Краем глаза я заметил светловолосую девушку. Мое сердце екнуло — на мгновение мне показалось, что это Серафина. Мне хотелось пнуть себя за собственный идиотизм. Я допил остатки своего напитка и со стуком поставил рюмку на стойку. Бармен молча наполнил рюмку. При ближайшем рассмотрении оказалось, что девушка, сидевшая за стойкой напротив меня, не имела никакого сходства с моей бывшей невестой, за исключением похожего цвета волос. Каждый сантиметр лица этой девушки говорил о жизни, полной трудностей и разочарований. Серафина жила в золотой клетке. Ей никогда не приходилось ни за что работать, ни за что сражаться, и в первый раз она сделала это, чтобы спасти нашего врага и предать всех нас.

Горечь отравила мои внутренности. Я был пойман в саморазрушительную спираль, но не мог освободиться от нее.

Девушка заметила мое внимание и улыбнулась. Она была не в моем вкусе. Слишком неестественна, но она именно то, что мне нужно. Я встал, подошел к ней и опустился на барный стул рядом. Вблизи она едва походила на Серафину, но мне было все равно. Немного поболтав и выпив еще немного, мы вместе отправились в туалет. Я жестко трахнул ее, прислонив к туалетной кабинке, прижав ее передом к стене, спиной к себе. Я сосредоточился на ее светлых волосах и выпустил свое разочарование и гнев. Римо отнял у меня Серафину, украл ее невинность и сердце. Я мог представить его чувство полного триумфа каждый раз, когда он трахал ее, зная, что он забрал это у меня. Я кончил, содрогнувшись всем телом, и высвободился из объятий девушки, стоявшей передо мной. Я не был уверен, кончила ли она, но мне было наплевать. Она не выглядела несчастной, когда наклонилась ко мне и прошептала что-то на ухо, чего я не понял, прежде чем сунуть листок бумаги в карман. Она, спотыкаясь, вышла из кабинки, а я обхватил себя одной рукой и избавился от презерватива. Я долго смотрел на испещренную граффити стену, ощущая тошноту и не зная, было ли это результатом слишком большого количества алкоголя или моего безвкусного секса в грязном туалете. Я поправил одежду и, спотыкаясь, вышел из туалета. Бросив деньги на стойку, я побрел к своей машине.

Сев за руль, я уставился прямо перед собой, пытаясь остановить головокружение. Я закрыл глаза, раздумывая, куда бы поехать. Об отеле не могло быть и речи. Мы с семьей снимали там номер, сколько я себя помню. Я бы не появился там в таком жалком состоянии. У моих родителей достаточно забот, чтобы не беспокоиться о моих пьяных выходках.

Нет никакого способа доехать до другого отеля или дешевого мотеля. После случившегося с Эммой, я никогда не пил и не садился за руль. Мне не нужно было добавлять еще один слой вины к моей и без того тяжелой совести.

Вернувшись в Индианаполис, я бы просто позвонил Марко и попросил его подвезти меня до его дома. Хотя он, наверное, тоже в хлам, как и я. Обычно мы проводили такие дерьмовые ночи вместе. Наконец я вытащил телефон и позвонил Пьетро.

Он ответил после второго гудка, в его голосе не было и следа сна, только глубокая, всепоглощающая настороженность.

— Данило, чем могу помочь?

Возможно, проявление слабости к другому Младшему Боссу было ошибкой. Пьетро был одним из лучших людей в нашем мире, но он все еще член мафии, и держать лицо перед ним было важно. Он не был предателем, распространяющим сплетни, и однажды тоже станет членом семьи. Он уже был бы членом семьи, если бы не Римо Фальконе. Гнев, который я временно притупил выпивкой и бессмысленной интрижкой с девушкой в нескольких световых годах от достижения милости Серафины, снова вспыхнул во мне, зажигая угли моей жажды мести и крови.

— Данило?

Теперь в голосе Пьетро беспокойство смешалось с усталостью. Возможно, он был одним из немногих, кто понимал мое смятение. Мы оба чего-то лишились. Но то, что он потерял, уже не вернуть.

— Я слишком пьян, чтобы сесть за руль. Я застрял на стоянке какого-то дерьмового бара. Можно мне переночевать у тебя?

— Конечно, — без колебаний ответил Пьетро. Он не спросил, почему я просто не вернулся в отель, который забронировал. — Если ты дашь мне адрес бара, я приеду за тобой.

Я кивнул, будто он мог увидеть это через телефон, а затем сказал ему, где нахожусь. Я не знал, сколько времени потребуется Пьетро, чтобы добраться до этой части города. Я бесцельно ехал по улицам, пока наконец не остановился здесь.

Мои глаза закрылись, когда я поддался тяжелому туману, который алкоголь распространил в моей голове.

Стук в окно вырвал меня из сна. Я не знал, сколько времени проспал, но когда выглянул в окно, Пьетро уставился на меня. Я выпрямился и открыл дверь. У меня подкашивались ноги. Очевидно, я выпил даже больше, чем думал. Пьетро внимательно посмотрел на меня. Я понимал, что являю собой жалкое зрелище, но он ничего не говорил и не распространял обо мне сплетен. По нашим меркам, он был хорошим человеком.

Он не предложил мне свою помощь, когда я, шатаясь, направился к его машине, хотя я, очевидно, мог бы воспользоваться ею, за что был ему благодарен. Я хотел сохранить частичку своей гордости.

Как только я сел на пассажирское сиденье, меня накрыла волна тошноты, но я поборол ее. Я не пятнадцатилетний мальчишка, который переборщил на своей первой вечеринке. Пьетро сел за руль и завел мотор. Он опустил стекло и закурил сигарету.

До того случая с Серафиной я никогда не видел, чтобы он курил, но предполагал, что у каждого из нас есть свой порок, связанный с недавними событиями.

Мы не разговаривали. Я был слишком пьян, а Пьетро, хотя и не был пьян, выглядел так, словно у него похмелье.

— Капо все еще у тебя дома? — наконец спросил я.

Нотка бунта в моем голосе могла бы заставить меня в любой другой день потерять голову. Не то чтобы меня это волновало.

— Нет, он с семьей уехал в Чикаго.

— Дом, милый дом, — пробормотал я.

Пьетро глубоко затянулся и кивнул. Наши семьи были разрушены по разным причинам, но Данте поддерживал их в идеальном состоянии.

Через пятнадцать минут мы подъехали к особняку Пьетро. В доме было темно, за исключением комнаты наверху.

Пьетро вздохнул.

— Твоя жена? — я догадался.

Он молча кивнул. Он никогда не был особенно разговорчив, но теперь, казалось, стал избирательно немым.

— Что насчёт Сэмюэля? — спросил я.

Я не понимал, почему просто не могу заткнуться.

Пьетро в последний раз затянулся сигаретой, потушил о землю и повел меня к входной двери.

— Он потерял своего близнеца.

Это был не очень хороший ответ, но в то же время наоборот. Мы с Сэмюэлем не были друзьями. Наши личности слишком часто конфликтовали, чтобы нам нравилось находиться рядом друг с другом, но я уважал его. Я потерял свою невесту — будущую жену — когда Римо похитил ее и получил Софию в качестве замены. Для Сэмюэля не было никого другого, кто мог бы занять место его близнеца.

Пьетро отвел меня в одну из их комнат на втором этаже и извинился.

Я сел на кровать, сбросил туфли и даже не потрудился раздеться. Через несколько секунд после того, как мое тело соприкоснулось с матрасом, я заснул.