— Погоди, отдам, — отвечал очень спокойно клюрикаун, — дай мне только отвязать его от пояса!

Поселянин сдуру и поверил ему, расставил руки, а тот засмеялся да и пропал… Только оставил он после себя башмачок своего изделия, который поселянин с горя сунул в карман и сбыл потом за сущую безделицу».

Шотландцы и датчане почитают эльфов хорошими строителями. Первые полагают, что они построили все те сталактитовые пещеры, которыми так богаты берега и прибрежные острова Шотландии; последние приписывают им даже и постройку многих готических церквей. Чрезвычайно замечательны шотландские предания о знаменитом архитекторе Михаеле Скотте, деяния которого так удивляли современников, что даже обратились в сказку для потомства. Он был любимцем эльфов: при их помощи воздвигал он в самое непродолжительное время то, чего другой не мог бы построить в несколько лет. Но проворство помощников было, с одной стороны, очень невыгодно для Скотта: он должен был постоянно придумывать новые труды для своих сподвижников, которые, в случае бездействия, обещались его тотчас же покинуть. Скотт задавал им беспрестанно самые тяжкие работы, но эльфы кончали их за один присест. Наконец, он придумал для них такой труд, который их совершенно озадачил: он велел им скрутить из песка и щелока канат такой длины, чтобы по нему можно было добраться до Луны. Эльфы принялись за это дело, но при самом страшном труде могли скрутить очень немного такого каната; а Михаель Скотт обыкновенно пользовался этим и в промежутках между двумя работами постоянно напоминал им об этом производстве. С тех пор, говорит предание, эльфы уж и не думали более над Скоттом умничать.

У датчан также является в преданиях личность, очень похожая на Михаеля Скотта: это — знаменитый Эсберн Снаре. Про него рассказывается следующее:

«Когда Эсберн Снаре начал строить церковь в Каллундборге[5], то вскоре увидел, что ему недостает самых необходимых материалов для постройки. Как быть? Дело–то спешное. Вдруг является к нему трольд и предлагает свои услуги с тем уговором, что если по окончании постройки Эсберн Снаре не угадает имени трольда, то должен будет отдать ему свои глаза и сердце. Работа стала быстро подвигаться вперед. Трольд построил церковь на тяжелых каменных столбах. Уже почти все было готово, недоставало лишь одного такого столба, а Эсберн все еще не знал имени трольда и уже очень начинал задумываться насчет своей горькой участи. Однажды, озабоченный и печальный, гулял он по полю и, утомленный своей прогулкой, прилег у подножия одного холма для отдыха. Тут услышал он, как внутри холма пел чей–то голос колыбельную песню, в которой он мог явственно расслышать следующие слова:

Прослушав эту песню, Эсберн вскочил на ноги и побежал прямо к церкви: на сердце у него было так легко, так легко, как еще никогда, кажется, не бывало.

Прибегает к церкви и видит, что трольд несет к ней тот каменный столб, которого еще недоставало; Эсберн тотчас же назвал его по имени. Трольд пришел от этого в такую ярость, что ударил обеими ногами в землю, вместе со столбом взвился вверх и исчез. Вот почему и теперь еще недостает в той церкви одного столба».

О занятиях эльфов скотоводством знают только в Ирландии, Дании и Швейцарии. В Ирландии старики рассказывают, что не раз видели, как в светлые лунные ночи выходили из воды (реки или озера) большие, сытые белые коровы с телятами и паслись на лугах, где после того целый год не росла трава. В Дании пастухи твердо верят в то, что эльфы пасут свой невидимый скот около холмов и очень не любят, когда этот скот мешается с людскими стадами, даже насылают за это на стада всякого рода болезни и беды. Впрочем, у пастухов есть против этого верное средство: приближаясь к холмам со стадами, они обыкновенно кричат: «Маленький трольд, могут ли мои коровы пастись около твоего холма?» Если на это не воспоследует запрещения, то можно совершенно безопасно травить луга трольда.

В Швейцарии предания гораздо живописнее: там скотом эльфов почитаются легкие горные серны, и охота за ними тем страшнее, что дерзкий смертный, осмеливающийся на нее, подвергается опасности быть сброшенным со скалы маленькими волшебными пастухами, которые жестоко гневаются на людей за их неуважение к чужой собственности. Когда кто–нибудь из бесстрашных горных охотников, поскользнувшись, падает в пропасть, местные жители, находя его тело, ни в коем случае не приписывают его смерть неосторожному прыжку, а, грустно покачивая головами, говорят: «Вот что значит за скотом эльфов гоняться!»

Феи проводят все время, свободное от пляски и пения, в том, что сидят за пряжей или тканьем. Быстрота, тонкость и красота их работы вошли в пословицу. Их искусные руки, гласит предание, производят те плащи и ковры, одаренные всякими чудесными свойствами, те шапочки, колпачки–невидимки и тонкие сорочки, защищающие тело лучше всякой кольчуги, которыми феи часто дарят своих любимцев. Поселяне в Норвегии рассказывают, что «как идешь поутру мимо холмов, так очень часто слышишь, как феи там прядут: колесо так и поскрипывает — видно, что не застаивается, и работа идет не по–нашему».

Все феи и эльфы, без исключения, одарены способностью мгновенно являться, мгновенно исчезать и становиться невидимыми либо принимать на себя наружный вид разного рода животных или неодушевленных предметов. Первые два свойства — мгновенное появление и исчезновение — заключаются в их волшебной одежде. Что же касается оборотничества, то оно у них, кажется, обязательное; по крайней мере, народ утверждает, что эльф не смеет никому явиться днем в своем собственном виде, если только не хочет поразить и испугать своим безобразием. Днем эльфы так же отвратительны, как кажутся прекрасны ночью; глаза у них тогда красные и горят, как уголья, рот от уха до уха; волосы зеленые и все лицо изрезано глубокими морщинами. Вот почему они чаще всего являются днем в виде кошек, собак, козлов или сорок. Всего полнее объясняются свойства одежды эльфов преданиями острова Рюгена, которые мы здесь и передаем.

«Один поселянин из Роденкирхена, по имени Вильде, нашел однажды на горе, где часто плясали эльфы, крошечный стеклянный башмачок. Он быстро поднял его, сунул в карман и пустился бежать домой, крепко придерживая рукой то место, где под одеждой лежала драгоценная находка. Вильде был малый хитрый и смышленый. Еще в детстве слыхал он от бабушки, что эльфы обыкновенно носят во время своих ночных плясок на земле маленькие стеклянные башмачки; что кто из них потеряет такой башмачок, тот не смеет участвовать в плясках, пока башмачок не найдется, и должен бывает своими маленькими нежными ножками ходить по острым камням и крупному песку; что если случалось людям находить эти башмачки, то эльфы ничего не жалели на их выкуп. Вот почему бежал Вильде во весь дух домой и крепко придерживал рукой стеклянную диковинку, побрякивавшую у него в кармане. Ровно в полночь вышел Вильде к девяти холмам, где жили эльфы, и громко закричал:

— Я нашел стеклянный башмачок… Кто его купит, кто его купит?

Едва успел он вернуться домой, как эльф, потерявший драгоценную обувь, принял вид молодого купца и явился к нему в дом.

— Не продаете ли вы стеклянных башмачков? — спросил он очень учтиво. — Теперь их на всех рынках требуют, так вот я их скупаю.

— Да, у меня точно есть стеклянный башмачок, да только он не продажный, то есть не всякий купец может его купить, и я его дешево не отдам, — равнодушно отвечал Вильде эльфу.