Оправдывая их предположения, солнце светило вовсю. Дорога вилась совершенно сухая, в городе дождя не было.

— Это не самый удобный путь, — предупредила Мэри, заметив, что «БМВ» свернул на улицу, по обеим сторонам которой стояли большие особняки в викторианском стиле. — Если мы поедем прямо через город, будет гораздо быстрее.

— Я знаю, — спокойно ответил Том. — Едем ко мне.

— Но мне нужна сухая одежда! — запротестовала Мэри.

— Я вам дам что-нибудь. Примете горячий душ, а то простудитесь. Это лучше, чем ломиться в запертый дом.

— Чует мое сердце, ломиться все равно придется, — вздохнула Мэри. — Если Джун говорит «поздно», ей можно верить…

— Что-нибудь придумаем. — За разговорами Мэри не заметила, как они приехали. «БМВ» свернул на широкую подъездную аллею.

Как и многие другие особняки в этом районе, дом Томаса был перестроен под фешенебельные квартиры. Тэчер целиком занимал верхний этаж большого дома, куда вела отдельная лестница. Завернутая в плед, Мэри очутилась в изысканно обставленном холле.

— Там ванная, — указал Томас. — Сейчас поищу рубашку или еще что-нибудь. На кухне есть сушилка. Нет, нет, сам я не стираю, — поспешно сказал он, когда Мэри открыла рот. — Два раза в неделю ко мне приходит женщина.

— Только два? — медовым голосом спросила Мэри.

— Много будете знать, скоро состаритесь, леди! — усмехнулся он.

Мэри бросила ехидный взгляд и скрылась за дверью ванной, оборудованной по последнему слову техники, с множеством пушистых белых полотенец. Была здесь и отдельная душевая кабинка с застекленной дверью. Мэри сбросила плед, включила горячую воду и встала под колючие струи.

Стоя с запрокинутым лицом под восхитительным теплым водопадом, за шумом воды она не расслышала, как дверь ванной открылась.

— Я положу одежду на корзину! — крикнул Томас. — Думаю, вам подойдет!

Мэри понимала, что сквозь рифленое стекло виден только ее силуэт, но все равно замерла, пока дверь не закрылась снова. Видно, Том привык заходить в ванную, когда там кто-то находился. Такое впечатление, что он вполне мог бы раздеться и присоединиться к ней, подай Мэри хоть малейший повод.

Мэри отогнала нескромные мысли и вышла из душа. Завернувшись в огромную махровую простыню, она рассматривала мужскую рубашку, которую принес Томас. Белая, шелковая, ручной работы. Мэри предпочла бы что-нибудь попроще, не такое дорогое…

Вытершись насухо, натянула на себя трусики. Лифчик оказался насквозь мокрым. Широкая, плотная рубашка не просвечивала, так что ничего страшного, он ничего не заметит.

Застегнувшись и закатав рукава, Мэри поглядела на себя в большое зеркало. Покрытые легким загаром, красиво оттененным белой рубашкой, ноги открыты до половины бедер. Ничуть не короче, чем обыкновенное мини, успокоила себя девушка. Во всяком случае, Тэчер не упадет в обморок при виде нескольких лишних сантиметров ее кожи…

Полы повсюду покрыты толстыми коврами, так что проблемы с обувью не возникло. Она нашла Томаса на прекрасно оборудованной кухне в дальнем конце коридора.

— Омлет? — спросил он, когда Мэри нерешительно остановилась в дверях.

— Не надо для меня ничего готовить! — воскликнула она.

— Я готовлю для нас обоих, — спокойно ответил Томас. — Вам с сыром или без?

— Ну… с сыром…

Окинув ее взглядом, Томас расплылся в улыбке. Высушенные полотенцем и расчесанные волосы сияющим облаком цвета меди окружили лицо, ничем не напоминая всегда скромную прическу, глаза сверкали изумрудным блеском.

— Настоящая лесная нимфа, — коротко заключил Том.

— Новинка сезона! — насмешливо бросила Мэри, решив не поддаваться на комплименты.

Сидя за столом напротив Тома, она поймала себя на мысли, что не может сосредоточиться на еде, хотя и омлет, и салат оказались очень вкусными. Томас сменил промокшие джинсы на обтягивающие светло-зеленые брюки и зеленую полосатую рубашку с открытым воротом. Каждый раз, поднимая глаза, Мэри видела на его груди черные волосы и опять начинала дрожать.

Молодые люди пили прекрасное вино, мягко разливавшееся по телу. Мэри понимала, что пьет слишком много, но вино помогало успокоиться.

— Я позвонил в полицию, заявил о пропаже, — сообщил Томас.

— Надо бы позвонить домой, — вспомнила Мэри. — Вдруг Джун передумала и вернулась пораньше?

— Ну что ж… — Томас явно сомневался в этом. — Телефон у вас под рукой.

Конечно, дома никто не ответил, собственно, Мэри и не ожидала раннего возвращения сестры. Положив трубку, она размышляла, сколько придется ждать возвращения этих шалопаев. Раз все равно придется разбивать окно, какая разница, когда это сделать?

Чувствуя на себе пристальный взгляд, Мэри неловко сказала:

— Наверно, моя одежда уже высохла. Пожалуй, я оденусь.

— Ой, я же еще не сунул ее в сушилку, — с огорчением признался Томас. — Совершенно вылетело из головы: сначала переодевался, потом возился с едой…

— Это моя вина, — поспешно заверила Мэри, подымаясь со стула. — Я сама должна сделать это. Сейчас…

Когда Мэри вернулась, Томас уже помыл посуду. Налив еще по бокалу, он предложил.

— Давайте возьмем вино в гостиную. Ожидание может затянуться.

Даже слишком, подумала Мэри, но другого выхода все равно пока не видела.

Большая гостиная была обставлена без всякого намека на показную роскошь. Мэри с удовольствием свернулась в большом кресле, поставив бокал на маленький столик. Томас выбрал пластинку, и комнату заполнила музыка: оркестр играл очень знакомую мелодию, название которой Мэри никак не могла вспомнить. Еще не было семи. За окном ярко светило солнце. Для всех в мире продолжался воскресный вечер.

— Вы давно живете один? — спросила Мэри, когда Томас уселся на стоявший рядом диван.

— Я уехал из родительского дома, когда мне исполнилось двадцать пять. Но в этой квартире живу только два года.

— Здесь очень тихо.

— Это одна из причин, почему мне тут нравится. — Он откинулся на спинку дивана и положил ногу на ногу. — Муж с женой, занимающие нижний этаж, живут как мыши, за исключением тех случаев, когда устраивают вечеринки. А так как меня всегда на них приглашают, то проблем не возникает.

— Вы тоже устраиваете вечеринки? — непринужденно спросила Мэри, пытаясь отвести глаза от линии его бедер.

— Пока еще не устраивал, но когда-то надо начинать. — Выражение его лица казалось непроницаемым. — Вы придете?

— Не люблю многолюдных сборищ, — солгала Мэри. — Наверняка у вас масса знакомых.

— Я знаю кучу народа, но лишь немногих считаю своими друзьями. — И после короткой паузы добавил: — Знаете, неплохо, если бы вы заранее познакомились кое с кем из тех, кто придет на свадьбу. Нет ничего хуже, чем оказаться на торжестве среди совершенно чужих лиц.

— Мне казалось, на приеме будут только члены семьи… — уклончиво сказала Мэри.

— Родные и близкие друзья. Мы с Энтони знаем друг друга с детства. И Флер, его жену, тоже. Наши мамы вместе учились в школе.

— Узкий круг людей… — пробормотала Мэри больше для себя, чем для него.

— Узкий — может, но не закрытый, если вы это имели в виду. Флер немного старше вас, но с ней очень легко общаться. — Томас улыбнулся, явно что-то припомнив. — Конечно, если она учтет, что с вами надо держать ухо востро!

— Можно подумать, я настоящая гарпия… — жалобно сказала Мэри.

— Ну что ж, гарпии по-своему тоже весьма симпатичные существа. Мне они всегда были по душе.

Мэри состроила обиженную мину.

— Нет уж, мне эти твари совсем не нравятся! Придется радикально сменить имидж.

— Э, нет! Когда вы рядом, жизнь скучной не кажется!

Скорее всего, он просто шутил. Мэри рассмеялась.

— Я использую эти слова для собственной эпитафии!

Ответа не последовало. Мэри украдкой посмотрела на Тома, встретила пристальный взгляд серых глаз, и внутри все опять задрожало. Мэри вдруг ясно поняла, что сейчас произойдет. Когда Томас встал с дивана, она не смогла ничего сказать, потому что неожиданно пересохло в горле.