Один из солдат стал задавать ему вопросы по-немецки. Куда он идет? Чем занимается? Какие у него есть документы?

Мишель, немного говоривший по-немецки, повторил то, что столько раз репетировал про себя: он идет осматривать леса. Так поздно вечером? Да, ведь весь день шел дождь, а, сейчас начало проясняться, и он не хотел терять времени. Немцам эти доводы показались неубедительными, и они решили отвести Мишеля в отделение полевой жандармерии.

Это обстоятельство несколько обеспокоило Мишеля. Солдаты не обратили внимания на его удостоверение личности, однако в полевой жандармерии наверняка узнают, что он проживает в Париже. Его определенно спросят, как он проехал в «красную зону».

В сопровождении патруля Мишель вернулся к домику таможенника. В доме никого не было, но во дворе стояла немецкая автомашина. На ней Мишеля и повезли в жандармерию, находившуюся в местечке Мут. По прибытии немцы отвели задержанного в небольшую комнату и заперли там на ночь.

Утром Мишеля отвезли на допрос в гостиницу «Гран пост» в городе Понтарлье. Следователь, молодой человек в форме немецкой армии, был очень строгим на вид. Он явно не собирался принимать объяснения Мишеля за чистую монету.

Помимо удостоверения личности у Мишеля был только один документ — статистическая сводка, которую он получил в одном из министерств в Париже. В ней приводились данные о выпуске военных автомашин для немцев на французских заводах. Мишель с шиком предъявил этот документ и объяснил, что он получил его в связи с тем, что его фирма занимается продажей газогенераторов.

На документе был проставлен официальный штамп министерства, и это произвело некоторое впечатление на немца, однако тот все же не был удовлетворен объяснением Мишеля.

Немец почему-то не задал Мишелю вопроса, которого он больше всего боялся: как он попал в запретную зону без разрешения? Но он мог задать этот вопрос в любой момент.

Допрос длился около тридцати минут, и конца ему не было видно. Неожиданно в голову Мишеля пришла счастливая мысль. Почему бы, предложил он, не передать его французским властям? Тогда он смог бы давать объяснения на своем родном языке, а французский судья наверняка сумеет разобраться, говорит ли он правду.

Немецкий офицер заколебался. Ему явно понравилось предложение Мишеля, так как это был самый легкий выход из положения. Но в то же время он был уверен, что здесь что-то не так. Немец внимательно посмотрел задержанному в глаза, но Мишель выдержал этот взгляд. Наконец офицер встал и сказал:

— Хорошо. Мы передадим вас французским властям.

Решение полевой жандармерии передать Мишеля французским властям было логичным с точки зрения политики Гитлера в тот период. Немцы стремились править без внешней жестокости, используя французские власти для осуществления своей политики. Чтобы показать себя достойным этого доверия, правительство Виши ревностно проводило в жизнь новые законы. В то же время оно пользовалось некоторой свободой действий, а поэтому судья в Понтарлье, когда перед ним предстал Мишель, хотел лишь убедиться, что он не отпускает опасного преступника, злодеяния которого позднее могут вызвать неприятности для него самого.

Мишель, естественно, не признавал себя виновным: он и понятия не имел, что поиски древесного угля заведут его так близко к границе. Конечно, он должен был изучить карту, но ему и в голову не приходило, что он нарушает закон, и так далее и тому подобное.

Никто не мог бы выглядеть честнее, чем Мишель, и его объяснение выглядело достаточно правдоподобным. Однако в нем было одно слабое место — незаконное проникновение в «красную зону». Казалось неизбежным, что рано или поздно его спросят об этом, и тогда истина откроется.

Однако Мишелю так и не задали опасного для него вопроса. Вероятно, это было настолько элементарным, что судья полагал: полевая жандармерия задала этот вопрос и получила удовлетворительное объяснение. Таким образом, Мишеля не в чем было обвинить, и после получасового допроса его отпустили на свободу, но при одном условии: он должен выехать с первым же поездом в Париж.

После того как Мишель с таким трудом избежал опасности, можно было бы предположить, что он откажется от попытки перейти границу и вернется в Париж. Но случившееся вызвало у него еще большую решимость довести дело до конца. Полицейские, которым было поручено проводить Мишеля до вокзала и посадить в поезд, ушли сразу же, как только он устроился в купе.

Мишель выждал несколько минут, открыл дверь с противоположной стороны и спрыгнул на пути. Затем он пересек железнодорожную линию и вернулся на станцию, неподалеку от которой, как он заметил еще раньше, стоял автобус.

Автобус направлялся в Морто, небольшое местечко в двадцати пяти километрах от Понтарлье, неподалеку от границы. Мишель побродил поблизости, пока не отошел парижский экспресс, а затем сел в автобус и углубился в чтение газеты. Вскоре автобус тронулся.

Так закончилось первое столкновение Мишеля с врагом. Он померился силами с немцами и их французскими приспешниками и вышел победителем. Это было обнадеживающим началом и придало ему новую уверенность в успехе.

Морто, куда он прибыл в полдень, было тихим местечком в предгорьях Юры на реке Ду. Мишелю оно понравилось. Тут не было ни немцев, ни полиции.

Он купил карту и за обедом в кафе тщательно изучил ее. Морто находилось всего в шести километрах по шоссе от швейцарской границы, но по шоссе идти было опасно. Рассматривая карту в поисках подходящего маршрута, Мишель обратил внимание на два названия: О-Дессю-де-ля-Фэн («Над концом») и Дерьер-ле-Мон («За горой»).

Ему почему-то понравились эти названия: в воображении возникали уединенные хутора вдали от больших дорог. К тому же в Дерьер-ле-Мон вела проселочная дорога, проходившая через лес.

Примерно через час пути впереди показались первые постройки крошечной деревушки. Когда Мишель подошел ближе, он увидел, что это лесопилка. Мишель вошел во двор, спросил хозяина, и его провели в контору. Вскоре появился пожилой мужчина. Он представился владельцем лесопилки. Звали его Сезар Гэфф. Мишель назвал свою фамилию и объяснил, что хотел бы приобрести древесный уголь.

Гэфф выразил готовность помочь Мишелю.

— Да, — сказал он, — здесь есть подходящий лес, который можно купить, однако нужно подняться в горы.

Гэфф рекомендовал Мишелю обратиться к местному возчику с просьбой быть проводником и показать дорогу.

Возчик, некто Поль Кюано, оказался типичным юрским крестьянином. Возраст этого худощавого и жилистого человека с редеющими волосами и сморщенным, обветренным лицом определить было невозможно. Ему можно было дать и тридцать, и шестьдесят лет. Увидев Мишеля, он очень внимательно осмотрел его, но ничего не сказал. Мишелю показалось, что возчик отнесся к нему сочувственно.

После короткого разговора они договорились, что Кюано проведет Мишеля в Мон Шателе — район, находившийся на одной из самых больших возвышенностей в этой местности. На ночь Кюано предложил Мишелю устроиться у Жако, владельца постоялого двора, в котором летом изредка останавливались туристы.

«Итак, все идет хорошо, — думал Мишель, лежа в постели. — Нужно только решить, как действовать дальше. Судя по карте, Мон Шателе находится на самой границе, и там будет нетрудно что-нибудь придумать, чтобы добиться поставленной цели».

В семь утра Кюано был около дома. Он вел небольшую лошадку с самодельной тележкой на резиновых шинах. На ней перевозились бревна. Это был единственный вид транспорта на узких лесных тропинках.

Мишель уже позавтракал и был готов отправиться в путь. Погода была чудесная. В воздухе стоял запах сосен. Мишель, привыкший к городским запахам Парижа, вдыхал его с удовольствием. Узкая тропинка вилась среди деревьев. Тишину лишь изредка нарушало журчание горного ручейка.

Пока путники взбирались на гору, Мишель обдумывал, как ему поступить: довериться ли возчику или лучше подождать, пока они приблизятся к границе, и тогда улизнуть от него? Мишель был уверен, что Кюано не предаст, однако доверяться посторонним всегда опасно.