— Наступать на грабли? — восхитился Дурново. — Я совсем забыл это прекрасное выражение из притчи графа Толстого. Надо почаще его вспоминать.

— Петр Николаевич, — сказал я тихо, — давайте сперва поговорим не о дальних рубежах, а о текущих делах. У нас как-никак война с Японией, и в любой момент может начаться война с Англией.

Так вот, на Дальнем Востоке наши дела идут неплохо. Япония практически разбита на море и на суше, полузадушена петлей блокады. Если будет еще одно крупное поражение, то микадо и совет Гэнро окончательно падут духом и станут морально готовы к началу мирных переговоров. Россия в ходе этих переговоров должна получить всё то, что ей необходимо, и сделать из Японии союзника.

О наших предложениях мы сообщили наследнику престола, великому князю Михаилу Александровичу, и великому князю Александру Михайловичу. Вот план мирного урегулирования с Японией после победы, — я протянул Дурново несколько листков. — Внимательно изучите наш план. В принципе, он тесно связан и с европейскими делами. Только мирные переговоры нужно вести безо всяких посредников и конференций с конгрессами. Вспомните наш конфуз в Берлине в 1878 году, когда русская дипломатия потерпела позорное поражение, и плоды нашей победы пожали другие…

— Нет, я никогда не повторю позора канцлера Горчакова! — воскликнул Дурново. — Я скорее пущу себе пулю в лоб! Вы правы, Александр Васильевич, всех этих «честных маклеров» нельзя и на пушечный выстрел подпускать к мирным переговорам!

Я переглянулся с Ниной Викторовной. Настала пора приступить к самой деликатной, но одновременно и самой важной теме нашей беседы. Первой ее коснуться должна была, по нашему мнению, полковник Антонова.

— Петр Николаевич, — начала она, — мы видим, что император Николай Александрович резко переложил руль корабля по имени «Россия» и изменил его внешнеполитический курс. Теперь он ведет более-менее правильную внешнюю политику. Но всё это вызвало, мягко говоря, бурное негодование Франции, а главное — Британии.

Вы спросите, почему я особо выделила Британию? Да потому, что слишком многое стоит на карте, а империя сия имеет скверную привычку избавляться от тех монархов, которые пытаются проводить самостоятельный, отличный от интересов Британии внешнеполитический курс. А русско-германский союз — это смертельная опасность для Британии, и на Даунинг-стрит это прекрасно знают.

Вспомните судьбу императора Павла Первого. У нас есть предположения, что англичане собираются повторить события марта 1801 года. Уж больно подозрительное затишье наступило в официальной дипломатии. Мы не знаем пока, как именно, но то, что такие попытки будут, нам точно известно. Вы как бывший директор Департамента полиции должны хорошо знать, на какие преступления пойдут господа-товарищи революционеры. Ну, а если к тому же за это будет хорошо заплачено их главарям…

— Уважаемая Нина Викторовна, — сказал внимательно слушавший ее Дурново, — я прекрасно понимаю, о чем идет речь. В бытность мою директором Департамента полиции, была обезврежена террористическая группа, готовившая в 1887 году покушение на государя Александра Третьего. Этих несостоявшихся цареубийц позднее судили и главарей их повесили. Вы, наверное, знаете — это дело «Второго первого марта»?

— Конечно, знаем, — снова вступил в разговор я. — Среди казненных был некий Александр Ильич Ульянов, старший брат Владимира Ульянова, который в наше время стал лидером революционной большевистской партии и первым главой Советского правительства. Только учтите, что тогда, Петр Николаевич, вы столкнулись с дилетантами, которые не имели навыков конспирации и имели смутное представление о том, как совершаются покушения на высших особ империи. К сожалению, нынешние террористы, и особенно боевики партии социалистов-революционеров, уже имеют и навыки, и опыт, и достаточное финансирование. По нашим данным, у них есть связи в департаменте полиции и в охранном отделении. К тому же к подготовке теракта, скорее всего, могут быть подключены и иностранные специалисты.

Так что хотелось бы, чтобы господин Плеве серьезнейшим образом отнесся к нашему предупреждению. Тем более что в нашей истории уже к восемнадцатому марта сего года у эсеров может быть всё готово к покушению на самого Плеве. Мы опасаемся, что услугами этой группы британцы воспользуются и для устранения государя.

Дурново хмуро кивнул и сделал какую-то пометку в своей записной книжке, лежавшей перед ним во время нашей беседы.

Итог нашей встречи подвела Нина Викторовна:

— Петр Николаевич, мы считаем, что наше знакомство и эта беседа были плодотворны и полезны для всех нас. Вам и нам есть о чем подумать. Мы будем рады вам помочь и готовы ответить на любой интересующий вас вопрос. В пределах возможного, разумеется. Многое уже изменилось, и более того — ситуация меняется каждый час и каждую минуту. Самая главная наша забота — не сделать хуже.

Министр поднялся из-за стола, галантно поцеловал ручку полковнику Антоновой и пожал мою.

— Господа, — сказал он, — не буду скрывать, что после нашей встречи я поеду не в министерство, а в Зимний дворец. Государь уже получил первую информацию о вас от генерала Ширинкина. И он с нетерпением ждет моего доклада. Скажу честно — он будет весьма благоприятным для вас. А пока позвольте откланяться.

С этими словами Дурново вышел из библиотеки. Мы с Ниной Викторовной переглянулись. Кажется, всё прошло именно так, как мы и планировали. Если и дальше всё будет идти по нашему сценарию, то к вечеру нас ждет встреча с самим царем Николаем…

27 (14) ФЕВРАЛЯ 1904 ГОДА, ВЕЧЕР.

САНКТ-ПЕТЕРБУРГ.

ДВОРЕЦ ВЕЛИКОГО КНЯЗЯ АЛЕКСАНДРА МИХАЙЛОВИЧА, НАБЕРЕЖНАЯ РЕКИ МОЙКИ, 106.

Капитан Александр Васильевич Тамбовцев.

После ухода Дурново мы с майором Османовым обошли дворец, чтобы своими глазами увидеть, как устроили наших людей и как налажена охрана территории, примыкающей к дворцу.

В общем, устроились все нормально. Наши бойцы обживали подвальные помещения, выделенные им для ночлега. Хозяйственный управляющий даже где-то раздобыл железные кровати с панцирными сетками, матрасы, подушки и одеяла. Не хочу сказать, что кубрик спецназовцев выглядел, как номер в пятизвездочном отеле на Канарах. Но наши бойцы не были особо избалованы, и подобная обстановка их вполне устраивала. Питались они в другом помещении, где тот же управляющий приказал соорудить большой стол и лавки.

Бойцы вполне освоились, выглядели бодро. Свободные от караулов даже заигрывали с горничными и прислугой. Девицы кокетливо хихикали в ответ на их комплименты и стреляли глазками в сторону бравых молодцов в необычной форме.

Периметр охраняли моряки с «Паллады». Ночной караул сменился еще утром, и сейчас службу несли новые часовые. Я дал указание прапорщику Морозову, чтобы он ни в коем случае не включал в число караульных новых людей, даже если этого будут требовать вышестоящие начальники. И чтобы он сразу же связывался с нами в подобных случаях. Благо от Крюковых казарм до дворца было рукой подать. И вообще мы с майором всерьез подумывали о том, чтобы попросить здешнее начальство переподчинить команду «мокрого прапора» нам. Во избежание, так сказать…

За охрану самого здания отвечал старший лейтенант Бесоев. Они вместе с управляющим обошли все чердаки, даже забрались на крышу. Старлей прикидывал — где можно установить видеокамеры для обзора, а где стационарные посты для наблюдения из окон верхних этажей. На случай обороны были намечены позиции для снайперов и пулеметчиков. Не забыли и средства охранной сигнализации. Надо было сделать всё, чтобы ни один посторонний человек, даже случайно, не смог попасть во дворец. Особенно случайно, ибо сие есть наглядное доказательство некомпетентности охраны.

С управляющим, которого, как я узнал, звали Дмитрий Семенович, мы составили списки всех, кто работал во дворце: слуг, поваров, дворников. Я попросил управляющего кратко охарактеризовать каждого из них, на предмет благонадежности. Вроде бы потенциальных «кротов», по его словам, быть не должно, но ведь и желающих знать о том, что творится за стенами дворца великого князя, предостаточно. Поэтому я попросил Дмитрия Семеновича присматривать за своими подопечными и в случае, если их поведение начнет вызывать подозрение, немедленно сообщать об этом поручику Бесоеву. В дальнейшем я собирался установить жучки в помещении для прислуги. Как говорится, береженого и Бог бережет…