Улыбка Софии была яркой, но в ее глазах не отражалось прежнего восторга. Они были осторожны, никаких признаков застенчивого увлечения прошлым. Сэмюэль отпустил ее и резко кивнул мне, прежде чем поздороваться с несколькими Капитанами. Я слегка коснулся бедра Софии и наклонился, чтобы поцеловать ее в щеку.

— С Днем Рождения, София.

Она напряглась от моего прикосновения, но не отодвинулась.

— Спасибо, — вежливо поблагодарила она.

Я искал ее взгляд, но с десятками зевак было трудно создать приватный момент.

— Можно мне уйти с тобой на минуту? — тихо спросил я.

Обычно сначала мне приходилось спрашивать ее отца, но после его «Да» София была обязана дать мне тот же ответ. Я хотел, чтобы это зависело от нее.

Она нервно провела языком по губам, привлекая мое внимание к своему рту. Я практически трахнул ее, прислонив к дереву, но еще не поцеловал. Я исправлю это, как только мы поженимся — если она мне позволит.

— Если мой отец даст согласие, — сказала она.

Я повернулся к Пьетро, и он дал свое согласие. Никто из гостей не обидится, если я на минуту уведу от них свою невесту. Она могла бы принять их поздравления с Днем Рождения позже.

София повела меня в кабинет своего отца. Я открыл перед ней дверь и легонько коснулся ее спины, приглашая войти. Ощущение ее кожи пробудило во мне первобытное желание, но я подавил его.

София отшатнулась от моего прикосновения. Теперь, когда мы остались наедине, ее тело переполняло нежелание быть рядом со мной. Если бы не публичная обстановка, она бы, наверное, сбежала. Я закрыл дверь, моя грудь сжалась от настороженности в ее прекрасных глазах.

— Я извинился, София. Я думал, что это все уладило.

Она покачала головой, сжав губы. Ее отсутствие общения расстраивало меня. Я не привык к молчаливому обращению и ненавидел интеллектуальные игры. И тут мне кое-что пришло в голову. Может, она не помнит моих извинений? Я попытался вспомнить ту ночь. Я не был силен в извинениях, но даже если бы я не сказал настоящих слов, София, должно быть, поняла, что я выразил свои искренние сожаления иными способами.

— Все в порядке, — быстро сказала она, но это было явно не так.

Она не отстранилась, но и не расслабилась.

— Я бы не прикоснулся к тебе, если бы знал, что это ты.

На самом деле мне было слишком трудно произнести слово «прости». Это была дурная привычка, от которой я никак не мог избавиться.

София посмотрела на меня с натянутой улыбкой.

— Я знаю.

Я не знал, что и думать о ее реакции. Расстроенный своей неспособностью нормально общаться с ней, я достал маленькую коробочку с ее подарком, надеясь таким образом спасти ситуацию.

— Это тебе, — сказал я, протягивая ей маленькую коробочку.

Она приняла ее и открыла. Я выбрал замысловатую золотую подвеску с подвеской в виде капли, усыпанное бриллиантами. Инес сказала мне, что София уже давно положила глаз именно на это изделие.

— Оно великолепно. Откуда ты узнал?

— Твоя мама сказала мне.

София кивнула.

Я достал подвеску.

— Помочь тебе надеть его?

Она повернулась и подняла волосы, затаив дыхание, когда мои пальцы коснулись ее кожи, когда я застегивал подвеску. Она обернулась.

— И?

— На тебе оно смотрится идеально.

Ее глаза, казалось, сверлили меня, будто она пыталась заглянуть за пределы очевидного. Я не был уверен, что именно она искала. Я мог бы сказать, что подарок не совсем произвел тот эффект, на который я надеялся.

— Может, нам стоит вернуться на торжество? — предложила она, отступая от меня.

— Конечно, — сказал я, следуя за ней обратно в гостиную.

Весь вечер София держалась от меня на расстоянии, вежливом расстоянии, к которому я не привык. Именно такого поведения я хотел, когда она была моложе, но теперь, когда день нашей свадьбы был близок, ее новое нежелание близости беспокоило меня.