В некоторых случаях куда важнее мотив написания чего-то – пусть и в корне неверного, – обстоятельство написания, нежели непосредственное содержание. Очень часто подлинная суть лежит за пределами произведения. Но иногда нужно пройти назад, а не вперёд.

Во всяком произведении ищи зеркало. И непременно найдёшь. Тогда загляни в него. И непременно увидишь.

«Счастливый конец» – это счастливый промежуток, который мы избираем в качестве окончания. Но если наша мысль, если наше воображение путешествует дальше, мы неминуемо встречаем последующий кошмар. Так не гуманнее ли завершать истории на дурной ноте, чтобы путешествие надежды приводило нас в рай?

Религия, Бог

Чертовка религия необычайно соблазнительна, чтобы не посмотреть на неё с дурным умыслом. Её отхлёстанные щёки возбуждают насилие.

Так или иначе, все религии и верования стали культом мёртвых. Современная религия – это плод памяти.

Как и многое другое, Бог уже только инерция.

Выпотрошенная религия: как же удобно неверующим собираться под покровом её золотистой шкурки!

Религия подходит людям бездарным. В ней они находят оправдание своей никчёмности, выполняют отвлекающие ритуалы и действа, гипнотизируют себя речами святых. Одарённый же ищет не забвения, а максимальной самоконцентрации. Он сам себе оправдание. «Я существую, ибо я велик. Существуют остальные, ибо я велик. Чтобы чествовать и восторгаться».

Религия убаюкивает.

Религия погружает наш ум в анабиоз.

Религия держится на плаву благодаря сильным натурам, голос которых способен убеждать. Таким образом, не к религии мы присоединяемся, поскольку она лишь прикрытие, а к тем, кто возьмёт наши поводья.

Религия – это лазарет для проигравших свою жизнь. А также рог изобилия для падальщиков.

Чтобы прослыть добрым и порядочным, религия не нужна. В действительности её навязчивость, её «правильность» искушают к обратному.

Возлюби ближнего своего, возненавидь дальнего.

Страх и смысл – вот манок религии.

В некоторых религиях столько научного, что невольно задаёшься вопросом: а зачем нам их религиозное?

Религия – это мёртвый наездник этики. Сбросьте его, и зверь воспрянет!

Обрети веру – и отвергни религию.

Иммортализм прекратит религию. Если даже и нет, то уж точно кастрирует.

Вера – замок на двери. Он не пропустит, но и вы взаперти.

Выколотый глаз, прикушенная губа, ободранные колени… и сжатый кулак – так выглядит вера.

Тот, кто верит в Бога, не верит в себя. Излишняя вера в себя – всё же вера в Бога.

Нужно было прожить в удалённой пещере, чтобы до сих пор верить в Бога. Либо быть ею.

Что? Верю ли я в Бога?.. Верит ли человек в лягушку, её препарируя?

Легко быть, когда в тебя верят. Но силу характера, уверенность и желание быть испытывает-таки безверие. Что верно и для человека, и для Бога.

Из подслушанного: «Я хочу научиться любить Бога».

Любовь к Богу противоречит любви к ближнему. Бога любят разочарованные.

Если Бог требует всеобъемлющей любви человеческой, он должен согласиться и на всеобъемлющую ненависть.

Выберите моего Бога! Нет, моего! Моего! Моего!..

У богов – кровь рептилий.

Католические священники подрабатывают у дьявола, совращая малолетних.

Христианские монахи умирают ради блаженства. Что до их жизни – она напоминает томительное стояние в очереди перед уборной.

Мария изменила Иосифу с Богом, изменив тем самым Человеку. Иосиф должен был потребовать аборта, если бы только не был тряпкой.

К размышлению: а если б вместо Иисуса родилась дочь?

Нынешний ислам не религия, а повод. Другой вариант: не религия, а минное поле.

Ислам – единственная религия, у которой ещё имеются зубы.

Дзен-буддизм, в сущности, просит нас заткнуться и работать.

Будда сидел так долго, что научился жить мимо.

Камни медитируют с появления. В чём же их мудрость? В  лежании ? Хотели бы они думать?

Молчание ума постепенно отупляет нас до поры, пока мы не «просветляемся».

Просветление достигается не молчанием ума, а его горением.

Человек не может и не должен быть, воспринимая себя на уровне некой всеобщей субстанции, пустоты , иначе и взаправду не останется ничего, кроме как «сидеть». Каждая сущность имеет свою идентичность, свою функцию, от них невозможно отречься. Да и зачем? Неужто ради надуманной потребности в счастье? Так ведайте: человек выше счастья. И тем более не заслуживает участи покойного.

Пустота – пустым.

Есть такая хитрость: проповедовать бытие собою, но через оценочный ряд указывать на вполне определённый тип.

Я практикую антимедитацию: вместо гармонии, единства – хаос и разрыв.

Карма не является суммой хороших дел и плохих – является суммой действий ума и безрассудства.

Природа не окрашивает поступки моралью.

Мы не запоминаем ни своего рождения, ни своей смерти. Наше существование обрезано с обеих сторон. Отсюда и возникла вера в отсутствие начала и конца.

Есть ли жизнь для мёртвого? Тогда есть ли смерть для живого? Боится ли мёртвый воскреснуть?

Я не знаю более жалкой и унизительной попытки продления присутствия, чем кладбище.

Из-за научного прогресса реинкарнация стала несостоятельной: будет ли душа у клонированного человека? Или только половина оригинала? А если клонов тысяча? Если не будет вообще, то какая разница, есть душа или нет? Неужели душа – очередной симулякр? Как?! Другой пример: будет ли душа у генетически восстановленного человека? Если да, то она будет прежней? Или новой? А если прежняя в данный момент кем-то занята? А если новая – изменится ли человек? Или он будет совсем без души? Зачем она ему?

Люди, что перестают поедать мясо, начинают поедать человека.

Призыв «не есть мясо» продиктован не мнимым состраданием к животным, а брезгливостью по отношению к их предсмертным мукам. Человечество слишком уж изнежилось с доисторических времён.

Болезненная чуткость и переполняющее сострадание к порабощённым животным уже привели однажды к расцвету христианства.

Существует два и только два возможных варианта: либо человек властвует над животными, либо животные – над человеком.

Зачем нам третий глаз, если прекрасно видно и одним? Не затем ли, чтобы видеть меньше?

И атеист может быть праведным. Даже испытывать праведный гнев.

«Раз Человека нет, то снова всё дозволено?!» – возрадовалось животное.

Для религий абсолютная смерть является конечным благом. Совершенный покой, рай, нирвана в противовес раздражению жизни. Все они исповедуют идентичный путь, различны лишь надписи на указательных столбах. Это путь на Голгофу.

Религии ненавидят жизнь. Их боги мертвы перманентно, эксгумированы из небытия; их пророки прославляют смерть и, крепко держа за руку, ведут к ней; Их церкви и храмы, их ряженые овцеводы и просветлённые учителя, их молитвы и медитации, их смирение и опустошение – всё призвано обучить нас сакральному мастерству умереть при жизни, не бояться её завершения, а отвергнуть всецело.Ибо их воля – воля к смерти!

Рай, Ад

Люди предпочтут ад, нежели рай. О последнем и сказать-то особо нечего.

Люди предпочтут рай, только если Господь согласится на котлы.

Святые мученики с радостью пострадают. Таким образом, даже они не выберут рай.

Отмучавшись в аду, попадаешь в рай. Из рая уже не отмучаешься. Счастливы те, что горят дольше.

Рай, вероятно, похож на массовый паралич во избежание греха. Если так, то в данном случае свободу олицетворяет ад. Впрочем, как и во всех остальных.

Рай существует лишь благодаря аду. Исчезни рай, ад останется. Но не наоборот.

А в раю всё ещё нужно соблюдать заповеди?

Кто не побывал в аду, тот не знает жизни. Кто не знает жизни, может угодить в рай.

Рай убивает жизнь. Грех воскрешает её. Природа заставляет церковь прощать грехи.