«Программа заложенного сознания может быть активирована только на 53 %, программа вспомогательного сознания исходника может функционировать на 45 %, 3 % погрешностей, не поддающихся анализу и распознаванию эмоций, нелогичных решений и неоправданных рисков».

«Запустить две программы одновременно?»

«Да».

«Риск фатального сбоя системы равен…»

«Иди в задницу, кусок обшивки!»

Травкин флегматично обернулся на писк приборов. Почти сразу же послышался второй сигнал, сопровождаемый еще и голосовым сообщением, о том, что процедура вывода из глубокого анабиоза завершена.

Гай подошел сначала к блоку с Анной. Старпом смотрела на него, не мигая, потом скосила взгляд в сторону и вновь посмотрела в глаза Травкину. Гай мог бы поклясться, что в Аннабель что-то существенно изменилось, но вот что, он понять так и не смог — повторившаяся трель третьего блока, куда Джек сгрузил заключенную, настойчиво требовала внимания Травкина. Коснувшись датчиков на панели автохирурга, Гай поспешил ознакомиться с данными о разморозке.

Убедившись, что все показатели в норме, он дал команду на извлечение заключенной. Перед уходом Кацман рекомендовал надеть на Елену силовые наручники, намордник и кандалы, но Травкин был уверен, что в ближайшее время девушка обойдется и без них. Пару часов после разморозки все реакции останутся сниженными, скорость принятия решений и их обработки заметно упадет, а речь и координация могут подводить в течение еще трех часов. К тому же, велик риск спонтанного сокращения и расслабления мускулатуры, и хорошо, если не гладкой.

Крышки блоков поднялись, и две девушки почти одновременно показались над краями медицинских саркофагов.

— Ты? — только и смогла выдохнуть Елена, опираясь дрожащими руками на края медблока. Гай, помогавший ей выбраться наружу, удивлено вскинул бровь, посмотрев на Анну.

— Капитан Владленова?

Аннабель сдвинула брови, потерла переносицу, а затем стала массировать виски, не глядя на бледную после разморозки Елену. Та замолчала, прикусив язык, но настороженного взгляда от андроида не отвела. Анна выбралась наружу самостоятельно. Беззастенчиво прошла нагишом к одному из шкафов у стены, с трудом переставляя ослабевшие ноги, взяла с полки чистый хирургический комбинезон, и облачилась в него, с неудовольствием отметив, что нарушена мелкая моторика пальцев.

— Ты не против, если я пока так? — как-то смущенно произнесла она, оглянувшись на Дока. Тот пребывал в некоторой степени замешательства. С одной стороны Аннабель могла узнать имя заключенной и через центральный канал искина, к которому наверняка подключилась прежде, чем выбираться из блока. То, что старпом не упустит шанса просмотреть пропущенные события, чтобы ей не пришлось потом их пересказывать, Гай был уверен.

С другой стороны Травкин ожидал немного иного поведения. Как-то не вязалось у него в голове, что андроид станет одеваться, стесняясь своей наготы.

«Ты страдаешь паранойей, друг, — сказал он сам себе, успокаиваясь. — Ну не голой же ей ходить по кораблю. Нефункционально, да и неудобно. А от ее одежды остался хлам».

Ничего конкретного. Никаких прямых фактов, исключающих сомнения. Только домыслы, только интуиция, слаборазвитая у Травкина в виду рода его занятий. Впрочем, отсутствие предчувствий отключалось у Гая в моменты сложных случаев на хирургическом столе.

Неоспоримых фактов в пользу своей бредовой теории про старпома у Травкина по-прежнему не было. Все, что происходило, было зафиксировано или показалось Гавриилу ненормальным поведением для андроида, можно было трактовать двояко.

А мутных диагнозов он не любил и никогда не ставил.

«Ну и что с того, что Анна назвала имя и звание нового человека на Астарте? Да эта информация, наверняка, была загружена в искин сразу же после прибытия груза на корабль. И слова самой Елены никак не проясняют ситуации. Узнала она старпома, и что? Они там, вообще-то, друг в друга стреляли, а вот Аннабель, в отличие от той же Елены, была без тяжелой брони и шлема. Да, капитан узнала ее лицо, а ты, Травкин, завязывай с новыми сортами грибов, взращенных на самогоне Джека».

Елена в это время мрачно смотрела на открывшийся проем, в котором показались сразу две фигуры. В медотсек, толкая друг друга плечами, ввалились Джек Кацман и капитан Морган. Последний был изрядно помят, всклокочен и выглядел немного странно, выбиваясь из привычного невозмутимого образа отмороженного флегматика. Гай мысленно выругался и закатил глаза, предчувствуя развитие ситуации.

Капитанский парадный мундир, в который он облачился сразу после старта, сменился на стандартную форму капитана из удобных штанов и свежей рубашки, зато к поясу добавились два тактических плазменных пистолета и коробочка локального перехода в зоне корабля.

— Капитан, думаю, вам это не нужно, — мягко произнес Гай, приближаясь к Ричарду сбоку, и стараясь не делать резких движений. Он протянул руку и медленно отстегнул локальный телепортатор.

— Да я ему уже сказал, что он себе жопу в вакуум переправит в таком-то виде, — высказался Джек, стараясь не смотреть на Елену, прожигающую его ненавидящим взглядом. — Пытался сам отобрать да куда там, только, блядь, костюмчик попортил.

Кацман продемонстрировал свежую дырку на рукаве, оставленную зарядом плазмы. Глаза капитана были безумны и веселы, а от него самого так разило крепким табаком вперемешку с коньяком, что Травкин едва не выпустил телепортатор из рук, удивленно глядя на брата.

— Не я, — коротко мотнул головой Джек, — он сам.

— Однако… — только и смог выдавить Гай, отступая с добычей в угол.

— Капитанум мозгум нихтен брык-брык, — философски выдал Джек. — Упыреныш-то где?

— Не поверишь, — нервно хихикнул Травкин, — спит сном вампира в полдень.

Пока братья перебрасывались вежливыми репликами о погоде, капитан одним махом оказался у второго медицинского блока, заглянув в него и разочарованно посмотрел на Дока.

— Где… — хрипло выдавил он. — Где она?

Голос Ричарда был удивительно низким, похожим на скрежет железа.

Если бы Травкин не отслужил на Астарте несколько лет, не знал Ричарда лично и не составлял его медицинскую карту, он точно решил бы, что капитан повредился умом. В глазах полыхнула такая яростная боль, что Гай даже отшатнулся. Сосредоточенный Джек молча положил руку на плечо капитана.

— Без глупостей, Рик, — шепнул он, — руки сломаю и в космос брошу.

Капитан Ричмонд порывисто оглянулся на боцмана, открыл рот, чтобы что-то сказать, но потом передумал и согласно кивнул. Жест дался ему с огромным трудом, как отметил про себя Гавриил.

«Святые небеса, да я тут один нормальный, что ли, остался? Что вообще происходит?» — подумал он, отчаянно желая оказаться где-то далеко и можно даже под свистом снарядов.

— Капитан?

Из примыкающей к основному помещению комнаты показалась Анна в хирургическом комбинезоне, переводя взгляд с капитана на боцмана, а затем на доктора Травкина.

— Я что-то пропустила?

— Да, а он твой мат, овации, занавес, — ядовито высказалась забытая всеми Елена, мрачно поглядывая на свою изодранную одежду, в которой ее и заморозили пираты.

— Карго слова не давали, — буркнул Джек. — Док, можно ее забирать? — он кивнул на Елену.

— Можно, — ответил Гай, — все с ней в норме. Куда определишь-то?

— У нас есть гостевые каюты, — пожал плечами Кацман, — а еще есть клетки для отлова и содержания особо ядовитых грузов, — цинично заулыбался он, — вот туда она и пойдет, ебать-колотить.

Он решительно подошел к пленнице, выволок ее из автохирурга, рывком поставил на ноги и, с силой заломив руки за спину, надел силовые браслеты, которые отстегнул от пояса жестом фокусника.

— Пошли, Елена Ильинична, кончился твой солярий.

Капитан Владленова тихо зашипела от боли, но до разговора с боцманом не снизошла.

— Ты… — Рик кашлянул, прочищая горло, — Анна, с тобой все в порядке? — обратился он к старпому.