— Да, ты был на вокзале, в России, — выдавила я, едва шевеля губами.

— В России… — он ослабил натиск, — Интересно, почему же ты меня запомнила?

— Взгляд у тебя ледяной, даже холодно стало, вот и запомнила.

— У нас здесь у всех такой взгляд, скоро привыкнешь, — он усмехнулся, обводя взглядом окружающих, девушки недовольно зашептались.

— Отпусти меня, — ни на что не надеясь, произнесла я, — зачем тебе это…

— Зачем… Скоро узнаешь, ты останешься здесь, со мной. Забудь об остальном.

— А как же Новы? Ее будут искать! — осмелился возразить Кенил.

— Ты меня не понял?! — вспыхнул Гарон, — Она моя! Отведи ее в комнату на втором этаже. И… кто ее привел?

— Ричи, — Кенил скривился.

— Пусть амулет уничтожит. И отблагодари его, парень все сделал правильно, — Гарон еще раз окинул меня ледяным взглядом.

Взбешенный вампир не мешкая, схватил меня за руку, и, вытащив из покоев Гарона, повел дальше по коридору. Мы шли недолго, через несколько минут он открыл передо мной дверь и втолкнул в комнату. Не то чтобы пятизвездочный отель, но определенно лучше подвала. В помещении была кровать, с синим покрывалом, возле стены кресло, с такой же обивкой. Плотные голубые габардины и жалюзи скрывали солнечный свет из окна.

Я огляделась и заметила, что Кенил не сводит с меня глаз.

— Человек значит?.. Будь моя воля, я бы тебя сам убил, — он подошел ближе. — Чертовых Нов за версту чую… Но теперь я ощущаю, что это «завеса», наверное, ты дорога кому-то с Новорики, раз поставили такой щит человеку. Кто бы это мог быть?..

Его жуткий взгляд дополняли темные круги под глазами. Сощурившись, он сжал тонкие губы, и засунул руки, стиснутые в кулаки, в карманы брюк.

На меня его грозный вид не произвел впечатление. Отвернувшись, я присела на кровать, что его слегка озадачило. Наверное, люди смотрели на него, как на удава, не отводя взгляда, наполненного ужасом, в предчувствии смерти, а я просто не обращала на него внимания. Мне нереально хотелось спать, что было даже странно. Столько волнений, а внутри штиль и глаза закрываются. Сняв обувь, и забравшись под одеяло, я моментально отключилась.

Проснувшись через несколько часов, я попыталась сопоставить обрывки сна, не давшего мне отдохнуть.

«Лаборатория… Заброшенная что ли… приборы повсюду незнакомые. Бумаги на полу валяются, перемешанные со строительным мусором… На столе, недалеко от меня, фашистская свастика на листе бумаги. Прямо над столом, символика с надписью: „DEUTSCHES AHNENERBE“.

В лаборатории есть кто-то еще, он пристально на меня смотрит…

Что дальше?

Вокруг полная темнота…»

Я вздохнула и открыла глаза. Ощущение, что за мной наблюдают, не пропало, и сев на кровати, я осмотрелась.

У окна стоял Гарон, и не отрываясь, смотрел на меня грустными глазами, появилось отчетливое ощущение, что ему больно это делать. Взгляд был переполнен страданием, губы сжаты, лишь уголки слегка подрагивали от напряжения. Заметив, что я не сплю, он даже не пошевелился.

Внезапно меня словно молнией поразило, я ощутила прилив тепла и томление…

Что со мной происходит?!

Причина ощущений была непонятна, я снова взглянула на Гарона… И тут до меня дошло, что это было за чувство. С губ непроизвольно сорвался стон.

Меня к нему влекло, по-настоящему… Чем дольше он пристально смотрел на меня, тем более возрастало неистовое желание. Мои пальцы судорожно сжали одеяло, грудь подалась вперед. Стремление оказаться как можно ближе к Гаронну, захлестнуло с головой…

Внезапно, крик ночной птицы пронзил тишину, остановив мое прерывистое дыхание. Вздрогнув, я отвела глаза, и тут наваждение прошло.

Да это же просто внушение!

Взглянув на Гарона еще раз, я увидела, что он уже стоит в пол-оборота, развернувшись к окну. Вампир был босиком и без рубашки. Я старалась не замечать, как он красив, но правильные черты лица, подтянутое рельефное тело, облаченное только в обтягивающие джинсы, как магнит притягивали мой взгляд.

Изящные брови и длинные ресницы на бледной коже смотрелись идеально, а черные глаза завораживали, завлекали, губили… Но я видела, что внутри у него боль, отчаяние, мука, и все это витает во внутренней Пустоте. Он не жил, он дарил смерть другим и этим существовал.

— А ты изменилась Сафира, — Гарон подошел ко мне и присел рядом, — волосы потемнели, хотя глаза те же… зеленые…

Он провел рукой по моему лицу, и, склонившись, глубоко вдохнул. Я увидела, что веки его опущены, лишь ресницы слегка подрагивают и губы настолько плотно сомкнуты, словно он пытается сдержать мучительный стон, от терзающей его пытки. Спустя несколько секунд черные глаза открылись и посмотрели на меня в упор. Даже через одеяло я ощутила холод, который от них исходил.

Не отводя взгляда, Гарон провел по моим волосам ладонью, которая замерла на затылке. Его лицо было совсем рядом, и меня снова закружило, я не могла понять, что чувствую…

Это было влечение, жалость, но не страх, я не боялась. Была уверенность, что вампир не причинит мне вреда. Тут его губы коснулись моих. Гарон целовал робко, будто опасаясь чего-то. Но желание захлестнуло обоих, я обняла его, прижавшись теснее, и ответила на поцелуй.

Воля забилась в уголок и тихонько постанывала под гнетом чужого внушения. Меня уже ничто не способно было остановить. Но когда настал решающий момент, я ощутила такой дикий огонь на своей шее, что сразу же вернулась в реальность. Боль не была следствием укуса вампира, он даже не собирался… Это было нечто такой силы, что огонь почувствовал даже Гарон.

Я лихорадочно ощупала шею дрожащими пальцами и поймала медальон, подаренный мне когда-то Сашей. Именно он, вспыхнув обжигающим пламенем, заставил меня очнуться.

Гарон попытался его сорвать, но отдернул руку, едва коснувшись.

— Сними его Сафира, — его губы обнажили нечеловеческие клыки, меня словно холодной водой облили.

— Я не Сафира… Уйди! — руками я попыталась оттолкнуть его, но Гарон со злостью взглянув на меня, крепко сжал их своими, сдавив, словно тисками.

Боль заставила меня окончательно прийти в себя.

— Уходи! — я начала вырываться и в борьбе оцарапав ему лицо, увидела, что рана прямо на глазах стала затягиваться.

— Изменилась, — он снова повалил меня на кровать, и придавив телом, исключил всякое сопротивление, — Скоро полнолуние, эти побрякушки перестанут действовать. Ты станешь моей… Больше ошибки я не допущу.

— Я не Сафира…

Не имея возможности даже шевельнуться, я отвернулась от его пристального, пронизывающего взгляда, и дала волю слезам…

— Нет, нет, нет… — Гарон словно испугался, он ослабил хватку, и, повернув мою голову, вытер катившиеся слезы, — Не плачь, я не хочу, чтобы ты плакала. Я знаю что изменился, стал жестоким, но ты вернешь меня к жизни… Мы будем вместе!

— Уйди… — горло душили спазмы, еще чуть-чуть и начнется истерика.

— Хорошо, ты только успокойся, это все чертов Аликкар, со своими метками… — он внезапно замолчал.

— Ты его знаешь? — я посмотрела на Гарона, но он отвернулся.

— Я и тебя знаю, ты же не веришь, — он поднялся, и направился к двери, но резко остановился, и, обернувшись, добавил, — Теперь нам никто не помешает. И мне все равно, что он снова нашел тебя раньше. Мы будем вместе, обещаю…

Гарон открыл дверь и вышел, оставив меня одну в недоумении. Неужели все, что он говорил это…

Нет! Как это может быть правдой, я же не сошла с ума!

Кто такая Сафира?..

Если допустить, что я была ею в прошлой жизни в Новорике…

Смешно…

Нова помнит о том, как он оказался на Земле, Лисар сам говорил об этом. И способностей у меня никаких нет… В общем, единственный вариант, что Гарон просто видит во мне то, что хочет сам.

Наверное, Сафира была очень на меня похожа, а Гарон теперь пытается найти ее во мне. Может, это была его возлюбленная, и он ее потерял. Наверное, даже хорошо, что напоминаю ее, а то бы не поздоровилось. Я вспомнила угрозы Кенила и вздрогнула, представив, как его клыки смыкаются на моем горле, разрывая артерии. Он так и сказал: «если бы не Гарон»…