— Нахуй его.

Я перекатилась на бок, одарив Анну горькой улыбкой.

— Язык, Анна. — я передразнила предостерегающее рычание Сантино.

— Что ты будешь делать?

Я пожала плечами.

— У меня завтра запись в салон.

Анна поджала губы.

— Я знаю, что ты, вероятно досадишь ему, но я не хочу неприятностей в день моей помолвки. Хочу, чтобы празднование было идеальным. Разозлив Данило, я только испорчу себе настроение.

— Это твое решение, София, но не позволяй ему помыкать тобой. Это нормально дать ему слабину после случившегося с твоей сестрой, но он уже должен был прийти в себя.

— Мужчины и их гордость, ты же знаешь, как это бывает.

Она закатила глаза.

— Не заставляй меня начинать.

***

За одну ночь маленький огонек негодования в моей груди превратился в ревущий огонь. Я злилась на Данило за его реакцию, но еще больше меня бесило то, что он позволил себе следовать своей одержимости блондинками, а потом посмел взбеситься из-за того, что я покрасила волосы.

Я не была бунтаркой, никогда не была, но чувствовала необходимость показать ему, что он не может мной помыкать. Возможно, я молода и не Серафина, но это не означало, что он мог вести себя как мудак.

— Снова вернулась? — с любопытством спросила мастер.

Я покрасила свои корни всего пару дней назад. Я уже видела, как оживает ее радар сплетен.

Я одарила ее дерзкой улыбкой.

— Мне хочется дополнительных изменений.

Ее брови поползли вверх.

— Не будем возвращаться к твоему первоначальному цвету волос?

Мой взгляд метнулся к фотографии модели с милой стрижкой боб и челкой. У меня никогда не было коротких волос, и никогда не задумывалась об этом.

— Хочу эту стрижку.

Она проследила за моим взглядом, ее губы приоткрылись от удивления.

— Уверена, что хочешь, чтобы я отрезала тебе столько волос? Займет время, чтобы они снова отросли. Ты же знаешь, что мужчины в нашем мире предпочитают длинные волосы...

— Я знаю, — беспечно ответила я, чувствуя себя почти под кайфом от своего маленького бунта.

Мой желудок слегка сжался, когда она отрезала около пятнадцати дюймов (прим: 38 сантиметров) моих волос, но как только светлые пряди упали на пол, я почувствовала, что с моих плеч свалился тяжелый груз.

Когда она закончила, мои волосы спереди доходили до подбородка, а сзади заканчивались чуть выше. Я была удивлена, как сильно я нравилась себе с челкой, даже если мне пришлось сдержаться, чтобы не сдуть ее со лба. Я выглядела очень мило. А еще лучше, я больше не была похожа на Фину. Стрижка выглядела бы еще лучше с каштановым цветом волос, но это должно подождать до моего следующего визита к мастеру, так, чтобы Данило не думал, что я покрасила их из-за его приказа.

Сэмюэль внимательно посмотрел, когда я скользнула в машину. И все же это реакция была лучше, чем та, которую он испытал два месяца назад. Теперь в нем было больше удивления, меньше ужаса.

— И? — спросила я.

Он вздохнул с облегчением.

— Лучше.

Полагаю это был комплимент...

Мама с папой тоже выглядели так, словно с их плеч свалилась тяжесть теперь, когда я больше не была точной копией Фины. Папа даже обнял меня одной рукой и поцеловал в висок.

— Я надеялся, что ты снова покрасишь волосы в каштановый цвет. Я действительно скучаю по твоему цвету волос, но эта стрижка, это что-то другое, должен отдать тебе должное, божья коровка.

— Что-то еще?

Папа усмехнулся.

— Ну, к этому нужно привыкнуть.

Мама тронула меня за плечо.

— Ты похожа на французскую модель, милая. Не жди, что мужчины поймут это.

Я рассмеялась.

— Данило знает? — спросил Сэмюэль.

Я поджала губы.

— Не думаю, что ему будет интересна моя прическа.

Сэмюэль посмотрел на меня. Он, вероятно, понял, что раздраженное состояние Данило накануне было вызвано моими светлыми волосами.

***

Я почти не спала в ту ночь, слишком взволнованная своей помолвкой и реакцией Данило на мою стрижку. Было чувство, что он возненавидит это, особенно потому, что я бросила ему вызов. В то время как часть меня все еще хотела угодить ему, моя сердитая и разочарованная сторона победила.

Факт, который очень обрадовал Анну, судя по ее ухмылке.

— Твоя мама права. Ты выглядишь француженкой и утонченной, но в то же время милой. Внешний вид был бы идеальным, если бы ты начала курить эти длинные, стильные сигареты.

Я фыркнула.

— Нет, спасибо. Не думаю, что заявление о моде стоит того, чтобы рисковать своим здоровьем.

Анна закатила глаза.

— Я не просила тебя стать заядлым курильщиком. Но иногда дым может быть приятным прикосновением.

— Нет, спасибо.

Я редко ощущала запах дыма от Анны, но никогда не видела, чтобы она курила.

Анна помогла мне накраситься, потому что мои руки слишком сильно дрожали, чтобы подчеркнуть линию век. Я не хотела переусердствовать и выглядеть как египетская принцесса. Люди все равно будут говорить о моей недавней смене прически. Я не хотела давать им дополнительные боеприпасы против меня. Когда они посмотрят на меня, мне хотелось, чтобы у них отвисла челюсть.

После того, как мой макияж был готов, Анна помогла мне уложить волосы с помощью утюжка для выпрямления, особенно челку, так как мои естественные локоны вызвали некоторый беспорядок. Я остановила выбор на розовом сочетание лифа без бретелек и тюлевой юбки, которая ниспадала до колен, как элегантная нижняя юбка. Я любила это платье и чувствовала себя в нем потрясающе, и должна была признать, что оно отлично смотрелось с моими короткими волосами, потому что подчеркивало ключицы и горло.

Анна усмехнулась, когда я повернулась, предоставляя ей полный обзор моего платья и развевающейся юбки.

— Ты похожа на принцессу. Если челюсть Данило не отвиснет в благоговейном страхе, это его проблема.

Я поцеловала ее в щеку.

— Спасибо.

Анна искоса взглянула на часы, ее глаза расширились.

— Ладно, пора привести себя в порядок.

Она ушла, и я подошла к зеркалу. Я осторожно коснулась своих волос. Я больше не была похожа на Фину, но и на себя тоже. Я была где-то посередине, все еще дрейфуя, пытаясь найти свой путь к себе. Блондинке рано или поздно придется уйти.

Стук в дверь заставил меня подпрыгнуть.

— Войдите, — сказала я.

Папа шагнул внутрь и замер, увидев меня. Он покачал головой, словно не мог поверить своим глазам.

— Когда ты успела превратиться в красивую девушку? Разве я не говорил тебе оставаться моей маленькой девочкой навечно?

Я рассмеялась.

— Возможно, тебе следовало запереть меня в башне?

Он подошел и притянул меня в объятия. Я глубоко вздохнула, пытаясь уловить запах дыма. После похищения Фины папа то и дело курил. Он все время пытался бросить курить, но обычно это длилось не дольше нескольких месяцев.

— Возможно. — он отстранился, но в его взгляде все еще была тоска.

— Еще два года, — напомнила я ему.

Он коснулся моей щеки.

— Знаю. А теперь нам действительно нужно спуститься вниз. Прибыли первые гости, и твоя мама развлекает их напитками и закусками.

Мы взялись за руки и направились вниз. Мягкий гул разговоров доносился из нашей гостиной. Это было большое помещение, совмещавшее в себе столовую и гостиную. Обслуживающий персонал убрал большую часть мебели из комнаты и отодвинул остальное в сторону освобождая место для высоких столов и буфета. Красивые цветочные композиции в бледно-розовых и ярко-розовых тонах, соответствующие моему платью, украшали столы.

В тот момент, когда мы с папой вошли в комнату, в толпе воцарилась тишина, и их глаза сосредоточились на мне. Мама одарила меня гордой улыбкой с другого конца комнаты, что заставило меня поднять голову немного выше. Она научила меня демонстрировать силу и элегантность на публике, и я хотела именно этого.

Тем не менее, часть моего самообладания поколебалась, когда мой взгляд упал на Данило. Он стоял рядом со своим кузеном Марко, матерью и Эммой. Последняя одарила меня ободряющей улыбкой, в которой я нуждалась, прежде чем снова встретиться взглядом с Данило. Выражение его лица было непроницаемым, несмотря на вежливую улыбку. Это была стандартная маска джентльмена, которую он демонстрировал на публике, но в глубине его глаз я уловила намек на неодобрение, возможно, даже гнев и шок. Он не ожидал, что я брошу ему вызов.

Папа сжал мою руку и повел меня к Данило. Единственным, кто выглядел менее чем довольным происходящим, был Сэмюэль. Он был ярким кинжалом скоро-стану-женихом. Что бы ни происходило между этими двумя, это не мое дело.

Когда мы с папой остановились перед Данило, мое сердце бешено заколотилось. Я надеялась, что мои нервы не отразятся на лице. Данило достал из кармана маленькую коробочку и встретился с папой взглядом.

— Я прошу руки вашей дочери. Доверите ли вы ее мне?

Это была официальная формулировка. Рука вашей дочери. Наверное, то же самое он сказал, когда обручился с моей сестрой. Ему даже не пришлось менять слова.

— Да, — ответил папа.

Они с Данило посмотрели на меня, потом папа отпустил меня.

Данило протянул руку ладонью вверх. Я вложила свою руку в его и встретилась с ним взглядом, жалея, что не могу прочитать его мысли. Данило поразил меня, когда слегка погладил большим пальцем тыльную сторону моей руки, прежде чем надеть обручальное кольцо на мой палец. Он даже не попытался поцеловать меня, хотя мне этого очень хотелось. Было бы крайне неуместно. Однако он притянул меня к себе и очень легко положил ладонь мне на спину, показывая, что я его и скоро мы будем принадлежать друг другу. Находиться так близко к нему было приятно, несмотря на то, как я была зла на него. Я ждала, что Данило скажет что-нибудь о моей стрижке, но он оставался невозмутимым джентльменом соблюдая приличия.

После того, как мы приняли поздравления других гостей и они столпились вокруг буфета, Данило повернулся ко мне.

— Ты оставила светлый цвет волос.

— Да, — сказала я. — Мне нравится, но я решила сделать новую стрижку, чтобы не выглядеть плохой копией кого бы то ни было.