Эльмонт дочитал стих и уже собирался начать читать следующий, но Буратина не выдержала и взорвалась, она пару раз треснула по татуированным щекам мальчика деревянной ладошкой. Щеки от такого у Эльмонта порозовели, глаза неожиданно открылись, и он вылупился на Буратину, а Буратина с негодованием смотрела на него.

— Это меня коснется тленье и гниль? Да знаешь, что я тебе сейчас сделаю, я тебя сейчас сама убью!

— Ой нет, нет не тебя, а разве я не умер?

— Умер? Ха-ха-ха, да ты еще сто лет проживешь или даже двести!

— Ой, Буратина, извини, ты подумала что я это тебе… нет это я гипотетически говорил Эмилии моей возлюбленной, которую я давно и безнадежно люблю…

— И ей не смей говорить такие глупости про смерть! Ты что совсем с ума сошел, кукольная твоя голова!

— Я давно не в себе-с… от любви-с…

— Как ты здесь оказался старичок?

— Я убегаю от Карабаса Барабаса, он приплатил продажным омоновцам чтобы те достали меня живым или мертвым, все потому что я узнал одну тайну про электронный странный ключ зажигания…

Ах это же тот самый ключ! — закричала мысленно Буратина, но с трудом сдержалась чтобы не проговориться. Она мысленно защелкнула рот на маленький крепкий замочек, а ключик выбросила. Нет, я буду пока молчать ведь это большая тайна. Сначала узнаю подробности, а уж потом…

— Как интересно сейчас же расскажи мне об этой тайне — Буратина попыталась изобразить среднюю степень интереса к этой истории, и у неё это получилась, не секрет что Буратина была прирожденным артистом.

В глубине леса опять послышался шум мехзайца и топот мчащихся за ним ослов-омоновцев.

— Давай-ка убежим подальше отсюда, пока они не поняли, что ты давно слинял с мехзайца.

— Да да пора делать ноги. Хотя может мне остаться здесь и умереть, ведь я так люблю Эмми, а она пропала навсегда из моей жизни!

— Слушай тряпка эмобойская щас я так тебе врежу, если ты еще хоть раз скажешь про смерть, она не пропала я же тебе сказала, открой мне эту свою тайну и я тебя отведу к ней, к твоей возлюбленной — сурово рявкнула деревянная девочка.

— Больше не буду… даю тебе слово, только бы побыстрей увидеть Эмми!

Друзья поспешили в непролазные кусты орешника, чтобы там как следует спрятаться от шарахающихся по лесу омоновцев.

— Уж поверь мне Буратина, у нас там не так весело, как тебе это могло показаться с первого взгляда. У нас сплошной обман, куда не сунься везде жульничество, везде двойное дно, везде подлог и иллюзия чертова. Часто от несправедливости и обиды хотелось выть и бросаться на стены. Но при коллегах такого не будешь делать, засмеют, задразнят до смерти. Многие прячут свои чувства за наглыми ухмылками, кто-то за безразличными каменными лицами, некоторые за нарисованными на лицах эмоциями. Одни выпивают по-черному, другие просто бросают лицедейство и уходят прочь. Вот Эмми молодчина отсудила у Карабасыча бабла и уволилась. Я же обычный парень вовсе не такой смелый, как девочка с розовыми волосами и в то же время не лицемер, поэтому мне одна дорога была в движуху эмо-боев. Махровая грусть, да печаль, да слезы в подушку, грустнючий дизайн в одежде ну что тебе объяснять эмо-стиль пришелся мне в самую пору.

— Да ясно, ясно, я-то сама больше по техно прикалываюсь, мой папаша диджей Дрозд отжигал раньше на техно-вечеринках, да вот недавно еще хип-хоп узнала — так вообще башню у меня снесло на эту тему. Ну, так на фиг ты мне тут душу открываешь ты давай по делу рассказывай!

— У нас в театре 100-Дэ даже зайки розовые вовсе не зайки, а…

— Да знаю я это облезлые крысы, угораздило меня шлемик снять, челюсть до сих пор болит.

— Это тебе Юленька Крючкова припечатала по зубам, она у нас строгая, но ты зла на неё не держи, её Карабасыч заставляет так поступать, если люди узнают правду о шоу в 100-Дэ нам кранты. Обанкротимся в миг и тогда уже все окажемся на улице, а может даже и в тюрьме.

— Ну не томи Эльмонтик давай выкладывай про этот ну как его зажигания.

— Да я и выкладываю, ты сейчас поймешь зачем я тебе про крыс рассказывал. Ну и короче у многих артистов у крыс тех же самых у них даже гримерок нет, и живут они вовнутри стен. Карабасыч экономит караул как артисты с голода пухнут а ему хоть бы хны. И стены-то бумажные, да и все здание склеено из картона, а сверху просто покрашено под кирпич. Вот и я короче часто в стены эти лазаю, сначала крысы на меня смотрели с недоверием, а потом как узнали что я эмо, так за своего приняли, ходи ты между стен сколько хочешь, слова лишнего не скажут. Вот я намедни и пошел в стены бродить на свою беду. Побродил значит, нашел уютный закуток и сел там плакать и стонать в одиночестве, ну мы эмо-бои любим так время проводить в бездонной грусти так сказать. Эмми пропала — и я не вижу смысла жить!

— Да в порядке она, видела я её вчера, все такая же зануда и дубина с розовыми волосами!

— Где же где же она побежали быстрее к ней! Умоляю!

— Эй погоди, сейчас мы никуда не побежим, во-первых пока поблизости вооруженные до зубов ослы бегущие за мехзайцем, и во-вторых пока ты не дорасскажешь про этот странный ключ…

— Ну хорошо. Сижу значит я в стене и вдруг слышу как Карабасыч шастает по своей гостиной, понял я что случайно оказался прямо в той стене где его комната. Ну я не будь дураком дырочку небольшую расковырял в стене и смотреть стал. В дверь Карабасычу кто-то позвонил…

— Кого еще дождь принес в мой офис — зарычал недовольный директор.

Он открыл дверь и увидел на пороге странного мокрого от проливного дождя долговязого человека.

— Здравствуйте уважаемый не желаете ли приобрести обитателей болот и затхлых водоемов? Возможен бартер на еду, три дня не ел понимаете ли — стуча зубами от холода, сказал высокий похожий на поганку путник.

Одет он был в длинный плащ, на котором словно медали висели разные приспособления для ловли животных, какие-то колбочки и даже небольшие клетки для птиц. Из-за спины громоздились профессиональные сачки для ловли лягушек и насекомых, на плечах лямки технологического рюкзака-биолога. Одежда была насквозь пропитана запахом болот и мхов. Лицо незнакомца было таким неприятным кислым и ничего не выражающим что у любого бы вызвало чувство отвращения и тошноты. У любого да только Карабасыч не любой ему как раз наоборот очень даже пришлось по душе и одеяние незнакомца, и его тусклая отталкивающая внешность.

— Заходи мил человек, что встал в дверях.

Незнакомец, боясь ненароком наступить на длинную бороду директора, протиснулся в узкую щель открытой двери. Он был настолько жалок и боязлив, что даже испугался приоткрыть дверь пошире и едва протиснулся в узкую щель.

— Витя Дудка, можно просто Витек, естественник натуралист народный целитель аспирант биологических наук.

Глаза Витька Дудки мелкой рысью бегали, пока он представлялся хозяину жилища, пальцы дрожали и теребили пуговку на плаще.

Витек-то лжет, как сивый мерин — подумал про себя Карабасыч. А если все что он сказал неправда значит понимать его нужно буквально наоборот. И ни какой он не естественник и не натуралист и не народный целитель и уж ни какой не аспирант — обычный ловец лягушек, и враль каких свет не видывал. Пожалуй такой друг мне как раз и нужен — то что я давно искал подлец трус и враль, все мои любимые черты.

— Да что ты встал как истукан Витек, заходи вот купаты недавно я жарил угощайся. Я тут директор театра в 100-Дэ слыхал наверное обо мне.

— Да как же не слыхать, господин директор весь город о вас только и говорит.

Опять соврал, не уж-то ему известно, о чем говорит весь город.

— Улов-то богатый нонче? — спросил Карабасыч, взглядом указывая на клетки.

— Хвастать особо не чем сейчас болота пошли скудные, а лягушки больно умные. Почти не поймал никого с десяток квакв, да три банки мошкары, да жуков плавунцов с сотню, да мелкой птицы кой-какой удалось словить. А у вас поясница случаем не болит? А камни в почках имеются? Отвар из лягушек в этом деле большой помощник, вот посмотрите какие у меня молодцы.