных волнистых волос.

Кейли широко распахнула свои карие глаза:

— Не знаю. Но хотела бы, он просто конфетка!..

Паркер притворно зевнула:

— Ты бы так сказала про любого парня, если он не местный и у него есть пульс. Хотя нет, часть про пульс можно опустить. — Но, когда она, вытянув шею, разглядела вошедшего из-за спинки дивана, Паркер сложила губы трубочкой и фальшиво присвистнула:

— Неплохо.

Не желая остаться в стороне, Элла тоже вытянула шею, чтобы посмотреть на новоприбывшего, который в этот момент диктовал свой заказ молодому прыщавому кассиру. — Может, он из Аннандейла? — предположила она, назвав ближайшую к нам школу.

Я отрицательно покачала головой:

— Когда он делал заказ, он сказал, что только что переехал сюда.

Паркер скривила покрытые розовым блеском губы, помешивая соломинкой в стакане с колой. Перед каждым глотком она не меньше трех раз поворачивала соломинку по кругу.

— Ну конечно. Как будто ты могла аж отсюда это услышать.

— Мила тихая. И внимательная, — сказала Кейли, смягчая резкость слов Паркер. Затем она рассмеялась. — Хотя, может, она все-таки прячет какой-нибудь навороченный слуховой аппарат у себя в ухе.

— Она протянула руку и шутливо дернула меня за мочку, и это ощущение вызвало всплеск воспоминаний.

Белые стены. Размытый силуэт мужчины в белом халате. Он протягивает руку, заталкивая палец мне в ухо.

Пытаясь вырваться, я толкнула стол, перевернув свой стаканчик с мороженым. Я обнаружила себя стоящей в метре от дивана и только тогда осознала, что я делаю.

— Господи, Мила, ты что как припадочная? — возмутилась Паркер. — Серьезно, объясните мне, кто-нибудь, почему мы с ней тусим?

— Помолчи, Паркер, она классная. В смысле, она же из Филадельфии. А ты где родилась? Ах да — в Клируотере.

Я стояла перед нашим столиком оторопев. В кои-то веки Паркер была права — я действительно вела себя как припадочная. Судя по пристальным взглядам и хихиканью вокруг, все остальные тоже так думали. Включая незнакомца. Стоя у кассы, он изучающе разглядывал меня своими голубыми глазами, такими светлыми, что они выглядели почти прозрачными.


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: