- Неужели это мы? - растерянно спросила она.

- Да. Кажется, мы.

Девочки достигли подножия лестницы и остановились. Перед ними расстилалась площадь, которую окружали красивые дома из желтого, красного, синего, зеленого и белого стекла. Красивые дамы в длинных шелковых платьях и кавалеры в расшитых золотом пышных костюмах гуляли вокруг фонтана, из которого высоко в небо взлетали прозрачные струи. Падая на землю, эти струи превращались в стекло, разбивались на миллионы сверкающих осколков и наполняли воздух музыкальным звоном. От фонтана веяло приятной прохладой. Все искрилось в ярком солнечном свете.

Там и тут по площади проезжали коляски с какими-то важными и надутыми людьми. Звонко стучали по мостовой подковы лошадей. И повсюду на площади, так же как и на лестнице, были расставлены кривые зеркала.

Оля и Яло с любопытством рассматривали необыкновенных людей. Вот мимо прошел высокий худой старик в парчовом камзоле и в черных чулках, обтягивающих его тонкие ноги.

- Дедушка, - обратилась к нему Оля, - скажите, пожалуйста, как называется эта страна?

- Я не дедушка! - сердито огрызнулся прохожий. - Я церемониймейстер его величества короля Топседа Седьмого. Противные девчонки! Разве вы забыли, что наша страна называется Королевство кривых зеркал?

Высоко вздернув голову, надменный старик удалился. Девочки переглянулись, едва сдерживая смех.

- Яло, он сказал, что короля зовут Топсед, - соображала Оля. - Если здесь, как ты сказала, все наоборот, значит, он… Деспот?

- Деспот, Оля!

- Вот какой это король!

Девочки обогнули площадь и вошли в маленький, тесный переулок. Чем дальше они шли по этому переулку, тем ниже и беднее становились дома. Вот перед ними стена длинного строения из черного стекла, освещенная изнутри какими-то мерцающими огнями. Из широкой двери клубами вырывался дым.

- Там, кажется, пожар?! - воскликнула Оля.

Они вошли в дверь и спустились по скользким ступеням в подвал.

- Как трудно дышать! - закашлялась Яло, прикрывая рукой рот.

Девочки увидели темное, наполненное дымом помещение. В полумраке вспыхивали огни каких-то печей. Едва различимые в дыму, как призраки, двигались полуобнаженные мужчины и юноши, занятые непонятной работой. Они были худы и измучены.

И вдруг жалобный крик раздался в мастерской. Худенький подросток, покачнувшись, упал на землю. И сейчас же к нему подошел человек в разноцветной одежде, с кнутом в руке.

- Опять этот Гурд не хочет работать! - сказал человек.

И Оля услышала, как в воздухе свистнул кнут.

Раз! Кнут опустился на обнаженную спину мальчика, оставив на ней красную полосу. Мальчик даже не пошевелился: он был без сознания. Человек снова взмахнул кнутом, но тут Оля бросилась вперед и, задыхаясь от волнения, крикнула:

- Что вы делаете? Не смейте! Вы же убьете его!..

Человек повернул к девочке разъяренное лицо.

- Я главный надсмотрщик министра Нушрока! Кто смеет делать мне замечания?

- Неужели вам не жаль его? - задыхаясь, проговорила Оля. - Смотрите, какой он слабый и маленький.

- Отойди прочь! Иначе, клянусь королем, тебе придется плохо, девчонка!

Вокруг Оли и надсмотрщика столпились зеркальщики. Они смотрели на Олю с такой благодарностью, что это придавало ей смелость.

- Вы не должны его бить! - твердо сказала Оля. - Посмотрите, посмотрите, он кажется, уже умер… Помогите ему!..

- Вынесите это чучело на воздух! - крикнул надсмотрщик. - Не думаешь ли ты, девчонка, что министр Нушрок станет беспокоить королевского врача ради этого мешка с костями?

Мальчика подняли, вынесли на руках из подвала и положили на мостовую лицом к солнцу. Веки его слабо задрожали.

- Ну вот, я же говорил, что мальчишка притворяется! Он просто не хочет работать! - прорычал надсмотрщик. - Нет, Гурд, теперь тебе не миновать королевского суда!

Кто-то тронул Олю за локоть. Она оглянулась и увидела бледную Яло, протиснувшуюся сквозь толпу.

- Сумасшедшая! - взволнованно прошептала Яло. - Бежим скорее отсюда! Я так боюсь этого человека с кнутом!

- Я никуда не пойду, пока не узнаю, что будет с мальчиком, - упрямо тряхнула косичками Оля. Раздался звон подков.

- Кажется, катит Нушрок, - тихо проговорил сгорбленный старик с глубокими морщинами на лице.

Оля шепотом спросила его:

- А что здесь надо Нушроку?

Он взглянул на нее удивленно.

- Вы, девочки, наверно, чужестранки? Нушрок - хозяин всех зеркальных мастерских в нашем королевстве… Вот и этих мастерских. Мы делаем здесь наводку зеркал. Видишь, какие мы все худые? Это оттого, что мы отравлены ртутными парами. А посмотри-ка на наши руки. Видишь, они покрыты язвами. Это потому, что мы отравлены ртутью. Скупой Нушрок не хочет заменить оловянно-ртутную амальгаму серебром. Серебро ему дороже, чем жизнь людей!

- Нушрок - это значит Коршун! - тихонько пояснила Яло.

- Тише!.. - прошептал старый рабочий. - Он подъезжает. Не смотрите ему в глаза, девочки! Его взгляда никто не выдерживает.

На вороных лошадях в толпу въехали стражники с длинными копьями. Все торопливо расступились.

А еще через несколько секунд к мастерским подкатила сверкающая карета. Слуги распахнули дверцы, и Оля увидела выглянувшего из кареты человека, лицом похожего на коршуна. Нос у него был загнут книзу, словно клюв. Но не нос поразил ее. Девочка вздрогнула, увидев глаза Нушрока. Черные и хищные, они словно пронизывали всех насквозь. Оля заметила, что с Нушроком никто не хочет встречаться взглядом и все смотрят в землю.

Хищные глаза министра медленно осмотрели толпу, скользнули по неподвижно лежащему мальчику и остановились на надсмотрщике. Надсмотрщик опустил голову и снял шляпу. - Что случилось? - пискнул человек с лицом коршуна.

Оля подумала, что голос у него такой же противный, как и глаза.

- Гурд снова не хочет работать, господин министр, - почтительно проговорил надсмотрщик, не поднимая глаз.

Гурд вдруг застонал и приподнялся, опираясь на руки.

Министр страшным, немигающим взглядом уставился на мальчика.

- Почему ты не хочешь работать?

- Господин министр, - еле слышно проговорил мальчик, - я голоден… Мне трудно работать.

- Ты лжешь! Каждый день ты получаешь хороший ломоть хлеба.

- Какой же это ломоть, господин министр? Это совсем маленький кусочек, величиной со спичечную коробку. Я отдал его своей больной матери, - тихо, но горячо говорил Гурд. Он с трудом поднялся на ноги и, покачнувшись, оперся рукой о стенку. - У меня осталась только крошка хлеба… Вот она, на моей ладони. Видите? Я берег ее к вечеру.

- Ах, как изолгался народ! - покривил губы Нушрок. - Это, по-твоему, крошка? Ну-ка, поднеси ее к зеркалу…

В черном развевающемся плаще Нушрок вдруг выскочил из кареты и подтолкнул мальчика к кривому зеркалу, одному из тех, которые повсюду стояли в этом странном городе.

- Подойди поближе к зеркалу! - завизжал Нушрок, брызгая слюной. - Что ты видишь в зеркале, мальчишка? Ну?

Оля увидела в зеркале толстого мальчика с огромной булкой в руке.

- В зеркале видна целая булка! - усмехнулся надсмотрщик.

- Целая булка! - вскрикнул министр. - И после этого ты говоришь, что тебе нечего есть?

Гурд внезапно выпрямился. Его усталые глаза блеснули.

- Ваши зеркала врут! - гневно проговорил он, и его щеки даже слабо порозовели.

Гурд нагнулся, подхватил с земли камень и с силой швырнул его в зеркало. С веселым звоном осколки стекла посыпались на мостовую. Толпа ахнула.

- Я рад, что разбил это кривое зеркало! Хоть одним лживым зеркалом будет меньше на свете! Вы для того и расставили по всему городу эти проклятые зеркала, чтобы обманывать народ! Только все равно вашим зеркалам никто не верит! - выкрикивал Гурд в лицо Нушроку.

- Взять его! - завизжал Нушрок. - В Башню смерти!

Два стражника подхватили мальчика и потащили по переулку.

- Прощай, Гурд! - крикнул кто-то. - Прощай, мальчик!

- Братья! - раздался другой голос. - Долго ли мы будем еще терпеть все это?!