Госсейн неподвижно сидел в кресле. Он слышал сильное биение сердца, стук в висках, к горлу подкатила тошнота, все тело охватила тяжелая испарина.

«Я боюсь, — подумал он. — Еще никогда я не чувствовал такого страха.»

Страх — чувство, присущее живой материи. Цветок, закрывающий на ночь лепестки, боится темноты, но у него нет нервной системы, передающей импульс в мозг, и нет таламуса, способного на эмоциональную реакцию. Человек — это физико-химическая структура, воспринимающая и осознающая жизнь при помощи сложной нервной системы. Смерть уничтожает тело и сознание. Личность остается в мире как серия искаженных импульсов в памяти других людей. С годами они становятся все слабее, и за полвека совсем исчезают. Возможно, фотография еще какое-то время сохранит его изображение.

«Мне не спастись, — думал он в ужасе. — Меня убьют. Я умру». — Он чувствовал, что теряет контроль над собой.

Под потолком вспыхнула яркая лампа, дверца люка открылась, и незнакомый голос произнес:

— Все в порядке, мистер Торсон.

Через несколько минут лестница с тем же шумом поползла вниз и лязгнула о металлический пол. Несколько рабочих внесли стол и разные аппараты, в том числе и уже знакомый Госсейну прибор. Расставив все это по местам, рабочие быстро ушли. Появились два охранника. Они проверили наручники, осмотрели кресло и тоже ушли. В душном помещении стояла мертвая тишина.

Через некоторое время люк на потолке снова открыли. Госсейн втянул голову в плечи, уверенный, что это пришел Торсон. Но по ступенькам сбежала Патриция Харди. Она быстро разомкнула наручники и тихо, но настойчиво прошептала:

— Поднимитесь наверх. В холле сверните направо. Футах в ста под лестницей есть небольшая дверь. Мои комнаты на втором этаже. Думаю, их не будут обыскивать, но не знаю. Больше я ничего для вас сделать не могу. Желаю удачи!

Она сразу, не оборачиваясь, выбежала из камеры. Затекшее тело Госсейна не слушалось, мышцы болели, он спотыкался на каждой ступеньке. На дорогу девушка указала точно. Он добрался до ее спальни и тут почувствовал себя лучше.

В спальне ощущался легкий запах духов. Сбоку стояла кровать, завешенная пологом. Госсейн остановился у широкого окна и долго смотрел на негасимую звезду, горящую на шпиле Машины. Она казалась такой близкой, что Госсейну захотелось потрогать ее руками.

Он не верил, что здесь его не будут искать. Лучше действовать сейчас, пока его исчезновение еще не обнаружили. Он выглянул из окна и отпрянул: по двору цепочкой шла группа вооруженных людей. Он успел заметить, что двое отделились и притаились в кустах — по-видимому, это был сторожевой пост.

Он осмотрел другие помещения. Через минуту он выбрал небольшую комнату с балконом, выходящим на другую сторону дома. При необходимости можно просто спрыгнуть и пробраться среди кустов, чтобы выйти в город. Он устало присел на красивое деревянное кресло перед большим во всю стену зеркалом. Он хотел обдумать странное поведение Патриции Харди.

Девушка рисковала собой. Причина осталась неизвестной, хотя было понятно, что играть порученную роль ей было неприятно и что она чувствовала себя виноватой перед Госсейном.

Послышался звук ключа, поворачивающегося в замке. Через несколько секунд он услышал тихий голос девушки:

— Мистер Госсейн, вы здесь?

Он открыл дверь, ни слова не говоря, и некоторое время они стояли и смотрели друг на друга через порог. Девушка заговорила первая:

— Что вы намерены делать?

— Добраться до Машины.

— Зачем?

Госсейн не знал, что ответить. С одной стороны, Патриция Харди помогла ему, и, казалось, он мог ей доверять. С другой стороны, следует помнить, что она эмоциональный человек и может действовать под влиянием порыва, не задумываясь над последствиями своих поступков. Патриция горько улыбнулась и снова заговорила:

— Не делайте глупостей и не пытайтесь спасти человечество. Не в ваших силах что-либо изменить. Заговор касается не только Земли, но и всей Солнечной системы. Мы — пешки, и нас переставляют люди со звезд.

Госсейн не отрываясь смотрел на нее.

— Вы сошли с ума, — наконец сказал он.

Он чувствовал себя опустошенным, все окружающее перестало быть реальным. Он что-то хотел сказать и не мог. Он вспомнил слова Харди о Галактической Лиге, но в тот момент, по вполне понятной причине, он не обратил на них должного внимания. А теперь… Он пытался осознать сказанное Патрицией, но разум его отступил, как перед непреодолимым препятствием.

— Люди? — повторил он как эхо.

Девушка кивнула.

— Не спрашивайте, откуда. Я и сама не знаю. Хорошо еще, что люди, а не какие-нибудь чудовища. Поверьте, Машина бессильна.

— Машина даст мне защиту.

Патриция задумалась.

— Кто знает? — медленно сказала она. Затем критически оглядела его. — Но я все-таки не пойму, причем здесь вы. Да, кстати, каковы результаты исследования?

Госсейн передал содержание разговора, насколько он смог его понять. Он добавил:

— Что-то тут кроется. Машина мне тоже рекомендовала сделать снимки коры головного мозга.

Патриция Харди долго молчала, что-то обдумывая.

— Возможно, они не зря боятся вас, — сказала она и неожиданно схватила его за руку. — Ш-ш-ш. Кто-то идет.

Госсейн тоже услышал музыкальный сигнал. Он повернулся к балкону.

— Нет, еще рано, — быстро сказала девушка. — Запритесь на ключ и уходите только в том случае, если придут с обыском.

Он слышал ее удаляющиеся шаги. Через некоторое время из гостиной послышался мужской голос.

— Жаль, что я его не увидел. Почему ты мне ничего не сказала? Теперь даже Торсон испугался.

— Откуда я могла знать, Элдред, что он не такой, как все? — спокойно ответила Патриция Харди. — Я встречалась с человеком, который просто забыл свое прошлое.

«Элдред, — подумал Госсейн. — Это имя надо запомнить».

— Я поверил бы любому, только не тебе, Пат, — сказал мужчина. — Почему-то я всегда думаю, что ты преследуешь свои цели. Не запутайся, ради всех святых.

Патриция засмеялась.

— Дорогой, — сказала она, — если Торсон заподозрит, что командир местной галактической базы Элдред Кренг и его заместитель Джон Прескотт стали последователями ноль-А принципов, ты недолго будешь объяснять, какие цели ты преследовал.

Мужской голос прозвучал приглушенно, испуганно:

— Пат, ты совсем сошла с ума! Разве можно об этом говорить громко? Да, я хочу предупредить тебя, что не могу больше доверять Прескотту. Он увиливает от разговора с тех пор, как тут появился Торсон. К счастью, я никогда не раскрывался ему до конца.

Девушка что-то ответила, но Госсейн не разобрал ее слов. Наступила продолжительная пауза, затем донесся звук поцелуя. Патриция спросила:

— Вы с Прескоттом улетаете вместе?

Госсейна колотила дрожь.

«Какая глупость, — подумал он. — Я же не был на ней женат, я не должен поддаваться эмоциям, которые вызваны ложными представлениями.» Однако чувство, которое он испытывал, нельзя было ни с чем спутать, и никакая ноль-А логика не могла погасить его.

Прозвучавший музыкальный сигнал прервал его размышления. Входная дверь открылась, и чей-то голос громко сказал:

— Мисс Патриция, мы получили приказ обыскать ваши комнаты. Убежал важный преступник. Извините, мистер Кренг, я не сразу вас заметил.

— Ничего, — отозвался мужчина, целовавший Патрицию Харди. — Можете осмотреть комнаты, но побыстрее.

— Слушаюсь, сэр.

Госсейн не стал дожидаться развития событий. Рядом с балконом росли деревья, и вниз он спустился довольно легко. Приникнув к земле, он осторожно перебирался от куста к кусту, двигаясь по направлению к Машине.

Ему оставалось проползти около ста футов, когда несколько автомобилей выскочили из-за деревьев на полной скорости, резко затормозили и расположились полукругом. Раздались выстрелы.

Не отрывая глаз от яркого маяка, Госсейн неожиданно для себя воскликнул: