— Хорошо бегает Тьяльви, как я погляжу, — сказал Утгарда–Локи, — но не думаю, чтобы удалось ему выиграть игру. Пусть же бегут они теперь в третий раз.

Побежали они снова, и на этот раз, когда Хуги, добежав до конца поля, оглянулся, а Тьяльви не пробежал еще и половины. И объявили тогда, что состязание окончено.

Спросил наконец Утгарда–Локи, каким искусством хочет похвастаться перед ними сам Тор: ведь люди много говорят о его богатырской силе и славных его подвигах.

Тор отвечал, что всего охотнее стал бы он состязаться с кем угодно в питье.

— Устроить это нетрудно, — отвечал Утгарда–Локи и, войдя в зал, приказал подать штрафной рог, из которого обычно пьют его люди. Сейчас же вошел стольник и подал Тору рог.

— Хорошо пьет тот, кто выпивает этот рог с одного глотка, — сказал Утгарда–Локи. — Некоторые у нас выпивают его в два глотка, и нет никого, кто не допил бы его до дна с третьего раза.

Посмотрел Тор на рог, и показался он ему невелик, хоть и длинен изрядно, и почувствовал Тор сильную жажду. Взял он рог и сделал огромный глоток, думая, что никак не придется прикладываться к рогу во второй раз. Но когда перехватило у него дыхание и поднял он голову, оказалось, что едва только отпил он от краев.

— Хорошо ты пил, — сказал Утгарда–Локи, — но не слишком много. Не поверил бы я, если бы мне сказали, что не в силах Тор выпить больше. Я уверен, что ты пожелаешь попытаться еще раз!

Ничего не ответил Тор, приложился губами к рогу и стал пить, сколько хватает дыхания, надеясь на этот раз выпить больше. Тут он заметил, что конец рога не поднимается так высоко, как он бы желал. Когда же отнял он рог ото рта, стало видно, что теперь только открылись края рога.

— Что ж это, Тор? — сказал Утгарда–Локи. — Неужели не можешь ты выпить больше? Если ты приложишься к рогу еще раз, то постарайся выпить побольше, а то мы здесь не станем считать тебя столь великим героем, каким почитают тебя асы, разве что ты отличишься еще в чем–нибудь.

Рассердился Тор, приложился к рогу и стал пить во всю мочь, и убыло тогда в роге, хоть и ненамного. Тогда отбросил он рог и больше пить не захотел.

— Теперь ясно, что этот ас вовсе не так могуч, как мы думали, — сказал Утгарда–Локи. — Не хочешь ли ты попытать счастья в какой–нибудь другой игре, Тор?

— Я готов состязаться в любой игре, — отвечал Тор, — но странным показалось бы мне, если бы дома, среди асов, такие глотки назвали бы маленькими. Какую же игру ты мне предложишь теперь?

— Есть здесь у нас мальчишки, — заговорил Утгарда–Локи, — которые сочли бы пустячным делом поднять с пола мою кошку. Я не стал бы об этом и говорить с Тором, если бы не убедился сейчас, что ты не так могуч, как я думал.

Тут появился в зале серая кошка, и ростом немаленькая. Подошел к ней Тор, подхватил его руками поперек туловища и хотел было поднять, но кошка только выгнулась дугой; поднатужился Тор, как только мог, и подняла тогда кошка одну только лапу!

— И эта игра окончилась так, как я ожидал, — сказал Утгарда–Локи. — Мой кот очень велик, а Тор мал ростом и слабосилен; не справиться ему с нашими великанами.

— Как ни мал ростом я, по твоим словам, — перебил его Тор, — но пусть любой из вас выходит бороться со мной: теперь я разозлился!

— Не вижу здесь никого, кто счел бы стоящим делом с тобой схватиться, — отвечал Утгарда–Локи, окидывая взглядом скамьи. — Позовите–ка сюда женщину, няньку мою, Элли — Старость, — пусть поборется с нею Тор, если хочет; побеждала она людей, которые казались мне не слабее Тора.

Как только сказал он это, вошла в зал старуха, и приказал ей Утгарда–Локи начать борьбу с Тором. Нет нужды долго рассказывать: чем сильнее напирал Тор, тем тверже держалась старуха; когда же она, в свою очередь, начала напирать на Тора, он едва мог устоять, а скоро упал на одно колено. Тут подошел Утгарда–Локи и велел прекратить борьбу, да сказал еще, что Тору теперь нет нужды вызывать на борьбу кого–нибудь из великанов. К тому времени совсем стемнело, и Утгарда–Локи указал путникам их места для ночлега и обошелся с ними очень радушно.

Наутро, едва рассвело, Тор и его спутники встали, оделись и начали собираться в обратный путь. Тут пришел Утгарда–Локи и усадил их за стол: не было недостатка в еде и напитках. Поевши, пустились они в путь, Утгарда–Локи пошел проводить их до ворот. Заговорил Утгарда–Локи на прощание с Тором и спросил, понравилось ли ему путешествие и удалось ли ему встретить кого–нибудь посильнее себя.

— Не могу я сказать, чтобы не потерпел я у вас большого унижения, — отвечал Тор. — Знаю, что вы будете отныне считать меня слабым, и это мне очень не по душе.

— Ну что же, когда ушел ты из нашего города, скажу тебе правду, — молвил тогда Утгарда–Локи. — И пока я жив, сделаю все, что в моей власти, чтобы никогда ты больше не попал к нам. Да и ныне ты не попал бы к нам, если б только я знал, как велика твоя сила. Ты чуть не причинил нам великих бед: мне удалось отвратить их лишь с помощью чар. В первый раз встретился я с вами в лесу, и, когда пришлось тебе развязывать мой узел, не знал ты, что он был стянут колдовским железом, а не ремнями, и оттого только ты не мог развязать его. Когда же потом ты нанес мне своим молотом три удара, из которых первый же уложил бы меня на месте, если б настиг, я заслонился невидимой для тебя скалой, той самой, что стоит возле моих палат, и на ней теперь три глубоких четырехугольных впадины, и последняя всех глубже. То же было и в состязаниях ваших с моими людьми: Логи, состязавшийся в еде с Локи, был сам природный огонь, он не поглотил, а спалил пришедшееся на его долю мясо, кости и даже корыто. Хуги, который бегал взапуски с Тьяльви, была моя мысль, и немудрено, что Тьяльви не мог обогнать ее. Когда же ты принялся пить из рога и думал, что выпил так мало, — то было чудо, которому не мог бы я поверить, коли не случилось бы оно на моих глазах; нижний конец рога уходил в море, и, когда придешь ты на морской берег, сам удивишься, как много ты выпил. Теперь это зовется отливом. Назвал я нетрудным делом поднять мою кошку, а между тем ты всех нас привел в ужас, приподняв с земли одну ее лапку, потому что кошка эта была сам Мировой Змей, плотным кольцом обвивающий всю землю: а тут туловище его поднялось над землей, и он касался ее лишь головой и хвостом; ты же, приподнимая его, взмахнул рукой чуть не до самого неба. Не меньшее чудо был и твой поединок с Элли, в котором ты не сдавался так долго, да и сдавшись, упал лишь на одно колено: Элли была сама старость, и нет и не будет никого в мире, кто бы не сдался ей наконец, когда придет его время. Теперь же, скажу я, пора нам расстаться, и для нас всех будет лучше, если вы не станете больше искать встречи со мной.

Выслушав эти речи, схватил Тор свой молот и высоко замахнулся им, готовясь нанести удар, но Утгарда–Локи исчез; оглянулся тогда Тор на город, собираясь разгромить его своим молотом, но на месте города увидал только широкое поле. Повернул он тогда назад и пошел своим путем и шел, пока не добрался до Трудвангара, своих владений.

Тор на рыбной ловле с великаном Хюмиром

Пересказ Е. Балабановой и О. Петерсон в редакции Н. Будур

По возвращении от Утгарда–Локи Тор недолго оставался дома и вскоре снарядился в путь вновь, желая расквитаться за поездку свою к Утгарда–Локи. Так он спешил, что не взял с собою ни своих козлов, ни колесницы, ни спутников.

Вышел он из Асгарда и прошел весь Мидгард в обличье юноши и поздно вечером пришел к одному великану по имени Хюмир. У Хюмира нашел он радушный прием и остался у него на ночлег.

Поутру Хюмир встал и оделся, собираясь выйти на веслах в море за рыбой. Вскочил Тор на ноги, живо снарядился в путь и стал просить Хюмира позволить и ему порыбачить немного. Хюмир отвечал, что вряд ли он будет на что–либо годен: молод еще и мал и, вероятно, сильно замерзнет, если Хюмир выйдет далеко в море и просидит там так долго, как он привык. Но Тор сказал, что сам будет грести и постарается уплыть еще дальше в море, чем Хюмир. И неизвестно еще, не попросится ли Хюмир первым вернуться домой. Поднялся спор; Тор так рассердился на великана, что уже схватился было за свой молот, да вспомнил, что замышлял в другом испытать свою силу, и поборол себя. Спросил он Хюмира, какую возьмут они с собой приманку, и Хюмир посоветовал Тору приманку для рыбы искать самому. Огляделся Тор по сторонам и увидел стадо быков, принадлежавшее Хюмиру, выбрал самого крупного быка, которого называли Вспоровший Небеса, отрубил ему голову и понес к лодке. Хюмир же тем временем успел спустить лодку на воду. Тор взял весла и принялся грести, и Хюмир увидел, что гребет он хорошо.


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: