— Обитатели Альтаира. Их не успели обучить туземному языку.

Туземный язык! Госсейн промолчал. Он считал неуместным высказывать все то, что он думает о галактической Империи и ее нравах.

По густой листве деревьев пробежало легкое движение, и Госсейн понял, для чего Торсон показывает ему эту сцену. Фигуры людей, еле различимые и казавшиеся крошечными на фоне гигантских стволов, спускались по коре, как муравьи, по-обезьяньи прыгали с ветвей. В руках у них были короткие дубинки. Ступив на землю, они с громкими криками бросались на солдат. Все новые и новые люди спускались вниз, уподобляясь водопаду: жители Венеры в коричневых рубашках и сандалиях заполнили всю поляну, превратившуюся в развороченный муравейник.

Автоматика включилась немедленно. Засверкали лучи бластеров, загремели пушки. Люди падали сотнями. Лагерь проснулся. Солдаты хватали первое попавшееся оружие. Люди, вооруженные дубинками, нападали, с каждым мгновением их становилось все больше.

Программные устройства не справлялись с обилием поступающих сигналов: автоматические установки практически перестали вести огонь, не получая необходимых команд. Яснее стали слышны голоса и шум битвы.

Солдаты вели себя странно — бросались в глаза их неуверенные движения и скованные позы. Только теперь Госсейн догадался:.

— О Боже! Они напали на лагерь ночью!

Съемки велись в инфракрасных лучах — это ясно. Просто раньше он не обратил внимания на необычное освещение.

Торсон мрачно подтвердил:

— Ночью практически невозможно использовать оружие эффективно, а приборы ночного видения тоже надо успеть развернуть. — Он зарычал. — Эти безумцы сводят с ума! Ведь их и солдатами-то назвать нельзя, это просто сброд, толпа… — Он ругался не меньше минуты. Потом умолк и уже спокойно сказал: — Волноваться незачем. Это нападение было совершено в первую же ночь, а затем повторялось в каждом лагере. Армия, вооруженная самым совершенным оружием в галактике, была перебита безоружными людьми.

Госсейн не слышал Торсона, он, не отрываясь, смотрел на гипнотизирующее зрелище. Венериане растеклись по всему лагерю. Мертвые тройным слоем укрыли поляну. Солдаты перестали сопротивляться. Сверкали бластеры, но их держали нападающие. Через десять минут стало ясно, каков исход боя: отряд целеустремленных людей с дубинками захватил современный военный лагерь со всей его техникой.

Когда победившие начали рыть могилы, чтобы похоронить павших, Торсон выключил экран. В комнате зажегся свет. Гигант посмотрел на часы.

— У меня остался примерно час до прихода Кренга, — сказал он.

Он постоял, нахмурившись, потом кивнул головой в сторону экрана, как бы продолжая прерванный разговор.

— Разумеется, — сказал он, — мы немедленно послали подкрепления, а венериане не пытались захватить большие города. Госсейн, — сухо продолжал он, — это неслыханно. За всю историю галактика не знала подобных примеров. В завоеванных странах, на захваченных планетах и звездных системах люди в массе своей всегда подчинялись, смиряясь с неизбежным. Ненависть к победителю еще могла жить на протяжении нескольких поколений, но наша пропаганда всегда брала свое, и очень скоро они начинали гордиться тем, что стали гражданами Великой Империи. — Он пожал плечами и пробормотал скорее самому себе: — Тактика, проверенная веками.

«Десять миллионов человек меньше чем за четыре дня», — в ужасе подумал Госсейн. Потрясенный, он закрыл глаза. Затем сурово взглянул на Торсона. Великая гордость и огромная печаль переполняли все его существо. Правомочность ноль-А пути развития доказана на практике, ее существование оправдано погибшими в боях. Жители Венеры смогли и правильно оценить внезапно возникшую ситуацию, и без колебаний включиться в борьбу. Столь внушительная победа разума должна произвести впечатление на людей во всей Вселенной.

Госсейн попытался представить себе те миллиарды честных людей, не принимающих войну, которые живут на покоренных империей планетах. Неожиданно пришедшая ему в голову мысль заставила его вздрогнуть. Он пристально разглядывал Торсона.

— Минутку, — сказал он медленно. — Зачем вам ложь? Можно ли поверить, что за такой короткий срок побеждена империя, солдат у которой больше, чем людей в Солнечной системе? Что помешает им присылать сюда армию за армией, пока Венера не будет разгромлена до основания?

Лицо Торсона выражало иронию.

— Именно это я и хочу вам объяснить. — Не отрывая от Госсейна взгляда, он придвинул стул и уселся на него верхом, сложив руки на спинке. Все его поведение говорило о том, что он собирается сообщить нечто важное. — Друг мой, — сказал он мягко, выдержав паузу, — попробуйте посмотреть на наши действия со стороны. Великая Империя — кстати, это буквальный перевод на земной язык — является членом Галактической Лиги. Силы остальных содружеств, вместе взятые, превосходят наши примерно в три раза, но мы сильнее каждого из них в отдельности и обладаем мощью, равной которой не было и нет во Вселенной. Тем не менее, мы не можем нарушать устав. Нами подписаны соглашения, которые запрещают использовать искривитель, кроме как для транспортировки. Мы нарушили с его помощью ход ваших Игр. Договоры запрещают использовать атомную энергию, кроме как в мирных целях. Мы уничтожили Машину атомными торпедами. В уставе Лиги записано, что нет более тяжкого преступления во Вселенной, чем геноцид. Когда в бою погибает пять процентов населения — это война. Десять процентов — неоправданное убийство, и после вынесения Лигой приговора напавшая сторона должна компенсировать пострадавшей ущерб всеми доступными способами. Но уничтожение двадцати процентов или двадцати миллионов человек — это геноцид. Если обвинение в геноциде доказано, какой бы силой и мощью ни обладало государство, оно будет объявлено вне закона. Преступникам выносится смертный приговор. Автоматически все члены Лиги находятся в состоянии войны с агрессором до тех пор, пока виновные не понесут наказания.

Торсон замолчал и мрачно улыбнулся. Встав со стула, он нервно зашагал по комнате. Через минуту он успокоился и посмотрел на Госсейна.

— Надеюсь, теперь вы понимаете, перед какой проблемой нас поставили жители Венеры. Если мы не остановимся, через неделю мы будем признаны преступниками или начнется война со всей галактикой. — Улыбка его стала еще мрачнее. — Понятно, что я не отдам приказа об отступлении, пока не буду уверен, что нахожусь в полной безопасности. А это, друг мой, в ваших руках.

Госсейн откинулся на спинку кресла.

Опять загадки. Услышанное потрясло его, и эмоциональная реакция мешала ему думать. Он ощущал ненависть к империи, которая стремилась к господству ценой миллионов человеческих жизней. Его неодолимо тянуло присоединиться к тем, кто принимает участие в сопротивлении, к тем, кто принес великую жертву в борьбе с захватчиком. Жажда действия настолько овладела им, что он едва не забыл, где находится.

Но тренированная кора головного мозга подчинила себе таламическую реакцию, он уже контролировал свои эмоции. Он понимал, что ему определена какая-то особая роль в развернувшихся событиях и он принесет гораздо больше пользы, если выполнит свое настоящее предназначение. Одним из ноль-А принципов был следующий: не существует двух одинаковых ситуаций. Следовательно, Гилберту Госсейну-2, человеку уникальному, необходимо остаться в живых и научиться контролировать свой дополнительный мозг.

Он не забыл, что находится в плену, но поведение Торсона давало надежду на возможность выполнить принятое решение. Он примет любое его предложение и попытается извлечь из него максимальную выгоду. Госсейн поднял голову.

— И все-таки я не понимаю, — медленно произнес Торсон, — кто вы такой? — Во взгляде его было недоумение. — Вы появились в критический момент, накануне сражения, очевидно, с тем, чтобы не допустить вторжения на Венеру. Я признаю, что это задержало нас, но ненадолго. В конечном итоге вы нам не помешали. Даже поражение мы потерпели не из-за вас, а из-за философии этой расы.