Дальше Кри рассказал, что на середине пути, когда отряд остановился на ночлег, на них напали неизвестные люди. Они подплыли на лодках и высадились на берег с двух сторон прежде, чем их успели заметить. Враги были малорослы, с кривыми ногами и темной кожей, с узкими злыми глазами, но цепки и упорны, как лесные муравьи. Их было в несколько раз больше, чем охотников из лесного племени. Темнокожие хотели окружить спящих, но Фил увидел их и подал условный сигнал. Кри мгновенно оценил положение, крикнул:

— Вперед! — И первым бросился в единственный, пока не захваченный врагами выход из окружения. Отряд легко ушел бы от погони кривоногих людей, но Манг не послушал вождя.

— Мужчины лесного племени не побегут от темнокожих крыс! — заорал он и врезался в гущу врагов. Топор в его руках со свистом рассекал воздух, проламывал черепа и уродовал тела. Но копья и стрелы скоро усмирили Манга, он упал лицом вниз.

Отряд замешкался, не успел помочь Мангу и оказался в окружении. Тогда Кри и другие охотники кинулись на прорыв. Темнокожие видели, насколько страшны белотелые великаны в бою, и расступились. Однако их стрелы догнали Вага и Рума. Охотники подхватили раненых товарищей и устремились вперед. Им все же удалось оторваться от погони. Но одна связка тарпаньих волос осталась на поясе Манга. В ту же ночь Кри пробрался к месту боя. Темнокожие разожгли костер, оставленный охотниками лесного племени, и поджаривали на огне разрубленного на куски Манга, некоторые грызли сырое мясо. Связка тарпаньих хвостов и грив валялась неподалеку от костра. Добраться до нее незаметно было невозможно. Кри вскочил во весь рост, оглушающе рявкнул, сделал огромный прыжок, схватил связку и исчез в зарослях прежде, чем опомнились враги.

Вагу стрела пробила шею. Он умер к утру от удушья. Схоронить его не успели: на рассвете неожиданно нагрянули темнокожие. Так повторялось несколько раз — днем охотники отрывались от людоедов, а к рассвету темнокожие преследователи настигали их. Кри изменил направление, чтобы увести врагов от поселения лесного племени, а если удастся, и уничтожить их. Вождь завел темнокожих в топкое болото с густыми зарослями тростника, которое пересекала узкая тропа твердой земли. По обе стороны тропы были трясина и зыбуны, подернутые ряской. У входа на тропу Кри оставил быстроногого Юма. Когда враги пробежали мимо него, он подал условный сигнал криком ночной птицы, добыл огонь и подпалил тростники. Кри поджег тростники на выходе тропы. Два языка жадного пламени взвились одновременно и с воем помчались навстречу друг другу. Так было покончено с людоедами.

Только теперь появилась возможность позаботиться о Руме. Вождь привел отряд к Студеному ключу, вода которого очищает и заживляет раны, но было уже поздно. От раны шел мертвый дух, и краснота заняла весь бок от пояса до плеча. Семь дней и ночей провел отряд у Студеного ключа. Ни целебная вода, ни соки трав не спасли Рума.

— Видно, наш след нашли злые духи, — закончил Кри. Он хотел сказать: «Злые духи, посланные Султом», но не сказал.

С приходом Гирра из южного племени авторитет Кри как вождя, и без того невысокий при неограниченной власти Агу, сильно упал. Напротив, авторитет Гирра в глазах соплеменников возрастал с каждым днем. Пришелец с юга не только победил мужчин рода в состязании охотников, но и продемонстрировал поразительное искусство в метании копья, ножа и в стрельбе из лука. Сын Агу научил людей своего племени добывать огонь, делать ловушки для рыб, посуду из глины и еще многое из того, чего они не знали и не умели раньше. Теперь зима страшила их меньше, чем в прошлые годы. А вождь за это время потерял на охоте за тарпанами половину отряда, в том числе одного из лучших охотников — Манга.

Мать матерей решила назначить вождем племени Гирра. Но с тех пор, как Гирр высказал ей сыновью благодарность за то, что она выбрала ему достойного отца, в сердце Агу поселилось новое непонятное чувство к Кри. Он стал для нее дороже других мужчин рода, она щадила его и выжидала случай объявить о своем решении сначала ему одному, как бы советуясь.

Кри, не скрывая удовлетворения, осмотрел все сделанное в его отсутствие, и сын Агу повел вождя на поляну, выбранную под загон для туров.

— Я думаю, отец, лесной завал все же можно сделать за одно лето и две зимы, — сказал он.

Кри недоверчиво взглянул на сына и промолчал, решив сначала посмотреть, что он придумал.

Стояла пора, которую позднее люди назовут золотой осенью. Деревья, кустарники и травы полыхали буйством красок, по синему безоблачному небу неторопливо совершало извечный путь теплое, нежаркое солнце, пахло настоем сохнущих трав и грибной прелью, по краю поляны с тихим говором катился прозрачный ручей, беззвучно осыпались с деревьев и покорно ложились на землю листья.

Огромные поваленные деревья, которые, падая, исковеркали и подмяли подлесок, Кри увидел издали и прибавил шаг. Срубить таких гигантов каменным топором казалось почти невозможным.

Для этого потребовались бы месяцы упорного каждодневного труда многих людей.

— Их свалили огонь и ветер, — сказал Гирр. — Я вырыл вокруг них ямы, обнажив корни, и развел костры. Не давал огню гаснуть и сильно разгораться несколько дней и ночей. Корни перегорели, и однажды налетевший ветер уронил деревья. Костры можно жечь и зимой, только ямы нужно вырыть, пока не затвердела от холода земля. Однако огонь и землю размягчает.

Кри долго стоял около начатого завала, о чем-то думая. Несколько раз его взгляд скользнул по большой корзине, наполненной черными камнями с блестящей поверхностью на изломах[5]. Наконец вождь спросил:

— Для чего эти камни?

— В южном племени такие камни кладут в огонь, они горят, как хворост, но медленно и дают много жара, — пояснил Гирр.

— Огонь можно родить из камней и камнями кормить? — удивился Кри.

— Да, отец.

Вождь захотел сам убедиться в этом. Он развел костер и положил в него несколько черных камней. Они сначала не горели. Гирр насыпал между ними мелких обломков, и камни постепенно разгорелись жарким тлеющим огнем.

— Камни из черной горы? — спросил Кри.

— Да. Но они есть и рядом, в обрывистом берегу Синей реки.

— Сколько нужно принести корзин, чтобы свалить дерево? — вождь заметно оживился.

— Немного больше, чем пальцев на двух руках.

— Сын, — взволнованно заговорил вождь, впервые называя Гирра сыном, — твои знания и мудрость удивляют меня, нет тебе равных среди родичей. Пусть Агу объявит тебя вождем племени.

— Отец, ты завел людоедов на тропу смерти и победил их малым числом, ты нашел Студеный ключ, исцеляющий раны, — убежденно заговорил Гирр, — ты знаешь много дальних троп, рек, озер и лесов, твой сын не знает этого. Как ему быть вождем?

— Твой отец будет рядом, — сказал Кри.

Воротившись в поселение, он вместе с Гирром вошел в хижину Агу без ее зова и к своему удивлению увидел здесь Султа. Шаман долго размышлял и пришел к заключению, что мать матерей скоро назовет Гирра вождем племени. Это его встревожило. Сын Агу едва ли будет почитать Султа, если посмел его ударить и не пустил к нему в хижину Лань. Шаман решил опередить события.

— Духи гневаются на твоего сына, он обидел меня, их друга, — говорил хитрый Султ. — Нельзя злить духов, они нашлют на твоего сына, а то и на весь род большие беды.

Агу глубоко задумалась и молчала.

— Духи посылают удачу Гирру во всех делах, — вмешался Кри, — это видела мудрая Агу, видел я и все люди племени. Почему язык Султа говорит ложь?

— Я о том упрашиваю духов каждый день и каждую ночь, — уверенно ответил Султ, — но духи скоро не послушают меня.

— Если духи перестанут слушать Султа, вождь лесного племени Гирр прогонит его и найдет другого шамана, — в запальчивости Кри переступил границу своей власти, объявив Гирра вождем племени. Увидев, как струсил Султ, неожиданно добавил: — Гирр сам умеет говорить с духами лучше Султа.