Первые перемены можно заметить по работам, подготовленным к изданию после Второй мировой войны. Состав русских войск начал уменьшаться, а шведские ресурсы принялись подрастать. Этот процесс набрал ход в 50-е гг. Если академик Е.В. Тарле еще пытается запутать ситуацию преимущественно «словесной эквилибристикой», а со статистикой обращается осторожно, манипулируя ею только методом умолчания, то специализированные труды, выпущенные в «хрущевскую оттепель» для военных профессионалов уже откровенно фальсифицируют цифры. Видимо, в Кремле решили, что армия нуждается в углубленном патриотическом воспитании, и историки получили указание поработать на ниве «прославления». Поэтому арифметика нарвского разгрома вскоре приобрела совершенно иной вид, став намного «красивее», чем даже тот вариант, который изобразил сам Петр I в «Гистории Свейской войны».

Сия тенденция достигла апогея в десятилетия брежневского «застоя» (см. таблицу № 3), когда под Нарвой стали уже «сражаться» практически равные силы. А успех шведов объяснялся «предательством» царских генералов и офицеров — европейских наемников, которым Петр якобы излишне доверял. Однако верхом цинизма и наглой лжи является все же постперестроечный разгул «демократии». Здесь сомнительная пальма первенства у знаменитого словаря-справочника англичанина Томаса Харботла. Конечно, сам британец здесь не при чем. Он уже давно умер. Но готовивший к публикации перевод его книги коллектив российских ученых решил исправить данные «неграмотного» англосакса и заменил общепринятые в международной историографии цифры Нарвской битвы (да и не только ее) на мифические советские. И, разумеется, не отметил те места, где произведено вмешательство в авторский текст[6]. То есть совершен натуральный подлог. Который уже в принципе должен не просто осуждаться по моральным законам, а караться в соответствии со статьями уголовного кодекса. После этого уже ничему не поражаешься, а только отмечаешь все новые «перлы». В данной связи полезно полюбопытствовать, какие знания могло почерпнуть советско-российское население из отечественных справочников и энциклопедий. Как говорится, не верь глазам своим (см. таблицу № 3).

110 …… 35 000 чел. / 32 000 чел. … 8000 чел. / 3000 чел.

18 …… 173 пушки, 35 000 чел. / 32 000 чел. … 145 пушек, 8000 чел. / 3000 чел.

109 …… 173 пушки, 35 000 чел. / 32 500 чел. … 145 пушек, 8000 чел. / 3000 чел.

167 …… 173 пушки, 35 000 чел. / 37 пушек, 32 000 чел. … 145 пушек, 8000 чел. / 3000 чел.

98 …… 34 000 чел. / 23 000 чел. … 145 пушек, 6000 чел. / 2000 чел.

30 …… 148 пушек, 35 000 чел. / 37 пушек, 32 500 чел. … 145 пушек, 8000 чел. / 3000 чел.

61 …… 145 пушек, 35 000 чел. / 37 пушек, 32 500 чел. … 145 пушек, 8000 чел. / 3000 чел.

31 …… 173 пушки, 35 000 чел. / 37 пушек, 23-25 000 чел. … 145 пушек? / ?

137 …… 173 пушки, 35 000 чел. / 37 пушек, 12-32 000 чел. … 8000 чел., 173 пушки / 3000 чел.

В то же время за последние десятилетия вышло и несколько в целом вполне достойных работ[7]. Но вот как их отличить и найти неподготовленному или молодому читателю в громадной куче прочего хлама? Столь же дикая ситуация с информацией о Северной войне наблюдается и в русскоязычном Интернете. Кто хочет убедиться лично, пусть наберет в любой поисковой системе «Нарва 1700 год». Полученный результат превзойдет все ожидания. Так что удивляются политологи напрасно. Плачевные итоги их опросов вполне объяснимы.

Состояние нашей современной историографии кажется особенно убогим, если сравнить его с качеством информации, предоставляемым теми западными специалистами, которые тоже исследовали Северную войну. Правда, русские люди с традиционным недоверием относятся к творчеству «хитрых немцев» и потому переводят их работы очень мало. В советские годы таковые из печати практически вообще не выходили. Тем не менее, даже тот мизер, что издан в последние 15 лет, на фоне российского «беспредела» производит весьма достойное впечатление степенью правдивости материала (см. таблицу 4). 

148 …… 80 000 чел., 150 пушек / 8000 чел. … 18 000 чел., 150 пушек / 600 чел.

147 …… 40 000 чел. / 9430 чел. … ? / ?

142 …… 40 000 чел. / 8000 чел. … ? / ?

161 …… 40 000 чел. / 10 537 чел. … 8000 чел. 181 пушка / 677 убито; 1205 ранено

169 …… 33 000 чел. / 10 500 чел. … ? / ?

166 …… ? / В 3-4 раза меньше … 9 / ?

164 …… 40 000 чел. / 10 000 чел. … 10 000 чел. / ?

Здесь необходимо пояснить, что личности Петра I и Карла XII сразу же привлекли к себе внимание всей Европы. Поэтому типографская «продукция» с подробностями их соперничества регулярно выпускалась во всех странах Старого Света с самого начала XVIII в. Повышенный интерес к данной теме нашел отражение даже в столь удаленном от Балтики регионе, как Италия. Там вскоре после окончания Северной войны вышла книга историка Катифоро, вызвавшая заметный международный резонанс[8]. В конечном итоге именно она и стала тем первым «взглядом со стороны», с которым получила дозволение ознакомиться относительно большая российская аудитория. Но время показало, что научное значение этой работы весьма невелико. Как, впрочем, и подавляющего количества других трудов того периода, посвященных исследованию русско-шведского противостояния. Одно из редких исключений составила «История Карла XII», написанная Вольтером в 1726-1730 гг. Можно смело сказать, что перо гения создало блестящий образец беллетризованной биографии, не выходящий к тому же за строгие рамки фактической истории[9]. Однако к его немногочисленным недостаткам относится как раз то, что в свете нашей темы весьма важно — неточная статистика по русской армии. В первое десятилетие после заключения Ништадтского мира француз еще не имел двусторонних документальных данных и вынужденно использовал недавние пропагандистские материалы скандинавов. Отсюда, в частности, и 80 000 петровских солдат под Нарвой. Но со временем — когда отечественным историкам «высочайше дозволили» обнародовать собственные архивные «грамоты», все встало на свои места и в Европе. С тех пор там никто не преувеличивает численности «московитов»[10].

Тот же самый Вольтер, сев через несколько десятилетий за «Историю Петра Великого», уже получил от Екатерины II всю запрошенную информацию. А потому и количество царских войск, отправленных к Нарве в 1700 г., в новой работе им указано правильно — от 40 до 50 тысяч[11]. С конца XVIII столетия и до нынешних дней к теме Северной войны на Западе регулярно продолжают обращаться наиболее талантливые и известные авторы[12]. Но переводов их творчества, как уже говорилось выше, российская широкая аудитория, к сожалению, почти не видит. Очень мало и переизданий тех книг, что стали плодом изысканий лучших военных историков России XIX в. Поэтому, чтобы отобрать те цифры, которые с максимальной объективностью характеризуют события, необходимо проводить тщательный отбор.

Технология его секрета не составляет. В цивилизованных странах специалистами давно уже принято за правило: при определении величины вооруженных сил неприятеля и его потерь пользоваться архивными данными бывшего противника, опубликованными после окончания боевых действий. Причина подобного подхода — банальный рационализм. Не секрет, что собственные донесения военной поры о численности поверженных «супостатов», как правило, сильно грешат преувеличениями. В пылу боя оценки делаются «на глазок», не говоря уже о том, что человеческая природа склонна к возвеличиванию своих достижений. Между тем армии и флоты любой страны непременно оставляют после себя массу официальных бумаг — боевые расписания личного состава, ведомости по наличию вооружения, отчеты снабжения продовольствием и другие документы. Именно их сравнение между собой позволяет исследователям реставрировать достаточно точную статистику военных лет и уличать недобросовестных авторов в непреднамеренных или умышленных ошибках.