— Ну? Что же ты молчишь?

Руки у Артема задрожали.

— Говори же!

— Там… — он слепо взглянул на друзей. — Там лагерь. Наш лагерь, понимаете?

— Как это?

— Не знаю, но я вижу его сверху.

— Но как это может быть?

— Не знаю, может, это… — ничего больше Артем сказать не успел. В висящих под потолком часах что-то отчетливо щелкнуло, и в следующую секунду ударил гонг. И тотчас в двери, выводящей на крышу, заскрежетал замок. Не сговариваясь, ребята метнулись по лестнице вниз. Еще мгновение — и, скатившись по ступеням, все трое оказались под столом. Они проделали это вовремя, — по скрипучим ступеням с чердака спускался Астроном. Худой и костлявый, он шумно дышал, словно успел пробежать не один километр. Лицо у него оказалось исцарапанным, а к разорванной рубахе прилипла какая-то зеленая, больше похожая на змею ветка.

Ворча что-то себе под нос, Астроном приблизился к столу, начал рыться среди хлама. Некоторое время ребята слышали только металлический лязг.

— Где же антикод? Не понимаю…

Артем покосился на Вовчика, молча погрозил кулаком. Он-то хорошо знал, что Вовчик Толстый любил подбирать все, что плохо лежит. Не ошибся Артем и на этот раз. Приятель виновато сунул руку в карман и извлек металлическое кольцо с красивыми стеклышками по краям. Лицо его выражало испуг, но не раскаяние. Отобрав у приятеля странную деталюшку, Артем осторожно катнул ее по полу. Поблескивая стеклышками, кольцо покатилось по половицам, негромко стукнув о стену, перевернулось. Обернувшись на звук, Астроном радостно вскрикнул:

— Вот же он! Теперь они у меня попляшут!..

Рука Астронома торопливо подняла антикод, слуха ребят коснулось загадочное потрескивание.

— Может, это он про Огурца? — едва слышно шепнула Булочкина. Артем пожал плечами. Конечно, было бы здорово, если Астроном решил бы проучить банду Огурца, но что-то подсказывало мальчику, что речь идет о чем-то ином. Увы, внутренний голос не обманул его. Стряхнув с рубахи прилипчивую ветку, Астроном чуть ли не бегом устремился к лестнице. Выглянув из-под стола, Артем успел рассмотреть в его руках непонятный прибор — нечто среднее между молочной бутылкой и подзорной трубой. Во всяком случае, стало ясно, что входная дверь Астронома совершенно не интересует, — он опять собирался выйти на крышу.

— Бегом! — Артем дернул за руку Булочкину и первым вылез из-под стола. Ребята не стали дожидаться понуканий и скоренько ринулись к выходу. Тяжелая дверь вновь легко отворилась, и растерянная троица выскочила под открытое небо.

По счастью, Огурца и его компании поблизости уже не было, и ноги ребятишек стремительно заработали. На загадочный сарайчик никто уже не оглядывался.

Лишь на подходе к лагерю они задержались, чтобы отдышаться. Испуганно посмотрели друг на друга. Тишину прервала Булочкина. Артем думал, она спросит про Астронома, но девочка спросила совершенно об ином. Пальцем указав на бедро Артема, она жутковатым шепотом простонала:

— Мамочки! Что это?

Артем скосил глаза вниз и недоуменно нахмурился. К правой ноге прилип кусок ветки — той самой, что стряхнул с себя Астроном. Непривычной формы листья густо покрывали стебель с маленькими шипами, но главная странность заключалась в ином: ветка, прилипшая к ноге Артема, явственно шевелилась…

Что и говорить, лагерь, в котором они жили, выглядел уютно. Особенно со стороны и издалека. Полтора десятка двухэтажных коттеджей из белого кирпича, просторный плац с высоченной мачтой для флага, хмурое здание администрации, приземистая амбулатория и огромная столовая. Разумеется, все это хозяйство опоясывал аккуратный забор из коечной сетки, которую обычный мальчишка перемахивал в одну секунду. Даже не слишком поворотливый Вовчик управлялся с такой преградой без особых хлопот. Иначе было нельзя, поскольку выходить за пределы лагеря через ворота категорически воспрещалось. Во всяком случае — без сопровождения старших. Тем не менее они все равно выходили. Потому что там, за периметром забора, как раз и начиналась настоящая жизнь — с запретным купанием в прудах, с кострами и лазанием по деревьям, с рыбалкой и индейскими играми.

На сегодняшнее вечернее построение троица путешественников опоздала. Уже возле забора их перехватил посланный Егором Димка. Как выяснилось, разъяренные старшаки жаловаться директору на ушедших в самоволку беглецов не стали. Но, заявившись в коттедж, Огурец заявил, что не успокоится, пока не отловит Артема, Вовчика и Булочку. Пашке, попытавшемуся пререкаться, тут же поставили под глаз синяк, а после крепко отмутузили Егора с Димкой. Словом, досталось всем, кроме Артема с Вовчиком. Именно на них объявили теперь большую скаутскую охоту. Можно было попросить защиты у взрослых, но к данной мере прибегали лишь самые слабые. Да и мало кто верил в эффективность подобной помощи. Сегодня могли и защитить, а завтра команда Огурца подкараулит в глухом месте и накажет еще более сурово.

Неудивительно, что друзья приуныли. Впору было бежать из лагеря — только куда? На свою скромную пенсию бабушка Вовчика едва сводила концы с концами и внука прежде времени домой не ждала. У Артема ситуация была еще плачевнее. Его родители уехали в длительную археологическую экспедицию — куда-то в окрестности города с чудным именем Самарканд. На время своего отсутствия сына определили на две смены в летний лагерь, а квартиру заперли на семь замков. Таким образом, возвращаться было некуда. Что касается Булочки, ей, разумеется, было проще. Девочка — это все-таки девочка, и ее скауты вряд ли бы тронули. Хотя… Могло перепасть и ей, о чем Егор честно предупредил Олю. Булочка отреагировала презрительной усмешкой. Несмотря ни на что она намеревалась оставаться с ребятами до конца — особенно теперь, когда их связывала общая тайна.

До своего коттеджа они добрались короткими перебежками. Как ни странно, никто их не перехватил по дороге. Тем не менее ребятишки решили не рисковать и на подходе к зданию затаились в кустах акации. Сначала на разведку слетал Димка, потом вперед двинулась Оля Булочкина. Минут пять затаив дыхание они ждали. И только когда из открывшегося окна им призывно помахали платком, Артем с Вовчиком решились выбраться из укрытия.

Увы, именно в эту минуту их и подловили старшаки. Разумеется, за коттеджем прихвостни Огурца тоже следили, и взмах платка выдал ребят с головой. Стоило злополучной троице зайти в палату, как следом за ними с улюлюканьем влетела шайка недругов. От крепких тумаков Пашка тут же осел на полу, а Димка, охнув, вылетел из палаты. Егору и прочим ребятам Огурец угрожающе показал кастет.

— Знаете, что это за штука? — сладким голоском пропел он.

Конечно, они знали. Видели не раз по телевидению, еще чаще слышали от старших приятелей.

— Может, есть желающие попробовать?

Разумеется, желающих не нашлось.

— Ну? Кто тут самый храбрый? Ты, что ли, атаман? — Огурец шагнул к Егору.

Стиснув зубы, тот промолчал. Силы были явно неравные.

— А нет храбрых, стойте, где стоите, — Огурец ухмыльнулся. — Не боись, мелюзга! Долго мучить не буду. Повоспитываю немного и отпущу.

На визжащую Булочкину тут же накинули простыню, крепко спеленали полотенцем. Побледневших Артема с Вовчиком оттерли к стене. Физиономия Огурца на этот раз выражала крайнюю степень довольства. Так было всегда, когда появлялся повод для наказания. Артем знал, что подобного рода людей именуют садистами. В младших группах поговаривали, что Огурец с Котофеичем нередко подстреливают птиц, камнями подшибают лапы собакам. По слухам, и свой единственный шрам на подбородке Огурец получил от кошки, которую захотел было помучить. «Жаль, мало царапнула, — рассуждала малышня, — такому гаду не мешало бы и нос откусить!..» Как бы то ни было, но теперь этот самый «гад» с хозяйским видом расхаживал по палате, небрежно хватал и сбрасывал на пол вещи ребятишек. Должно быть, животного мира старшакам давно уже было маловато, — со зверушек приятели Огурца собирались перейти на людей.