Человек шёл, шёл, шёл и ушёл.

К авторитету присоединяются, чтобы примерить на себе его власть. Страх перед авторитетом есть страх потерять маску власти.

Один человек – уже империя.

Человечеством правит больше .

Сильный презирает сильного, но превозносит слабого.

Сила неотвратимо навлекает на себя другую силу. В данном контексте сильнейший означает самый живучий.

Если у силы нет соперника, она превращается в слабость.

Избалованность человека проявляется в наличии выбора: преодолевать или нет. Раньше, в не столь уж и далёком прошлом, человек обязан был преодолевать. Иначе он гибнул. Да, всё так просто.

Сила – это превосходство. Стать сильнее значит превзойти.

Демонстрация силы порождает великие знакомства.

Каждый выбор есть завуалированный один: сила… или слабость. Успех зависит от умения различать.

Дыхание – сила, сердцебиение – сила, движение… Кто безрассудно пытается исповедовать слабость – противоречит своему же бытию.

Кто взгромоздит на себя бремя нести убогих, тот вскоре прогнётся под ними.

Беспомощность одного человека приводит к трагедии другого.

Необходимо иметь талант к тщеславию, чтобы оно стало достоинством. Бездарность же обрекает на посмешище.

Наивное тщеславие ребёнка безобидно, но и необычайно плодотворно, если находит понимание и поддержку.

Трусливые нередко реабилитируются в тщеславии.

Даже жертвы стремятся к славе.

Раздутое Эго легче проколоть.

Корова с гривой?.. (о снобах?)

Почему, когда кто-то произносит слово «аристократ», я сразу чую вонь?

Умилительное зрелище – бодание умников!

Знает ли баран, что является бараном? Может ли возомнить себя львом?

«Мы» – это стог сена, в котором прячут своё Я.

Когда говорят: «Он не такой человек, чтобы обижаться», – имеют в виду, что он вовсе не человек.

Люди полагают: раз он не улыбается, он несчастен. На самом деле думают: он портит мне настроение.

С приходом счастья мы замираем.

Проявить власть над счастьем, скажу я вам, – огненной силой разморозить стрелу циферблата.

– Но для чего! – негодующе вы встрепенётесь. – Во имя чего такая жертва?Слова ваши сольются в отдалённый гул. Но скоро я догоню вас, застану на том же холодном месте, что и прежде… нет, ещё более холодном, остыну немного и снова в путь. Замёрзшие губы прошевелят мне вслед – каков глупец! – и навсегда.

Счастье – удел бессильных.

Людей следует принуждать к счастью, чтобы они не болтали лишнего.

Станет ли счастливец прославлять несчастье?.. А несчастный?

Для некоторых людей несчастье означает вовсе не отсутствие счастья, а независимое состояние, иное состояние, иной способ бытия и взгляда на ценность жизненных аспектов.

Как можно любить жизнь, если не испытываешь страданий и горя?

И он воскликнул: «За что?!» Глубоки в нём были корни рабства.

Лицемерие стало признаком хорошего тона. Поэтому всюду скалятся.

Сколько желчи и коварства может таить в себе с виду невинный юморок. По-настоящему добрый избегает шуток.

Чтобы почувствовать себя лучше, достаточно кого-нибудь унизить.

«Незаменимых людей нет», – утверждает животное.

Некоторые превращают свои неудачи и поражения в предмет гордости.

Ещё хуже – хвастаются.Ещё хуже – соревнуются!

Человек станет хвалиться даже собственным дерьмом, если большего не имеет.

Чужое хвастовство потому нестерпимо, что примельчает нас самих.

Жажда справедливости – это жажда мести, с которой согласятся остальные.

Вымогать обещание – это отчаянная форма заставления. Дающий обещание сжаливается над бессилием его требующего.

Быть нормальным значит быть угодным.

Близорукий почти у цели; дальнозоркий прошёл мимо; слепой не знает, за что ухватился; дальтоник всё перепутал; а у косого разбежались глаза. У кого же проблем со зрением нет – безнадёжно заплутал (среди целей).

«Чем самоотверженней работаешь, тем большего достигаешь», – говорят, забывая о самом главном: о направлении . Кто-то приближается, а кто-то уходит всё дальше и дальше, пока не умирает прожжённым впустую. Среди таких же слепых работяг.

Что такое направление? Это тропа – проложенная или ещё только прокладываемая. Куда ведёт, куда приведёт тропа? Теперь вы понимаете всю важность направления?

Сколько ни трудись, без фундамента талант не построишь.

Люди почему-то несравненно больше боятся потерять то, что у них уже есть, нежели то, что ещё может быть.

Грубость создаёт иллюзию овладения.

Они говорят: «Он молод, ещё поймёт…» Он отвечает: «Да, но вы уже не поймёте!»

Ссылаться на свой возраст как на гарантию понимания, могут себе позволить лишь ничтожества, которые только и сумели, что прожить. Чем выше их цифра, тем они и умнее. Такой феномен есть анахронизм глубокой древности, когда для доказательства своей учёности всего-то и требовалось, что протянуть подольше.

Поглаживая бороду, напоминаешь окружающим о своей мудрости.

Даже бровями цепляются за власть одряхлевшие. Поскольку ничто боле не отделяет их от смерти.

Молодость не стареет. Каждый старец должен задаться вопросом: а был ли молодым? И каждый юноша – а не стар ли я?

Слагаемые молодости: буйство ума, поиск и претензия.

Если молодость будет питаться старостью, то непременно отравится. Так всякая молодость страдает подпорченностью.

Он наслаждался своей молодостью… теперь же старость наслаждается им.

Старость – это нескончаемый пересмотр отснятого за жизнь фильма.

Немощные, если на то в состоянии, должны признать факт необходимости собственной смерти, сбережения времени и бодрости окружающих, чтобы не тащиться никчёмными годами прикованной гирей. Если же не в состоянии – решение принимается нами, каким бы тягостным оно ни казалось.

Сочувствие не есть акт жалости, есть акт вовлечения.

Жалости не заслуживает даже тот, кому ищешь только вреда.

Жестокость – добродетель, если соседствует с великодушием.

Отчего люди прославляют своё минувшее время? Тогда для них ещё не было минувшего времени.

Люди риска ради риска – латентные самоубийцы под надзором совести. Несчастным случаем они оправдывают своё желание умереть.

Человек издевается даже над опасностью! И мир переделывается в сплошной аттракцион.

Когда жизнь опресняется, человек страдает от дури. Только плавающие рядом акулы способны внушать нам здравый смысл.

Самоубийцы переоценивают жизнь. Теми ценностями, которые не имеют к ней отношения.

Некоторым: признайтесь, самоубийцы хотя бы смелее вас.

Как здорово – помнить о возможности прервать свою жизнь! Можешь попробовать ещё продержаться из чистого любопытства, лезть до самого днища. Можешь испытать себя, можешь даже не бояться! Ведь и смерть в твоих руках.

Мой дом – на краю обрыва.

Самоубийство как искушение спасением – дар людям закалять свой дух. Выбери лишь – чтобы избежать предсмертного позора и сохранить гордость души.

В наслаждении и боли мы все безлики.

Жадный разъедается вещами. Щедрый – людьми.

Коллекционеры? Ущербный, мелочный вид, который систематически пытается восполнить себя за чужой счёт, охотно отдаваясь в рабство вещам, именам и воспоминаниям, чтобы ими прикрыть духовную брешь и представить заветную целостность.

Милостыню подают трусливые.

Наше будущее подразумевает нашу смерть. Из солидарности мы требуем смерти всеобщей (конца света).

Смерть близкого тебе человека похожа на утрату собственного зуба и ощупывание языком болезненных последствий.

Строгость засушивает человека. Или – вытачивает из него формочку.

Может ли чёрствый человек испытать стыд за свою чёрствость?

Люди откликаются на патриотизм, чтобы оборонить свои привычки. Погибают во имя привычности. Патриот сражается не за родину, а за любимую память, которую могут осквернить. Истинный враг патриота – всегда чужие привычки. Это война за свою зависимость.