Атмосфера праздника пронизывает все вокруг. Это касается и настроения, и одежды людей, и украшения домов и улиц, и торговли. И мало что изменилось в праздничной атмосфере за сто с лишним лет. В середине XIX в. французский дипломат Э. Гюмбер писал: "Город Иеддо (Токио. — Авт.) и его окрестности, казалось, плавали в какой-то упоительной праздничной атмосфере радости и веселья… Самые улицы образовали ряд длинных цветущих аллей, перевитых соломенными гирляндами и увешанных большими разноцветными фонарями. Везде толпа, везде шум, движение и радостные крики, паяцы, маски, пенье, музыка, и повсюду проникающий запах того ароматического дерева, которым пропитаны все вещи, привозимые к нам из Японии" [22, с. 353].

Такая же картина предстала и перед посетившими Японию в конце XIX — начале XX в. путешественниками. Вот что пишет, например, Е. И. Булгакова: "По улицам передвигаются при помощи быков торжественные колесницы, на которых танцовщики и певцы изображают различные сцены из истории и мифологии… На колеснице изображается фигура громадного размера какого-нибудь бога. Если на пути встречается препятствие, телеграфная проволока, например, то певцы и певицы, музыканты и музыкантши соскакивают вниз, а туловище гигантского бога перегибается и шествие благополучно следует дальше… В роще вокруг храма — веселье и неуемное торжество… Около лавок со всевозможными лакомствами публике предлагают самые разнообразные развлечения: тут укротитель зверей выводит на бой двух кенгуру; там белые мыши выделывают свои разнообразные фокусы. К большому восторгу детей появляется "рокуро-роби", человеческое существо, которое может вытягивать свою шею на несколько футов вышины; не меньшее восхищение вызывает танцор, который становится на руки и ухмыляется своею искусственною рожей, помещенной между жестикулирующими вместо рук ногами. Внимание иностранца больше привлекает следующий фокус: появляется человек, который при помощи своего веера может из своего платья, из головы и носа любого зрителя извлечь струю воды; она так же быстро исчезает, как появляется, по одному мановению веера…" [7, с. 141–143].

Общую картину, описанную Е. И. Булгаковой, можно встретить практически на любом празднике и сегодня. Разве что об устранении препятствий на пути колесниц думают теперь не сами участники шествия, а муниципальные власти, заранее планируя маршруты праздничных процессий и снимая, где это необходимо, линии электропередач. В ряде случаев сейчас перекрывается движение во время шествий, на пути следования колесниц стоят специальные регулировщики, к месту шествия вызывают иногда и пожарные команды, чтобы быть готовыми к любым неожиданностям.

Еще одно интересное наблюдение, имеющее самое прямое отношение к жизни сегодняшней Японии в праздничные дни, сделала Е. И. Булганова. Речь идет об использовании праздников торговцами для привлечения внимания к своим фирмам. С этой целью они не скупились на пожертвования для оформления праздников. "Нередко все торжество совершается на средства какого-нибудь богатого купца, и в таком случае на колеснице крупными буквами написано имя жертвователя" [7, с. 141].

Сейчас же дух коммерции на традиционных праздниках стал поистине вездесущим. Речь, конечно, идет не только о бесчисленных лотках уличных торговцев, выстраивающихся на подступах к храмам, или о возможности заработать на продаже ритуальных кукол, съестного, или о специальных ярмарках, которые устраиваются по поводу того или иного торжества для продажи традиционных праздничных атрибутов. Все это сопутствовало праздникам с давних пор. Дело в том, что праздники очень широко используются в рекламных целях. Например, во время праздника Тэндзин в г. Осака праздничные лодки украшаются рекламой популярного пива и других продуктов. Во время фестиваля Гион в Киото традиционные украшения улиц — фонари служат также и рекламой разнообразных товаров. В этих же целях используются и специфические украшения во время праздника Танабата в г. Сэндай и т. д.

Календарь — система счета времени, одно из величайших Достижений человеческой культуры — вносит определенный порядок и в сферу празднований. Этот порядок строится на том, что празднику отводятся определенные отрезки времени и закрепляется соответствующая периодичность: годовая, месячная или недельная. Например, праздник, связанный с культом луны, отмечается два раза в месяц во время новолуния и полнолуния. Обрядовые действа посева или сбора урожая — по разу в год. Помимо праздников, связанных с природой, годовую цикличность имеют и даты, как, например, победа народа в войне или избавление от стихийных бедствий.

Календарные, периодические праздники уже много веков являются основными в жизни людей. Поэтому знание календаря дает возможность глубже понять их многообразие и характер.

В Японии существуют различные календарные системы. Кроме общеизвестных, таких, как лунный, лунно-солнечный или григорианский календари, в стране существовали и имеют хождение до сих пор свои системы летосчисления. По одной из них отсчет времени ведется от года вступления на престол мифического императора Дзимму и начинается с 660 г. до н. э. Для отождествления года, указанного по этой системе, с годом нашей эры надо отнять 660. До 40-х годов XX в. она еще была в ходу.

Другая система — нэнго отсчитывает время по годам правления императоров. Она была введена с середины VII в. Причем при одном и том же императоре годы правления нередко переименовывались несколько раз и отсчет начинался сначала. Это делалось по причине каких-нибудь неблагоприятных обстоятельств. После революции 1868 г. был установлен порядок, по которому годам правления каждого императора давалось только одно название. Система нэнго широко распространена в стране и сейчас. Практически во всех официальных изданиях годы указаны по этой системе, а рядом проставлены годы по европейскому летосчислению. Например, 1986 г. в японских изданиях обозначается как 61 год эры Сёва (сё — "свет", "ясность", ва — "мир", "гармония").

В Японии существует также деление японской истории и культуры по периодам, охватывающим значительные временные отрезки. Часто они совпадают с правлением определенной династии. Например, период Токугава (Токугава дзидай) исчисляется по годам правления династии сёгунов Токугава (1603–1867). Он же называется нередко Эдо дзидай — по названию г. Эдо (ныне Токио), бывшего в этот период столицей. По названию г. Хэйан (ныне г. Киото) 794-1192 гг. именуются Хэйанским периодом (Хэйан дзидай).

До введения в Японии с января 1873 г. григорианского календаря летосчисление в стране проводилось по лунно-солнечному календарю, как и в других странах Восточной Азии. Известно, что в разные эпохи были созданы три типа календарей: лунные (основанные на фазах луны), целью которых было согласование суток и лунного месяца; солнечные (на основе движения солнца), в которых пытались связать сутки и год; лунно-солнечные, в которых сочетались все три единицы времени.

Лунный календарь зародился еще у древних охотников и собирателей в эпоху палеолита. Он был основан на приблизительной связи лунного цикла с менструальным. Год строился на сроках беременности основного вида промыслового зверя — от гона до отела. Поэтому в то время год насчитывал около 270 дней, т. е. 9-10 лун, а зимнее время практически выпадало.

Когда же люди перешли к земледелию, появился солнечный календарь для определения сроков посевов и жатвы, которые были связаны со сменой времен года и видимым движением солнца [77, с. 15].

Время введения лунно-солнечного календаря в стране в точности неизвестно. Некоторые относят его к III в., другие — к VII. Но достоверно известно, что взят он у китайцев и корейцев. С введением этого календаря первый день нового года, т. е. первый день первой луны передвинулся со дня полнолуния на день новолуния. Календарь было принято называть циклическим, так как он состоял из повторяющегося 60-летнего цикла. Это была хронологическая система, основанная на астрономических циклах движения планет — Солнца, Земли, Луны, Юпитера и Сатурна.