— Я думаю, — сказал Стивенс, — нам лучше постучаться и…

Его оборвал второй крик, приглушенный, надрывный, внушающий ужас, видимо, вырвался он от непереносимой боли. Лицо Дженкинза стало серым.

— Я вызову полицию, — бросил он.

Дверцы лифта захлопнулись, и, слегка поскрипывая, он опустился в бездну. Стивенс опять остался один, но теперь он уже знал, куда идти.

Он шел без особой охоты, ему совсем не хотелось ввязываться во что-то, что могло нарушить размеренное и привычное течение его жизни.

Табличка на двери гласила: «Мексиканская торговая компания». Через матовое стекло двери пробивался свет, и Стивенс даже смог увидеть тени двигающихся в комнате людей. Их было много, и это заставило его быть осторожнее. Очень медленно он нажал на дверную ручку. Как он и ожидал, дверь была заперта изнутри.

В это время из комнаты послышался низкий сердитый мужской голос. Стивенс не уловил все слова, но смысл сказанного был ему вполне ясен.

— …О том, чтобы действовать отдельно от нас, не может быть и речи… Группа работает внутри страны и по всему миру как…

Раздался гул одобрения, который поглотил вторую часть предложения, и потом опять:

— Решай!

Напряженный женский голос произнес:

— Нам придется остаться, даже если начнется атомная война, и вам придется убить меня до того…

Раздался щелкающий звук, и она закричала от боли.

Мужчина грязно выругался, но Стивенс уже не слышал, что он произнес дальше. Он застучал кулаком в дверь.

Все звуки в комнате затихли. От группы стоящих там людей отделилась тень и двинулась к двери. Щелкнул замок, и дверь открылась. На Эллисона Стивенса смотрел небольшого роста человек с желтым лицом, на котором пристроился гигантских размеров нос.

— Ты опоздал, — начал было он.

На лице его вдруг отразился испуг. Он попытался захлопнуть дверь, но Стивенс быстро просунул в нее ногу и ладонь и, поднатужив свои девяносто килограммов, открыл дверь, несмотря на отчаянное сопротивление. Еще мгновение, и он, переступив через порог, громко сказал:

— Я менеджер этого здания. Что здесь происходит?

Вопрос оказался риторическим, потому что происходящее было более чем очевидным. Девять мужчин и четыре женщины сидели и стояли в напряженных позах. Одна из женщин, удивительной красоты блондинка, была раздета до пояса; ее лодыжки и запястья были привязаны тонкими веревками к стулу, на котором она сидела. На ее загорелой спине были видны кровавые полосы от удара хлыстом, который лежал на полу.

Уголком глаза Стивенс увидел, как маленького роста человек с огромным носом достает из кармана какой-то длинный и тонкий предмет. Стивенс не стал ждать, чтобы разобраться, что же это такое. Он быстро шагнул вперед и ребром ладони ударил мужчину по запястью. Оружие, если это было оружие, описало в воздухе дугу, блеснув словно грань алмаза. Оно упало на пол с удивительно музыкальным звуком и скользнуло под стол.

Коротышка выругался. Он сделал движение рукой и непонятно откуда достал нож. Но прежде, чем он успел им воспользоваться, раздался резкий голос мужчины, стоявшего рядом с ним:

— Тезла, остановись! — И тут же остальным: — Развяжите ее! И пусть она оденется!

Стивенс, который отпрянул от ножа больше с удивлением, чем с испугом, произнес:

— Вам не уйти! Сейчас здесь будет полиция.

Мужчина внимательно посмотрел на него. И неторопливо, как бы рассуждая вслух, произнес:

— Итак, вы менеджер, управляете этим зданием… Эллисон Стивенс… Капитан морской пехоты, начал здесь работать два года назад, выпускник юридического факультета Калифорнийского университета… Это все не опасно. Но мне интересно, как вы здесь оказались в столь поздний час?

И он отвернулся, будто и не ожидал ответа. Ни он, ни другие больше вообще не обращали на Стивенса никакого внимания. Мужчина и две женщины, наконец, развязали пленницу. Еще четверо мужчин стояли в углу около каменных божеств и тихо о чем-то разговаривали. Тезла — единственный, чье имя назвали вслух, — ползал на коленях в поисках длинного и тонкого предмета, который закатился под стол.

Вся эта живописная сцена продолжалась еще несколько секунд. Потом кто-то сказал:

— Пошли.

Они начали выходить прямо мимо Стивенса, который, понимая, что он в явном меньшинстве, и не пытался остановить их. Из коридора послышался спокойный голос:

— На черную лестницу.

И через минуту в комнате никого не осталось, кроме Стивенса и молодой женщины с белым как полотно лицом, которая пыталась попасть в рукава блузки. Наконец, ей это удалось, и она схватила шубу, которая валялась на полу рядом со столом. Ее качнуло, когда она подобрала ее.

— Осторожно, — сказал Стивенс.

Она скользнула в шубу и обернулась. Глаза ее сузились.

— Не суйтесь не в свое дело! — отрезала она.

Она уже пошла к двери, когда из коридора донесся звук поднимающегося лифта. Она остановилась, обернулась и выдавила из себя улыбку.

— Мне следовало поблагодарить вас, — сказала она мрачно, но никакого признака дружелюбия в ее глазах даже не промелькнуло.

Стивенс, который опять было расслабился — хотя ее первая грубая фраза обескуражила его — ответил саркастически:

— Я полагаю, ваше желание поблагодарить меня никак не связано с приездом полиции?

Шаги были уже совсем рядом. В дверях показался полицейский патруль. За ним появился Дженкинз, который и спросил:

— Вы в порядке, мистер Стивенс?

— Что здесь происходит? — спросил офицер.

Стивенс повернулся и посмотрел на молодую женщину.

— Может быть, эта леди сможет вам все объяснить.

Она покачала головой:

— Не знаю, почему вас вызвали. Видимо, кто-то это сделал по ошибке.

Стивенс моргнул. Он был поражен.

— По ошибке! — воскликнул он.

Она внимательно посмотрела на него. Ее зеленые глаза были сама невинность.

— Я не знаю, что, как вы предполагаете, здесь произошло, но мы совершали здесь свой обряд, и вдруг, — она повернулась к полицейскому, — этот джентльмен начал колотить в дверь, — и она указала на Стивенса.

— Обряд! — произнес офицер, оглядывая комнаты и каменные статуэтки божеств с выражением понимания ситуации, во всяком случае, какой она ему рисовалась. Стивенс мог себе представить, что тот сейчас обо всем этом думает, и не винил его. Он сам был настолько удивлен ложью, что ему хотелось скорее со всем этим покончить. И тем не менее он объяснил, что, по его мнению, он слышал, как ее били хлыстом.

Патрульный офицер повернулся к ней:

— Что вы скажете на это, мадам?

— Это ошибка. Это был всего лишь обряд. — Она пожала плечами и с явной неохотой признала: — Я все же полагаю, что у мистера Стивенса были некоторые основания предположить то, о чем он упомянул.

Стивенсу было ясно, что инцидент исчерпан. Полицейский спросил у него, хочет ли он предъявить обвинения, но было ясно, что это вопрос формальный. Без показаний жертвы все это было лишь пустым звуком.

А девушка положила конец некоторой его нерешительности, спросив:

— Я могу идти?

Она даже не стала ждать разрешения, а просто проскользнула мимо них в коридор. Стук ее каблучков замер в отдалении.

Дженкинз тоже двинулся к выходу:

— Мне лучше вернуться к лифту.

И полицейский не стал задерживаться. Оставшись один, Стивенс внимательно оглядел комнату, пытаясь понять, что же здесь в действительности происходило. Теперь, когда он обдумал все, что он услышал, это ему показалось какой-то чушью. Каменные изваяния древних божеств взирали на него своими каменными глазами. Он стоял посреди мертвой тишины. Неожиданно он вспомнил, что коротышка, который открыл дверь, ждал кого-то еще, и этот кто-то был такого же роста, как Эллисон Стивенс, потому что коротышка принял его за этого другого. Похолодев, Стивенс выглянул в коридор. Но его торопливый взгляд никого не обнаружил.

Он снова вошел в офис. Уже нажал было на выключатель у двери, когда вдруг его взгляд упал на сумочку женщины, которая осталась лежать у стола, там, где валялось ее меховое пальто. Он решительно подошел к столу и поднял сумочку, повертел ее в руках и открыл. Он нашел, что искал, — имя владелицы: Мистра Лэннет.