Это случилось 4 сентября. Леопольдина и ее муж отправились на прогулку в легкой парусной лодке. Неожиданный порыв ветра. Лодка накренилась, зачерпнула воды и перевернулась. Леопольдина не умела плавать. Она ухватилась за борт и потеряла сознание. Шарль пытался спасти ее, но напрасно, он не мог оторвать ее руку от тонущей лодки. Тогда он обнял ее и они вместе пошли ко дну.

Так их и похоронили в одной могиле на кладбище в Виллекье.

Дом на Королевской площади в трауре. Госпожа Гюго смотрит в одну точку сухими, воспаленными глазами и молча перебирает, гладит, прижимает к груди прядь волос Леопольдины.

«…Гюго сразу постарел на десять лет», — пишет Бальзак Ганской.

На всю жизнь день 4 сентября останется для поэта днем траура, посвященным памяти дочери. Каждый год в этот день он будет писать стихи, обращенные к Леопольдине.

Сладостная горечь воспоминаний:

Проходят дни, недели, месяцы, притупляется понемногу острота горя. Жизнь идет своим чередом. Снова Гюго произносит торжественные речи в Академии. Хвалы усопшим. Приветствия вновь избранным. Он величествен в председательском кресле. Даже Сент-Бёв вынужден признать, что Виктор Гюго выше личных обид, страстей и распрей. Критик опасался, что Гюго постарается провалить его кандидатуру на выборах в Академию, подозрения его, однако, были напрасны. Во вступительном слове Гюго воздал должное заслугам и талантам Сент-Бёва.

Но «бессмертные» и не подозревают, что, когда Виктор Гюго во время длинных и скучных словопрений рассеянно чертит что-то в записной книжке, на листках ее появляются отнюдь не хвалы академикам, а шутливые и порой едкие карикатуры, сатирические портреты собратьев.

Король Луи-Филипп всячески старается выказать свое расположение знаменитому писателю, приручить его. 13 апреля 1845 года издан королевский указ: Виктору Гюго пожаловано звание пэра Франции.

В оппозиционных газетах тотчас же появился поток эпиграмм, карикатур.

«Виктор Гюго умер. Да здравствует виконт Гюго!»

«Гюго-писатель теперь совсем умолкнет. Талант его исчерпан», — говорят многие.

К обязанностям академика прибавились еще обязанности пэра. Для работы над новыми книгами не остается времени.

Неужели талант его действительно иссяк? Нет. Он должен предпринять какой-то решительный шаг. Оторваться хоть на время от заседаний и приемов. Вернуться к главному делу своей жизни.

Некоторое время Гюго не появляется ни в палате, ни в салонах. Он взялся за перо.

Давно уже он задумал большой роман о нищете, каторге, страданиях обездоленных. Замысел начал зарождаться еще в далекие дни, когда писатель собирал материалы для «Последнего дня приговоренного». За долгие годы скопилась целая гора заметок, набросков, фактов, наблюдений. Надо вернуться к старым планам. Это будет книга о жизни французского народа и о собственной молодости писателя. Канвой для биографий героев послужат действительные события и человеческие судьбы.

Общий план романа был намечен в 1840 году.

История святого.

История мужчины.

История женщины.

История куклы.

Святой будет походить на епископа Диньского, монсеньера Миоллиса, человека, который славится своей необычной добротой. Гюго беседовал с ним, слушал рассказы людей, которые знали епископа. Особенно запомнился один рассказ. Каторжник Пьер Морен, отбывший свой срок, возвращался на родину и безуспешно искал в городке пристанища на ночь. Никто не пускал в дом клейменого с желтым паспортом. Епископ открыл Морену свои двери, помог ему словом и делом.

Судьба главного героя романа будет схожа с историей Пьера Морена, приговоренного в 1801 году к каторге за кражу хлеба. Этот герой, конечно, не станет копией Морена. Художник не копирует, а преображает, освещает, концентрирует главное в жизни.

Третья героиня. Таких, как она, много вокруг. Сияющая, доверчивая, юная затоптана в грязь, брошена. У нее ребенок, его надо кормить. Женщина становится проституткой. Проституция — страшная язва, разъедающая современный город. Преступление общества перед женщиной.

Писателю вспоминаются тягостные уличные сцены, свидетелем которых он был не раз.

Однажды вечером он возвращался со званого обеда. Мягкий снег падал хлопьями. На углу у фонаря стояла женщина, бедно и крикливо одетая. Какой-то сытый бездельник подкрался сзади и бросил ей за воротник пригоршню снега. С криком она вцепилась в обидчика. На шум прибежали полицейские и потащили ее в участок.

— Я не сделала ничего плохого! — отбивалась она. — Пустите меня!

Но они тащили ее.

— Ну, живей! Получишь свои шесть месяцев тюрьмы. Ни больше, ни меньше.

Гюго молча следовал за ними. В окно полицейского участка он увидел, как женщина бросилась к ногам комиссара и стала рвать на себе волосы. Гюго вошел:

— Я хочу сказать несколько слов в защиту этой женщины.

— А кто вы такой?

Когда писатель назвал свое имя, тон полицейского комиссара изменился. Гюго рассказал все, что он видел на перекрестке.

— Следовало бы арестовать не девицу, а мужчину, — закончил он.

— О, как добр этот господин! — твердила женщина, глядя на него посветлевшими, изумленными глазами.

Героиня его романа Фантина будет похожа на эту женщину.

Дочку Фантины он назовет Козетта. Ребенок, попавший в руки жестоким и жадным людям. Побои, ругань, недоедание. Испуганные глаза, босые ноги, рваное платье, маленькие руки, загрубевшие от работы…

Книга будет протестом против безжалостности сытых и равнодушных.

Роман постепенно выходит из берегов первоначального замысла. Возникают новые герои. И один из них — Мариус Понмерси — особенно близок автору. Гюго вложит в этот образ мечты, горести и стремления собственной молодости. Мансарда. Бедность. Великие планы. Упорный труд. И любовь.

Отец Мариуса, старый ветеран, ухаживающий за цветами в своем саду, будет очень похож на генерала Гюго в опале. Тут появится и двойник библиотекаря Руайоля; зазвучат разговоры в роялистских салонах. «Кровожадный узурпатор… Корсиканское чудовище». Все, что он слышал в детстве, найдет здесь отражение. Но, конечно, роман не станет автобиографией. Главное в нем — это жизнь и страдания бедняков. Гюго думает назвать его «Нищета», а главному герою дать имя Жан Трежан.

Когда Гюго писал «Последний день приговоренного», во Франции почти совсем еще не было социальных романов, романов о современном обществе с его язвами. Теперь их появились десятки, сотни. Их создала плеяда писателей, выступивших в 30—40-е годы. Эти таланты родились и выросли на почве, оплодотворенной революционными бурями.

Особенно много сделал для нового социального романа Бальзак. Гюго восхищается его бесстрашным анализом. Бальзак в «Человеческой комедии» берет общество мертвой хваткой, срывает маски, исследует пороки, проникает в сокровенные тайники фактов и событий.

Жорж Санд тоже воюет с обществом, с его жестокими предрассудками и несправедливостью.

Она близка Гюго своими неизменными симпатиями к угнетенным, верой в будущее.

В начале творческого пути Жорж Санд волновал главным образом вопрос о положении женщины в современном мире. Скоро писательница убедилась, что вопрос этот нельзя разрешить без перестройки всего существующего общества. Она обратилась к социалистическим учениям своего времени. Влияние идей Сен-Симона и его последователей определило весь характер дальнейшего развития писательницы.