Л. Н. Толстой. Пора опомниться[13]
Вино губит телесное здоровье людей, губит умственные способности, губит благосостояние семей и, что всего ужаснее, губит их потомство, и, несмотря на это, с каждым годом все больше и больше распространяется употребление спиртных напитков и происходящее от него пьянство.
Заразная болезнь захватывает все больше и больше людей: пьют уже женщины, девушки, дети. И взрослые не только не мешают этому отравлению, но сами, пьяные, поощряют их. И богатым и бедным представляется, что веселым нельзя иначе быть, как пьяным или полупьяным; представляется, что при всяком важном случае жизни — похоронах, свадьбе, крестинах, разлуке, свидании — самое лучшее средство показать свое горе или радость состоит в том, чтобы одурманиться и, лишившись человеческого образа, уподобиться животному.
И что удивительнее всего, — это то, что люди гибнут от пьянства и губят других, сами не зная, зачем они это делают. В самом деле, если каждый спросит себя, для чего люди пьют, он никак не найдет никакого ответа.
Сказать, что вино вкусно — нельзя, потому что каждый знает, что вино и пиво, если они не подслащены, кажутся неприятными для тех, кто их пьет первый раз. К вину приучаются, как и другому яду — табаку, — понемногу, и нравится вино только после того, как человек привыкнет к тому опьянению, которое оно производит.
Сказать, что вино полезно для здоровья — тоже никак нельзя теперь, когда многие доктора, занимаясь этим делом, признали, что ни водка, ни вино, ни пиво не могут быть здоровы, потому что питательности в них нет, а есть только яд, который вреден.
Сказать, что вино прибавляет силы, тоже нельзя, потому что не раз и не два, а сотни раз было замечено, что артель пьющая, во столько же людей, как и артель непьющая, сработает много меньше. И на сотнях и тысячах людей можно заметить, что люди, пьющие одну воду, сильнее и здоровее тех, которые пьют вино.
Говорят тоже, что вино греет, но и это — неправда, и всякий знает, что выпивший человек согревается только накоротко, а после скорее застынет, чем непьющий.
Сказать, что если выпить на похоронах, на крестинах, на свадьбах, при свиданиях, при разлуках, при покупке, продаже, то лучше обдумаешь то дело, для которого собрались, — тоже никак нельзя, потому что при всех таких случаях нужно не одуреть от вина, а со свежей головой обсудить дело. Чем важнее случай, то трезвее, а не пьянее надо быть.
Нельзя сказать и того, чтобы вредно было бросить вино и тому, кто привык к нему, потому что мы каждый день видим, как пьющие люди попадают в острог и живут там без вина и только здоровеют.
Нельзя сказать и того, чтобы от вина и больше веселья было. Правда, что от вина накоротко люди как будто и согреваются и развеселяются, но и то и другое ненадолго. И как согреется человек от вина и еще пуще озябнет, так и развеселится от вина человек и еще пуще делается скучен. Только стоит зайти в трактир да посидеть, посмотреть на драку, крик, слезы, чтобы понять то, что не веселит вино человека.
И что же? И не вкусно вино, и не питает, и не крепит, и не греет, и не помогает в делах, и все-таки столько людей его пьют, и что дальше, то больше. Зачем же люди пьют и губят себя и других людей? «Все пьют и угощают, нельзя же и мне не пить и не угощать», — отвечают на это многие, и, живя среди пьяных, эти люди точно воображают, что все кругом пьют и угощают. Но ведь это неправда. Если человек вор, то он и будет водиться с ворами и будет ему казаться, что все воры. Но стоит ему бросить воровство, и станет он водиться с честными людьми и увидит, что не все воры. То же и с пьянством. Не все пьют и угощают. Если бы все пили и угощали, то жизнь сделалась бы адом, но этого не может быть, потому что среди заблудших людей всегда были и теперь есть много разумных; и всегда были и теперь есть много и много миллионов людей непьющих и понимающих, что пить или не пить — дело не шуточное. Если сцепились рука с рукой люди пьющие и наступают на других людей и хотят споить весь мир, то пора и людям разумным понять, что и им надо схватиться рука с рукой и бороться со злом, чтобы и их детей не споили заблудшие люди.
Пора опомниться!
А. М. Коровин. На что нам общества трезвости?[14]
Этот вопрос не раз мне задавали и простые люди, и образованные, учившиеся разным наукам. Нередко вопрос сопровождался легкой насмешечкой, заметным недоверием, и даже добавляли: «Общества трезвости— одни пустяки, забава от безделья! Пользы от них нельзя ожидать, серьезного в них мало».
Слушая такие речи, невольно становится грустно и досадно за русского обывателя. Как мало размышляет он о своем житье-бытье, о своих ближних, о своем дорогом отечестве. Крупные, первой важности события совершаются на глазах русских людей, но лишь немногие замечают и стараются разобраться, понять явление.
Большинство равнодушно и свыкается со всякою мерзостью, особенно когда это поощряют собственные слабости.
«На что нам общества трезвости?.. Пьяниц не исправишь, а кто в пропорцию выпивает, тому они не нужны; а трезвый без них проживет… На что?» — вопрошают.
На это я отвечу, в свою очередь, вопросами… Что побудило государя императора соизволить выдать в 1894 году в пособие с. — петербургскому обществу трезвости 1000 руб.? За что удостоилась монаршей благодарности в том же году деятельность членов христианского общества трезвости и воздержания в г. Грайвороне? Зачем наше правительство вводит в настоящее время по всей России казенную винную монополию, то есть винная торговля отнимается из когтей кабатчиков и целиком переходит в заведование самого государства? Зачем одновременно с этим правительство распространяет попечительства о народной трезвости? Почему в состав упомянутых попечительств входят высшие власти, как-то: предводители дворянства, прокуроры, управляющие государственными имуществами и т. п.? Теперь в местах казенной продажи питий изгнаны прежние обиралы-целовальники, которые спаивали народ, поили в кредит, продавали водку под заклад и пускали по миру не только несчастные семьи пьяниц, но и целые селения. Вот что сообщает в своем отчете податной инспектор Бражников за 1886 год: «Кулаки и мелкие торговцы… посредством спаивания как целых деревень, так и отдельных членов скупают беспрестанно крестьянские наделы. Далее, в Сибири, например, купцы буквально травят инородцев, как мы мух в летнюю пору изводим, а тамошние кабатчики, быстро богатея от легкого своего позорного промысла, держат в своих сетях громадные округи, которые живут и работают только на них. Вот отцы благодетели! Почему в Киевской и других губерниях титулованные особы из женщин, графини, княгини, не гнушаются ныне поступать в число служащих при казенной продаже питий? Что заставило фабрикантов и заводчиков С.-Петербургской губ. ходатайствовать перед правительством о том, чтобы на будущее время не разрешалось открытие кабаков и портерных вблизи их фабрик и заводов?
Почему — иду я дальше — бывают на белом свете отрадные случаи вроде следующего? На сельском сходе усланского общества, в Олонецкой губернии, один из крестьян, Антипов, обратился к сходу с просьбой разрешить законным приговором открыть ему в селе питейное заведение и за согласие на это предложил в пользу крестьян 20 руб. Тогда другой крестьянин, Гавриил Павлович Кашинов, заявил сходу: «Антипов дает вам 20 рублей, чтобы вы позволили открыть ему кабак, а я дам 40 рублей, если только вы не откроете совсем подобного вредного заведения!» Сход согласился с предложением Кашинова. С.-петербургское общество трезвости зачислило его в свои члены. Что начинает побуждать духовенство, врачей и сельских учителей принимать горячее участие в обществах трезвости? Зачем, когда общество трезвости, хотя бы наше, обратилось за поддержкой в редакции газет, последние стали бесплатно высылать свои издания в нашу чайную? Зачем посторонние люди жертвуют для общего пользования нашим членам мебель, деньги, посуду и т. п. Господа, если кто из соседних трактирщиков или кабатчиков обратился бы за расширением его дел к нашим жертвователям, как полагаете, стали бы им дарить деньги, мебель и прочее? Без сомнения — нет. А почему? Да, наконец, что побудило некоторых из наших членов, людей, бывших дотоле вам совершенно чуждыми, встать в одни ряды с вами? Что заставляет иных членов тратить безвозмездно время, труд и деньги на наше общество трезвости, когда и своих дел по горло? Что склонило и меня, человека уж совсем постороннего, примкнуть к вам? Мне и в голову никогда не приходило, что течение моей жизни столкнется с жизнью семеновских обывателей… За что кабатчики ненавидят общества трезвости, всеми силами препятствуют им и заодно вместе с пьяницами распускают всякие небылицы про нас, трезвенников?