- Вас что-то беспокоит, Ваше высочество?

Эрик закусил губу и гордо вздёрнул голову.

- Как пожелает Ваше высочество, - спокойно пожал плечами князь и отвернулся.

Спустя несколько минут сопение стало громче. Принц никак не мог спокойно сидеть. А страдание на его лице стало столь отчётливым, что ехавшие поблизости воины то и дело кидали на Габриэля осуждающие взгляды. Он сделал знак остановиться, спешился и подошёл к жениху.

- Что? – твёрдо спросил он.

Эрик молча отвернулся и едва заметно поёрзал. Вот этот жест князь уже не мог не понять. Их высочеству приспичило. Посреди горной дороги. На средней высоте между землёй и облаками. Ничего удивительного.

Габриэль стащил с коня странно скованного в движениях принца и подвёл к слоистому боку хребта. Попытался расшнуровать штаны. Жених зашипел возмущённо.

- Что? Я не прав? Не желаете справить нужду?

Их высочество изволило посверкать глазами и возмущённым взглядом указать на остальную часть их кавалькады. Оставалось лишь покачать головой и приказать людям отступить из зоны видимости. Немалое расстояние, но деваться некуда. Те, что ехали впереди, просто продолжили путь. А вот тем, кто следовал за ними, пришлось попыхтеть, спешившись и заставляя недовольных лошадей пятиться задом, так как полноценно развернуться было попросту негде.

Когда Габриэль обернулся, Эрик уже самостоятельно переместился к краю обрыва и боролся с завязками. Князь осторожно приблизился.

- Вам стоит отойти назад, Ваше высочество, - скрывая нервозность, проговорил он.

Принц, беззаботно насвистывая, любовался пейзажем и окроплял глубокую пропасть. Несомненно, оказывая ей честь. Габриэль подошёл ближе и глянул вниз. Голова закружилась, сказывался недостаток сна. Внизу рассыпался осколками склон, изрезанный дорогой. Сверкал чистыми ручьями, радовал глаз яркими островками зеленой опушки, красовался цветными полосами пород.

Эрик стряхнул и подпрыгнул зайчиком, заправляя одежду. Камни под его ногами посыпались, стремительно стекая вниз завораживающим потоком. Шуршание, раздробленное кустарником и смягчённое травой, было пугающе тихим. Князь резко оттолкнул принца, но сам не успел отскочить. Его ноги увлёк скользящий вниз камень. Выпустив верёвку, Габриэль отчаянно цеплялся за ускользающую, рассыпающуюся в руках ложную опору. Беспомощно шарил ногами в поисках хоть чего-то твёрдого и устойчивого. И неуклонно сползал вниз. Правая нога скользнула по чему-то гладкому, уткнулась в переплетение корней, голень вспорола острая боль. Левая рука вцепилась в режущий край камня. Тело передёрнуло судорогой, но падение прекратилось.

Вокруг всё ещё скатывалось в пропасть мелкое крошево. Голову и плечи засыпало. В рот и нос набилась плотная сухая пыль. Рука заныла. Нога влажно оскальзывалась на крови. Спину свело от напряжения. Снизу по ущелью потянулось раскатистое ворчливое эхо. Поползло ввысь и в стороны, дробясь и множась, рассыпаясь на чёткие отдельные звуки.

Перед носом князя завертелся конец верёвки. Он осторожно посмотрел наверх. Глаза резало от вездесущей крошки. Наверху было только небо. Ухватившись правой рукой, натянул на пробу. Держит. Осторожно подобравшись, ухватился второй рукой. Некоторое время, показавшееся бесконечностью, поднимался, опасливо нащупывая хоть какую-то опору здоровой ногой. Потом сверху послышались голоса и веревку потянули с того конца. Стало полегче. Дело пошло быстрее. Уже наверху подхватили две пары рук и втащили на уступ.

- Эрик, - то ли позвал, то ли спросил князь, откашлявшись.

- С ним всё в порядке, сиятельный, - выдохнул сосредоточенный и встревоженный Марвис, перемазанный в пыли. – Только руки и несколько ушибов, но им уже занимаются. Ты как?

- Нога. Остальное – ерунда, - отмахнулся Габриэль. – Что с руками?

- Так это он тебя вытаскивал, пока мы не подоспели. Запястья стёрты. Ну, и потянул, конечно. Оклемается. О себе думай.

Адъютант с помощью Дидла принялся наскоро промывать и обрабатывать раны.

- Зачем? – через запорошенное горло слова проталкивались болезненно.

- Затем, что ты нам нужен, - огрызнулся Марвис, накладывая тугой жгут.

- Зачем он спасал меня?

- Потому что ты мой, - чётко произнес неслышно подошедший Эрик, прямо посмотрел в глаза и тут же нацепил свою обычную маску. – Улететь от меня хотели, сиятельный князь? – промурлыкал он легкомысленно. – Неужели, я Вам так надоел?

Нежно-розовые губки капризно надулись. А Габриэль никак не мог удержать дурацкую улыбку.

- Смертельно надоели, Ваше высочество, - пришлось перевести дыхание от такой длинной фразы. – Но я всё ещё питаю надежды, - громко сглотнул, - надоесть Вам столь же сильно. В отместку.

- Тогда Вам стоит беречь себя получше, - ехидно заметил принц.

- Держаться от Вас подальше?

Эрик открыто ухмыльнулся и одобрительно кивнул.

- Хорошая идея. Но вряд ли получится. Я только что решил выйти за Вас замуж.

Глава 9

Конечно же, Эрик понимал, что и сам немного виноват в случившемся. Он даже признавал, что несколько перестарался в своих попытках вывести Габи из равновесия. Результат этих экспериментов всё равно оказался прямо противоположным желаемому – постепенно принц проникался всё большим уважением к немыслимому всетерпению князя, а его самопожертвование, несомненно, свидетельствовало о возможности полезного применения. Нет, Эрик не лгал себе, он прекрасно осознавал, что начинает испытывать некоторую привязанность к женишку. И даже находить его привлекательным. В некоторые моменты. Может быть, этот брак не такая уж плохая идея, если влюбить в себя этого солдафона и незаметно настроить необходимые струны для манипуляции. Да, управлять им будет труднее, чем каким-нибудь слабаком, но и пользы от него несравнимо больше.

Ладно, Эрик даже согласен был признаться себе, что за время знакомства с Габи он начал испытывать к нему чувство. Чувство собственности. Он как-то незаметно привык считать этого дуболома своим.

Ну, хорошо! Он даже готов был согласиться с тем, что князь не так прост, как кажется! Но всё равно не понимал, с чего вдруг во всеуслышание чуть ли не признался в любви. Не иначе помутнение нашло на почве стресса. Или прояснение.

Когда Габи сорвался в пропасть, Эрик испугался как никогда в жизни. И там, упираясь ногами в надёжный выступ, скрипя зубами от непривычной боли и напряжения, он думал лишь об одном, хотел только одного – чтобы ЕГО Габи выжил. Чтобы этот придурок продолжал хмуриться и улыбаться, ходить с мрачным видом, пыхтеть от плохо скрываемого возбуждения, ругаться как сапожник, натыкаясь на новые сюрпризы, раздражать. И быть поблизости. Чтобы всегда можно было его увидеть, услышать, коснуться. Устроить маленькую пакость и посмотреть, что будет. Чтобы можно было не бояться перегнуть палку, потому что он страхует, он присматривает, он поймает на лету, отбросит от края пропасти… Чтобы он у него БЫЛ.

Всю дальнейшую дорогу принц провёл в размышлениях, однако стараясь не давать окружающим слишком уж расслабляться. За Габи он ухаживал лично, хотя и не очень это умел. Но позволить кому-то прикасаться к едва не потерянной безвозвратно собственности было немыслимо. Он ехал возле импровизированных носилок, когда позволяла ширина дороги, никого не подпуская ближе, чем на расстояние вытянутой ноги. Беспрестанно интересовался самочувствием, утирал выступавшие капли пота, подносил фляжку с водой, поправлял плащ, служивший покрывалом, порыкивал на всех, кто, по его мнению, недостаточно заботливо относился к своему главнокомандующему, заставлял глотать какую-то мерзкую отраву, которую эти вояки называли лекарством, наслаждаясь тем, как медленно стервенеет женишок от его чрезмерной заботы. В общем, делал всё то, что сам находил необходимым для лечения больного и восстановления собственного душевного равновесия.

Перевал встретил их неприветливо-серыми зубцами стен тяжёлого форта, щетиной чугунных стволов и открытыми улыбками стражи. Задерживаться не стали. И так их скорость весьма уступала запланированной. К тому же теперь среди них был раненный, которому требовалась полноценная помощь лекарей, и тянуть с этим не следовало. Да и цель их находилась уже совсем близко.