- Уже виден уютный дом, - радостно заявил Бёрд.

- Слава Богу, - отозвался Старбак.

Ремень от винтовки натирал ему сквозь промокший мундир, в ботинках хлюпало, и перспектива отдыха у костра казалась просто манной небесной.

- Это Мерфи? - Бёрд прищурился, разглядывая сквозь дождь всадника, скачущего галопом по дороге с холма.

- Осмелюсь предположить, он ищет меня, - сказал Бёрд, помахав рукой, чтобы привлечь внимание ирландца.

Мерфи, прекрасный наездник, пришпорил коня, перебираясь через мелкий брод, а потом помчался в сторону одиннадцатой роты и развернул лошадь, из под копыт которой взметнулся поток грязи, остановившись рядом с Бёрдом.

- В лагере вас ждет один человек, Дятел. Он вроде требует, чтобы вы поторопились с ним встретиться.

- Его звание придает этому требованию значимости?

- Полагаю, что да, Дятел, - Мерфи одернул возбужденную лошадь.

Из-под ее копыт брызнули комья грязи, запачкав панталоны Бёрда.

- Его зовут Свинерд. Полковник Гриффин Свинерд.

- Никогда о нем не слышал, - бодро отозвался Бёрд. - Если только это не Свинерд из старинной семьи работорговцев? Это была та еще семейка. Мой отец всегда говорил, что с семейством Свинердов нужно держать нос по ветру. От этого парня воняет, Мерфи?

- Не больше, чем от нас с вами, Дятел, - ответил тот.

- Но он хочет обтяпать с вами дельце, так он выразился.

- Может, передать ему, чтоб сам себе кое-что оттяпал? - развеселился Бёрд.

- Не стоит, Дятел, - печально вымолвил Мерфи. - Лучше не надо. У него для вас новый приказ, видите ли. Мы переходим в другую бригаду.

- О Боже, только не это, - охнул Бёрд, догадываясь о страшной правде.

- Фалконер?

Мерфи кивнул.

- Боюсь, что так, Дятел. Самого Фалконера здесь нет, но Свинерд - его новый заместитель, - Мерфи помялся и перевел взгляд на Старбака.

- Он хочет и с тобой поговорить, Нат.

Старбак выругался. Но это всё равно не помогло бы. Вашингтон Фалконер получил свою бригаду, а с ней вернул и Легион.

Внезапно день и правда стал выглядеть днем поражения. Группа людей, некоторые в гражданском платье, а некоторые в мундирах, медленно брели вдоль линии покинутых укреплений к северу от железнодорожной странции в Манассасе.

День быстро клонился к вечеру, и последние бледные лучи освещали страдающую землю. Дождь притушил пожары, оставленные отступающими конфедератами, превратив костры в кучки сырого, дымящегося и зловонного пепла, в котором в поисках уцелевших сувениров копались только что прибывшие северяне.

Горожане хмуро разглядывали вторгшихся янки, первых с начала войны северян, передвигающихся по Манассасу без конвоя.

Получившие свободу чернокожие радушно приветствовали войска федералистов, вынося им блюда с кукурузными лепешками и сэндвичами, хотя даже эти щедрые дары предлагались с осторожностью, потому что симпатизирующие северянам горожане не были уверены, что ветер побед не переменится, снова задув с юга и принеся с собой армию конфедератов.

Но пока армия северян взяла под контроль железнодорожный узел, и ее командующий инспектировал покинутые конфедератами земляные укрепления.

Генерал-майор Джордж Бринтон Макклелан был человеком небольшого роста и крепкого телосложения с полным, румяным и мальчишеским лицом. Ему исполнилось всего тридцать пять, но к молодости прибавилось непоколебимое чувство собственного достоинства и постоянный хмурый взгляд, который компенсировал малый рост.

Он также отращивал небольшие усы, которые, как ошибочно полагал, прибавляли его внешности внушительности, но на самом деле лишь делали его возраст еще более очевидным. Теперь он остановился в дымном воздухе у железнодорожного узла, чтобы осмотреть одно из окрашенных в темный цвет бревен, торчащее подобно дулу пушки из мокрой амбразуры.

Дюжина штабных офицеров остановилась за спиной генерал-майора, уставившись одновременно с ним на черное бревно с капающей с него водой. Никто не произнес ни слова, пока некая важная персона в гражданской одежде не нарушила зловещее молчание.

- Это бревно, генерал, - саркастически произнес он. - В Иллинойсе мы зовем такое стволом дерева.

Генерал-майор Джордж Бринтон Макклелан не удостоил это замечание ответом. Вместо этого он брезгливо озаботился тем, чтобы не наступить своим начищенным до блеска ботинком в глубокую лужу, пока шел к следующей амбразуре, где с той же тщательностью рассмотрел идентичное бревно.

Какой-то мятежник написал мелом на фальшивом дуле: "Хи-хи".

- Хи-хи, - прочитал человек из Иллинойса, краснолицый конгрессмен средних лет, известный своей близостью к президенту Линкольну. Подобные отношения не позволяли большинству офицеров каким-либо образом наносить политику оскорбления, но Макклелан его презирал, как одну из тех тыловых крыс-республиканцев, что всю зиму высмеивали Потомакскую армию за бездействие.

- На Потомаке всё спокойно, - распевали насмешники, требуя ответа, почему самая дорогая в американской истории армия сонно прождала всю зиму, прежде чем выступить на врага.

Именно люди вроде конгрессмена подстегивали президента найти более воинственного командующего армией северян, и Макклелан устал от этой критики. Он показал свое презрение, демонстративно повернувшись к конгрессмену спиной и посмотрев вместо него на одного из офицеров.

- Думаете, эту бутафорию разместили здесь сегодня утром?

Штабной офицер, инженер в должности полковника, осмотрел бутафорские орудия и по подгнившему основанию бревен сделал вывод, что они находились здесь по меньшей мере с прошлого лета, а это значило, что федеральная армия Соединенных Штатов, крупнейшее войско, когда-либо существовавшее в Америке, последние несколько месяцев отсиживалась из-за боязни кучки бревен, вымазанных дегтем. Полковник, тем не менее, знал, что не стоит заверять в этом генерала Макклелана.

- Может, вчера, сэр, - тактично сообщил он.

- Но на прошлой неделе здесь были настоящие пушки? - яростно потребовал ответа Макклелан.

- О, вне всякого сомнения, - солгал полковник.

- Наверняка, - поддакнул другой офицер, глубокомысленно кивнув.

- Мы же их видели! - воскликнул третий, хотя, по правде говоря, он гадал, действительно его кавалерийский патруль мог быть обманут этими покрашенными бревнами, которые с расстояния на самом деле выглядели поразительно похожими на пушки.

- Как по мне, так эти стволы деревьев выглядят так, будто давно здесь установлены, - саркастическим тоном подчеркнул конгрессмен из Иллинойса. Он вскарабкался к грязной амбразуре, запачкав одежду, а потом резко соскользнул вниз, встав рядом с бутафорской пушкой.

Когда-то у амбразур, должно быть, и правда стояли настоящие орудия, потому что фальшивые покоились на пологих земляных насыпях, обрамленных деревянными досками, на которые откатывались пушки при отдаче, так, чтобы потом их можно было вернуть на прежнюю позицию.

Конгрессмен чуть не потерял равновесие на старых досках, скользких от грязного темного грибка. Ему удалось выпрямиться, ухватившись за ствол бутафорский пушки, а потом он топнул правой ногой.

Каблук сломал гнилую доску площадки, потревожив колонию мокриц, которые поспешили скрыться от солнечного света. Конгрессмен выплюнул изо рта влажный огрызок сигары.

- Не понимаю, каким образом настоящая пушка могла простоять здесь несколько месяцев, генерал. Полагаю, вы просто наложили в штаны из-за этой кучки спиленных стволов.

- Вы сами были свидетелем нашей победы, конгрессмен! - Макклелан яростно развернулся к политику. - Подобной победы, возможно еще не было в анналах нашей страны! Великолепная победа! Триумф оружия, полученного с помощью науки! - генерал эффектно вытянул руку в сторону дыма от погребальных костров, чернеющих остатков вагонных колес и высокой кирпичной каминной трубы, торчащей среди тлеющих угольков.

- Смотрите же, сэр, - произнес Макклелан, махнув рукой в сторону этого унылого пейзажа, - вот побежденная армия. Армия, отступившая перед нашей победоносной атакой, как сено разлетается от косы.