До рощицы, где находилось отверстие кра-фенуа, было не более десяти метров, но добираться до нее приходилось ползком, чтобы не слишком колыхалась трава.

Траппер пополз с ловкостью дикаря, за ним тоже довольно удачно поползли французы, но бедный Джон Джильпинг никак не мог справиться со своей задачей из-за своего обширного брюшка. Он беспомощно ерзал руками и ногами, почти не двигаясь с места, точно несчастная черепаха. Видя это, Виллиго подкрался к англичанину, лег рядом с ним в траву и знаком предложил ему взобраться к нему на спину. Бедный проповедник, не понимая, чего от него требуют, положительно обмер от страха; но, к счастью, Дик в это время обернулся назад и увидел всю сцену. Он успокоил англичанина, объяснив ему, что нужно делать, и Виллиго быстро пополз по траве, таща на себе дородного «эсквайра»… Вскоре вся компания дотащилась до рощи, где Виллиго собрался их на время покинуть.

— Спускайтесь поскорее в кра-фенуа! — сказал он.

— Как? Разве тебя ждать не нужно? — спросил Дик.

— Нет, я вас догоню! Нужно сделать так, чтобы дундарупы как можно дольше не замечали нашего отсутствия.

Тогда Дик раздвинул кусты и обнаружил отверстие, все поросшее мхом. Оливье и Лоран спустились первые, за ними, бормоча приличествующие случаю тексты, боязливо спустился англичанин, подхваченный внизу сильными руками Лорана, и, наконец, Дик, в несколько прыжков догнавший ушедших вперед товарищей. Сделав несколько шагов по траншее, путешественники наткнулись на осла и мула, мирно лежавших рядышком поперек дороги. Дно траншеи было ровное, гладкое, точно хорошая грунтовая дорога. Сверху над головами путников в достаточном количестве проникали в трещину солнечные лучи, пронизывая густую зелень, закрывавшую верхнее отверстие. Беглецы быстро шли вперед, скрываясь от опасности.

Спустя минут десять после спуска в трещину позади европейцев раздался легкий шорох листьев; они обернулись назад и увидели перед собой Коанука.

— Так скоро? — сказал Дик. — Что случилось?

— Вождь забыл сказать своему белому брату, что на пути ему встретятся три источника; так пусть он идет по той дороге, которая начинается напротив третьего источника. Это подлинные слова вождя.

— Хорошо, понимаю. Ты останешься с нами?

— Виллиго ничего об этом не сказал.

— Так возвращайся к нему и скажи, что мы ждем его с нетерпением.

Воин поклонился и бегом пустился назад.

Маленький отряд продвигался очень быстро. Чтобы тяжелый на подъем Джильпинг не задерживал остальных, ему позволили сесть на осла, которого Дик повел на поводу. Трещина постепенно углублялась, и в ней становилось все темнее и темнее. Пришлось зажечь фонарь. Хотя последний освещал подземную галерею на достаточное расстояние, тем не менее европейцам под конец сделалось несколько жутко идти по неведомому подземелью, не зная, где оно кончается и куда ведет. Мрачные мысли овладевали понемногу не только французами, но и более привычным к опасностям Диком, а Джон Джильпинг перешел с Псалтыри на Апокалипсис и стал бормотать таинственные тексты из него.

Чем дальше они шли, тем тревожнее становился канадец. Его беспокоило, во-первых, то, что дно трещины шло хотя и с незначительным, но заметным уклоном, все больше и больше удаляясь от почвы; во-вторых, его беспокоило, что Виллиго со своими товарищами что-то долго не показывался в трещине, и, наконец, его смущало последнее предостережение нагарнука. Это предостережение указывало на возможность заблудиться, что было очень неприятно и даже опасно.

Времени прошло с добрый час. Трещина стала суживаться, хотя идти еще не было тесно. Уклон сделался круче. Осел, везший Джильпинга, стал спотыкаться и скользить на каждом шагу, так что пришлось его взять под уздцы, а британец вынужден был слезть и снова идти пешком.

Но, спустившись с крутого уклона, беглецы невольно вскрикнули от восторга. Они очутились посреди обширной, полукруглой пещеры, раскинувшейся метров на триста или четыреста и перекрытой великолепным сталактитовым сводом. В самом центре пещеры, на расстоянии нескольких метров друг от друга, били из почвы три горных источника, шипение и плеск которых были единственным шумом, нарушавшим глубокую окрестную тишину.

Свет фонаря, тысячу раз отраженный прозрачным хрусталем сталактитов, водяными столбами и брызгами гейзеров, довершал фантастическую прелесть картины.

Даже Джон Джильпинг расчувствовался и, улыбаясь, запел Девятнадцатый псалом. Потом, не помня себя от восторга, англичанин опять развернул свою книгу с нотами, положил ее на спину осла, достал кларнет и затрубил этот же самый псалом при свете фонаря, который Лоран услужливо поднес к нотам.

Затем, кончив псалом, он заиграл «Правь, Британия».[4] Неизвестно, долго ли бы еще услаждал англичанин свой собственный слух, если бы к нему не подошел Дик и не потребовал прекращения музыки. Как и в первый раз, англичанин послушно спрятал свою трубу в футляр, не говоря ни слова.

ПОСЛЕ ПЕРВЫХ МИНУТ ВОСТОРГА КАНАДЕЦ вспомнил предостережение Виллиго.

У основания пещерного свода виднелось множество трещин, чрезвычайно похожих одна на другую. Которая же из них служила продолжением кра-фенуа?

Виллиго велел выбрать то отверстие, которое находилось напротив третьего источника. Но который же из гейзеров был третьим? Это зависело от того, с какой стороны считать, справа или слева. Недоумение разрешил Оливье. Он заметил Дику:

— Мы обычно читаем слева направо и точно таким же способом считаем предметы. Скажите, как в подобном случае поступают дикари?

— Затрудняюсь вам ответить, — сказал Дик. — Признаться, я никогда не обращал на это внимания.

— А между тем это очень важно знать.

— По-моему, Виллиго считал первым фонтаном просто тот, который поближе ко входу.

— Значит, справа налево?

— Да. Я в этом уверен. Но, знаете, я теперь обнаружил новое затруднение. Если считать третьим последний гейзер, то ведь напротив него, взгляните сами, два отверстия. Которое же нам выбрать?

— Я предлагаю решить этот вопрос на основании ваших же рассуждений. Первое отверстие, как ближайшее, вероятно, и есть то, на которое хотел указать Виллиго.

Дик согласился с доводом Оливье. Решено было выбрать правую расселину, но сначала сделать небольшой привал и пообедать, тем более, что тем временем мог подойти и Виллиго с товарищами. В последнем случае недоумение разрешалось само собой.

Мула развьючили, достали скромную закуску, состоявшую из соленых мясных консервов и сухарей, и пир начался. Оказалось что им не хватает питья; в багаже пионеров и англичанина имелось несколько бутылок джину и виски, но ведь этим нельзя было утолить жажду.

Канадец предложил попробовать воду гейзеров.

— Теплую-то! — с гримасой возразил Оливье.

— Прибавьте в нее коньячку, и выйдет грог, — со смехом сказал Дик. — Все же лучше, чем ничего. Наконец, воде можно дать остыть… Подождите!

Канадец встал, захватил с собой жестяную кружку и направился к ближайшему источнику. Подставив под падающую струю кружку, он набрал воды и попробовал ее на вкус.

— Ничем не отдает и не очень горяча! — объявил он. — Право, мне кажется, можно напиться.

На сталактитовом дне пещеры имелось несколько углублений, в которых собиралась вода, лившаяся из гейзеров. Вода в этих ямках была чистая и с виду совершенно пригодная для питья. Путники с наслаждением утолили жажду, возбужденную быстрой ходьбой и соленой закуской.

Между тем Виллиго все еще не приходил. Друзья начали беспокоиться.

— Что-нибудь важное его задержало, — задумчиво произнес канадец. — Я знаю Виллиго: он без надобности мешкать не станет. Мы ждем его уже больше часа. Боюсь, что случилось несчастье. Дундарупы, наверное, заметили наше бегство, кинулись всей толпой на Виллиго и его воинов и убили их…