— Это была его цена, или ты смог сторговаться?

— Его цена. Он пришел, назвал пять миллионов и не прогибался ни на пол-ляма вниз. Упорный как черт! Был соблазн не заплатить ему. Милиция признала смерть Гранита несчастным случаем, поэтому когда он пришел за деньгами — был соблазн сказать, мол, парень, ты тут не причем, оно само как-то получилось. Или и вовсе…

— Убрать самого Диму, да?

— Ну… Да. Но знаешь, Шрам, когда он пришел за деньгами, я… Я просто отдал деньги. Страшно стало, честно. Вот как…

— Как со мной сейчас?

Горбунов кивнул.

— Дима говорил тебе, как именно он убрал Гранита? Показывал, что именно умеет? Угрожал тебе?

— Нет. Он ни словом не обмолвился о том, что может и мне организовать несчастный случай. Да и как бы он… На это ж время надо. Он поди смерть Гранита несколько недель готовил, и ко мне пришел уже когда все готово было. А у меня за стеной трое ребят из охраны… Они бы его скрутили за секунды, стоило мне сказать хоть слово… Но знаешь, как-то под сердцем у меня нехорошо было. Я ж не дурак, Шрам. Не простой человек. Не такой, как ты, конечно, но в людях разбираюсь. Я только на Диму взглянул тогда и понял: он пришел за деньгами и без них не уйдет. Или заберет их, или умрет, дерясь за них. А такой человек мне еще мог пригодиться.

«Значит, не знает…» — удовлетворенно подумал Шрам. Похоже, Горбунов в самом деле не знал, что являл собой Дима. С самим Шрамом он не осторожничал. Войдя в его кабинет, он тут же заставил левитировать стол и стулья. Не глупый он парень, ох, не глупый… Сразу понял: в этом кабинете делаются большие дела и лучше сразу вывалить козыри на стол. Показать, что ты можешь не только ликвидировать главарей преступного мира, но и… Но и что ты в самом деле лучший в мире специалист по несчастным случаям любого типа и любой сложности. Порой большие деньги можно заработать, просто поднеся небольшой микрофон к окну 30-го этажа бизнес-центра!

А Горбунову он, значит, представился просто хорошим киллером…

— У меня есть основания полагать, что Дима — не его настоящее имя. Когда он впервые пришел к тебе, как он представился?

— Никак.

— То есть как «никак»?

— Сказал, что имя не имеет значения. Но, если мне хочется — я могу называть его Алексеем. Потом, через… дай-ка вспомнить… Кажется, года через два, он назвал мне свое имя. Дима.

— Ясно. Сколько раз ты прибегал к диминым услугам?

— Еще пять раз.

— Гонорары?

— До того, как он ушел к тебе — по пятьсот тысяч за человека. Один раз — восемьсот тысяч. Заказ был специфичный…

— Пять и ноль пять. Как-то упала цена, ты не находишь?

— Эти трое — это не Гранит. С ними я мог разобраться и сам, и Дима это понимал. Поэтому и согласился. После того, как Дима стал работать на тебя — с меня он, конечно, тоже требовал больших сумм. Последние два заказа были по миллиону.

По миллиону… У Шрама Дима работал не меньше, чем за два миллиона за заказ. А заказов было много — работы хватало. И, тем не менее, он продолжил принимать заказы и от Горбунова. Почему? Нуждался в деньгах? Копил, откладывая на старость, когда он заляжет на дно? Но если так, то почему он сейчас отказывается от работы, стоимостью почти в пять раз больше, чем его первый заказ? Почему, черт возьми?

— Как ты вывел его на меня? — спросил Шрам. — Это была его инициатива?

— Да, он попросил свести меня с тобой.

— Как это было? Вспоминай все, важная каждая деталь, каждая мелочь. Он пришел к тебе и попросил свести с большими людьми в Москве?

— Нет… Он позвонил, попросил о встрече. А когда пришел — чуть ли не с порога сказал, что ему нужен твой телефон и моя рекомендация.

— Мой телефон? — опешил Шрам. — То есть он конкретно знал, кто заправляет в нашей структуре?

— Да. Он пришел и сказал: познакомь меня со Шрамом.

— Черт возьми, да откуда ж он знал меня? Ты рассказывал?

— Никогда. Мы с ним виделись, только когда появлялась работа. Не разговаривали. Но он знал о тебе.

— Чертовщина… И почему ты согласился? Ты ведь понимал, что отдаешь «наверх» ценного кадра, который мог бы тебе потребоваться самому?

Шрам не стал озвучивать мысль о том, что потребоваться Дима мог как раз для того, чтобы устранить этот самый верх, но Горбунов поймал эту мысль и так.

— Шрам, я же уже сказал, что я бы никогда…

— И тем не менее?

— Во-первых, я понимал: где я, а где ты. Даже если бы вдруг тебя по каким-то причинам не стало — я бы не потянул твою роль. Я бы и роль Гранита не потянул без твоей помощи.

Шрам кивнул, соглашаясь и одобряя. Горбунов мыслил правильно, и это было хорошо. Хорошо, что он понимал: без Шрама его бы здесь не было. Его бы съели свои же. И вздумай он покуситься на его, шрамово место в бизнесе — схарчили бы Горбунова моментально. За часы, если не за минуты!

— Во-вторых, опять же эта уверенность, — продолжал тем временем Горбунов, — он пришел уже точно зная, что я дам и телефон и рекомендацию. Он не сомневался в том, что я позвоню тебе и скажу: «Шрам, тут у меня человек на примете есть, очень хороший специалист! Хочет с тобой встретиться! Можно тебя попросить выделить ему полчаса?» У меня вообще было ощущение, что если этого не сделаю я — это сделает он сам. Что и твой личный номер у него есть… Ну а в-третьих, ты — мне, я — тебе. Баш на баш. Ты помог мне закрепиться здесь, так почему бы мне не помочь тебе устранить ненужных людей там?

Шрам снова кивнул. Горбунов был трусоват, глуповат, но хитер и расчетлив. Как глупость сочеталась в нем с расчетливостью — понять было трудно, но Шрам не хотел углубляться в рассуждения на пустом месте. Главное — этот сверчок знал свой шесток и уверенно сидел на нем, принося пользу. В частности — умел выслуживаться перед начальством, приносить косточку вожаку стаи! Хорошую такую косточку!

— Знаешь, что еще… У меня двое парней пропали за неделю до этого. Без следа! Никаких разборок не было, ничего! Я думал даже, может ребята украли чего, да на дно залегли, но нет, ничего не пропало. Все счета, весь товар — все на месте было.

— Кто?

— Романов и Трубченко.

— Трубченко я знал.

— Вот и он тебя знал. Понимаешь, к чему я клоню?

Шрам понимал. Серега Трубченко был практически не при делах, ни в чем серьезном замешан не был, но знал, чем промышляет Горбунов и что через него уезжает в Москву. И знал, к кому уезжают китайские клоны АК-74. Мог ли Дима похитить парня, выбить из него всю информацию, а затем убить как нежелательного свидетеля? Технически — легко, с его даром это не составляло проблем. А вот логически… Шрам привык считать его лишь исполнителем. Снайперской винтовкой — очень мощной и не знающей промаха. Винтовкой, которая случайно попала ему в руки. А том, что у винтовки были свои мозги, и мозги достаточно неплохие, он как-то до сих пор не задумывался.

А зря…

Переиграл его Дима, переиграл. Скрыл свои возможности, свои мотивы, свои слабые стороны. А когда ты не знаешь слабых сторон своей винтовки, когда она может стрелять и сама, без твоей помощи — лишь вопрос времени, когда ее ствол повернется к тебе самому.

Картина не слишком прояснилась, но здесь Шрам узнал уже все, что мог. Оставалось надеяться на то, что Крайнов и Некрасов накопают больше.

— Спасибо, Коля! — сказал он, вставая. — Ты мне очень помог. Теперь слушай внимательно… Если в ближайшие пару дней тебе позвонит Дима… Или вообще появится у тебя на пороге — сразу звони мне.

— Мне остерегаться его?

— Не более, чем обычно. Не думаю, что он переметнулся и готовит сейчас свой фирменный несчастный случай тебе или мне, но он повел себя непредсказуемо, и это плохо. Мне нужно поговорить с ним. Просто поговорить! Но не пытайся его задержать, понял? Никаких силовых акций. Просто позвони мне!

Горбунов часто закивал, не скрывая своей радости и по поводу того, что Шрам уходит и что приходил он не по его душу. В начале беседы Коля сильно нервничал, а это значило, что сверчок решил сделать себе шесток помягче. Скорее всего он, по давней российской традиции, приворовывал. Традиция эта в принципе была хорошей — весь бизнес Шрама держался, по сути, на воровстве и обмане, но воровать у своих — нехорошо. За это можно и огрести. И когда закончится вся эта катавасия с Димой и трегической случайностью, из-за которой должен упасть борт N1 с президентом и премьером на борту, Шрам намеревался устроить серьезную проверку новосибирской сатрапии. Пока что Коля мог спать спокойно. Пока что…