-- Как настроение? - поинтересовался он.

-- Всё в порядке.

-- Какие-нибудь вопросы возникли? - кивнул он на журнал, который женщина держала в руках.

-- А, нет. Мне всё понятно.

-- Вы по-прежнему считаете, что Бог не простил вас? - очень внимательно посмотрел Яков в глаза ангела. И в глазах священника ангел уловил лукавую смешинку.

-- А вы считаете иначе?

-- Да, считаю, - и, поднимаясь со скамьи, протянул ей руку. - Пойдёмте, я вам докажу, что Бог милостив к заблудшим и оступившимся. Даже к Люциферу, - улыбнулся Яков.

-- Вы уверены? - засомневался падший ангел.

-- Угу. Пойдёмте со мной.

-- Вы не боитесь меня, святой отец? А вдруг я превращу вас в жабу или украду вашу душу? - усмехнулся он.

-- А меня вы не боитесь?

-- Вас? - скептически повёл бровью падший. - Думаю, нет.

-- Тогда пойдёмте.

Что было на уме у отца Якова, одному Богу известно.

Анжела послушно вложила свою руку в руку священника и пошла за ним следом сначала в придел храма, затем на улицу, и через двор в часовню. Далее по лестнице наверх в библиотеку.

В небольшом помещении библиотеки, по периметру сплошь заставленном стеллажами с книгами, в центре стоял небольшой письменный стол, стул со стопками книг, рядом кресло, на стене над входом висел деревянный крест, возле распахнутого окна на дощатом полу стоял большой горшок с пышно цветущей китайской розой. На столе помимо стопок книг стояла настольная лампа, с кресла свисал небрежно кинутый плед.

Яков переложил из кресла книги на стол и предложил гостье присесть в него. Заинтригованный поведением святого отца ангел по-свойски забрался в кресло с ногами, оставив шлёпки на полу, и приготовился его внимательно слушать. Яков присел на стуле напротив и, перебирая пальцы от волнения, внимательно посмотрел в её глаза.

-- Вы действительно Люцифер?

-- Неважно.

-- Нет, это как раз очень важно.

-- Для вас?

-- Да.

-- "Как вы лодку назовёте, так она и поплывёт", - уклончиво ответил ангел, цитируя известный мультфильм.

-- И всё же, - настаивал падре.

-- Да, я Носитель Света.

-- И вы ангел?

-- Да. Я херувим. К чему вы клоните?

-- Вы верите в Бога, Люцифер?

-- Вы довольно легко и обыденно произносите моё прозвище, - пытался ангел пошутить.

Отец Яков оставил это замечание без внимания.

-- Вы действительно верите в Бога? Верите в Его могущество?

-- Если бы я не верила, то не стремилась бы вернуть Её благодать. В кого же верить, как не в Бога? Я - верю! Мало того, - я знаю!

-- Хорошо, - задумчиво согласился Яков и, поднявшись со стула, взял со спинки кресла плед.

На мгновение он замер в каком-то раздумье и, развернув плед, склонился над молодой женщиной, чтобы накинуть его ей на плечи; снова заглянул в её глаза.

-- И вы по-прежнему надеетесь Его найти в церкви, а не в институте генетики или репродуктивных исследовательских лабораториях?

-- О чём это вы?

-- О прощении и обретении счастья при жизни. Здесь и сейчас.

-- Здесь и сейчас? Если Бог не простит, то никакие генетики и современные репродуктивные технологии вам не помогут, - уверенно, но уклончиво заявил ангел. - Я это знаю точно.

-- Вы больше не будете одинокой, Анжела.

-- Серьёзно? - ангел ещё не понимал, к чему клонит святой отец.

Яков вдруг снова замер, склонившись над женщиной ниже и ожидая какой-то её реакции. Он смотрел пытливо с ожиданием ответного взгляда. Но её взгляд был чист, как у неискушённого ребёнка. Она была заинтригована и ждала обещанных доказательств. Падре задал ей глазами немой вопрос и теперь ждал ответа.

И тут Анжела заметила в глазах отца Якова странный огонёк. В это же мгновение её словно жаром обдало. Она поняла: на неё смотрел уже не священник, а молодой мужчина.

-- О, нет, святой отец! - отчаянно простонала она, протестуя, и хотела уже соскочить с кресла и убежать, но Яков прижал её плечи назад к креслу.

-- Доверьтесь... - прошептал он, глядя ей в глаза. - Просто доверьтесь Богу.

-- Что вы делаете, святой отец?! Вас же за это отлучат... Отец Яков...остано-ви-тесь! - не успела она договорить, как почувствовала благословляющий поцелуй в лоб, затем последовал чувственный поцелуй в губы, потом в щёку, далее в шею и плечо...

-- Вы молили Бога о помощи. А теперь противитесь Его воле?

-- Нет, вовсе нет, но... А как же вы? - жалобно произнесла она.

-- Тогда молитесь.

Анжела от неожиданности вдруг распахнула глаза, глядя на Якова с изумлением, и замерла на вдохе, мгновенно поняв, что произойдёт далее.

-- Молитесь. Самое время, - умиротворяюще произнёс Яков.

И в пространстве что-то произошло. Время будто бы стало замедлять свой ход. Сошлись двое. Ангел и человек. Заклятые враги с незапамятных времён. Неужели многотысячелетней вражде конец? Что за битву они затеяли? И кто станет победителем, а кто побеждённым?

Блузка вдруг поползла по женским плечам вниз... Сутана начала расстёгиваться...

Каждая расстёгнутая на ней пуговица вдруг начала казаться ангелу такой же огромной и значимой, как и сорванная печать с Библейской Книги Жизни, что по легенде была некогда запечатана Господом Богом аж семью печатями. Анжела непроизвольно следила за рукой молодого священника, прикасавшегося к пуговицам своей сутаны. Промежуток же между расстёгиваниями этих волшебных чёрных пуговиц казался ей длящимся целую вечность. И вот расстёгнута последняя пуговица, расстёгнута так, словно то была снята последняя печать...

-- Молитесь, - тихо повторил святой отец.

И Анжела прикрыла глаза:

-- Отец наш Небесный, да святится имя Твоё, да придёт царствие Твоё... - прерывисто дыша, отверженный ангел зашептал христианскую молитву будто в забытьи, глянув на мгновение через открытое окно на небо. Сердце ангела учащённо забилось.

-- ...fiat voluntas tua sicut in caelo et in terra, - подхватил Яков на латыни, уже физически ощущая, как колотится сердце в груди молодой женщины.

Показались первые проблески обнажённых тел. Это были тела не ангела и человека. Это были тела просто женщины и мужчины. Идеи и убеждения отошли на задний план. Одерживала победу Природа, сама Жизнь, Единое в противоположностях.

-- Подай нам хлеб наш насущный на каждый день и прости грехи наши, как и мы прощаем обидчикам нашим... - продолжала женщина шептать уже тише, снова прикрыв глаза то ли от смущения, то ли от страха. А может, просто боялась, что видение сейчас исчезнет, и ей всё это будет только казаться. Разве люди так поступают? Яков сейчас явно подписывал себе церковный приговор об отлучении. Что же он делает? Почему? Ангел был в замешательстве.

-- ...et ne nos inducas in tentationem, sed libera nos a malo... - подхватил мужчина.

-- Аминь... - наконец выдохнула женщина.

-- Аmen.

И вот союз обнажённых тел начал свой традиционный танец, посвященный Всевышнему Творцу, всё больше и больше входя в экстаз, ускоряя и приближая Божественный акт творения к его логическому завершению, к цели всех творцов - сотворению. Казалось, время окончательно остановилось; движения и мысли становились медленными и заторможенными, а голоса протяжными и звучащими откуда-то далеко-далеко. Вдруг любовники на мгновение застыли, распахнув глаза навстречу друг другу в таком изумлении от восторга, будто им внезапно открылась Истина.

-- Свершилось... - прошептал мужчина на латыни и удовлетворённо прикрыл глаза.

Их лица лоснились от пота, волосы были влажными, а тела разгорячёнными. Они улыбались чему-то неведомому, открывшемуся им вдруг неожиданно приятно. Мужчина поймал губы женщины и обрушился на них с неведомой доселе страстью. И битва началась сначала. Битва по всем правилам Природы.

Так, не говоря ни слова, грешники церкви пробыли наверху часовни до рассвета, вновь и вновь топя друг друга в животном экстазе, прерываясь лишь на почти что предсмертную молитву, во время которой они смотрели друг другу в глаза и в унисон шептали молитвенный текст как заклинание. Они были заодно, ибо один хотел спасти, а другой хотел спастись.