— Да к тому же и некуда… — продолжил он вслух мою мысль.

Хлопая ресницами, я таращилась на него, совершенно позабыв о способностях таких как он проникать в сознание смертных. Вампир потянул меня за руку, помогая подняться. Ноги едва держали. Он чуть подтолкнул, подводя к покосившемуся дереву, и практически уложил меня на него. Не противясь никак внешне, я еле сдерживала слезы, глубоко дышала и глядела на украшенную золотом пуговицу на его шубе, чтобы не попасться под гипноз ледяных глаз. Теплая ладонь ласково прошлась по щеке, пальцы взялись за подбородок.

— Половина помощи — половина платы. Ничего особенно страшного, не дрожи так…

— То есть… не убьешь? — на выдохе прошептала я.

— Закон запрещает нам убивать мирных граждан. Да и мне не нужно так много, — заверил мужчина, потянув замок молнии на горловине моей толстовки. Расстегнул, сунул ладонь под ткань, оттягивая ворот… и отдернул руку, как ужаленный!

— Сними это… — мрачно протянул он.

Моя рука машинально метнулась к шее. Цепочка с кулоном в форме меча, не креста, а именно меча, с гардой, эфесом и всем, чем положено. Мне подарили его за победу в турнире… Короче я совершено о нем забыла! А вампирюга заметил сразу. Не мог не заметить, ведь все мои украшения из чистого серебра, других просто не ношу. Пальцы замерли на застежке. Я засомневалась. А с чего я собственно должна его слушаться?!

— Сними. Будешь слушаться, будет не больно, — по-дружески подогнал мне мотивацию вампир.

Кое-как справилась с замком. По моим литературным представлениям, этот интимный процесс должен был напоминать первую ночь любви в сокращенном варианте. Однако то, как пил меня этот тип, больше походило на изнасилование. Сжав затылок, грубо потянул, склоняя мне голову набок. Другой рукой вцепился в плечо и… нарушил свое первое обещание. Клыки входили медленно, скрипели о кожу, и в глазах у меня темнело от боли и ужаса. Когда же он наконец вонзил их до предела, то на миг замер, и я смогла перевести дух. А дальше глотки, один за другим. Так громко и четко, что меня начало мутить. Пытка, бесконечная и унизительная. Кровь перестала бить фонтаном ему в небо, и тогда он стал тянуть…

— Хватит, — всхлипнула я, чувствуя, как ускользает сознание, — Пожалуйста, хватит…

Но реакции не последовало никакой. Он все так же жадно пил и сопел мне в загривок.

— Остановись. Ты обещал! — пронзая ночной лес криком, сорвалась я.

Вампир, затаив дыхание, медленно отстранился, не сильно, лишь высвободил клыки. По открытым ранкам резанул морозный ветер, а в нос ударил запах железа. Замутило уже ощутимо. Икая и жадно глотая воздух, я тщетно пыталась подняться и оттолкнуть его, но мужчина не отступал.

— Я сказал… что нам запрещено убивать граждан… — приглушенно задышал он мне в плечо, — А ты… ты в этом мире никто. Тебя нет… — очередную мою попытку подняться он пресек тычком в живот.

Обжигающая боль волной разошлась по внутренностям. Хотелось согнуться, чтобы хоть немного ее унять, но меня за плечо пригвоздили к мокрому стволу.

— Смирись. Все равно ты тут долго не проживешь. Смерть идет по твоим следам. А я предоставляю самую легкую.

— Я хренею от твоей щедрости… — сквозь зубы прорычала я, чувствуя, как он примеряется уже к левому плечу.

Обычно в затяжном прыжке я ставлю психологическую заслонку. Я лечу в полной уверенности, что это аттракцион, и что все продумано, рассчитано до мелочей каким-нибудь специалистом. И я вверяю ему свою судьбу, расслабляюсь… Сейчас этот прием не сработал. Нелегко внушить себе, что ты в безопасности, когда точно знаешь, что умрешь. Дышала урывками, большими глотками. Уши заложило, и собственные всхлипы я слышала глуховатым гулом, будто под водой. Мокрые щеки жгло морозным ветром, щипало нос. «Хочу жить… Так не должно быть. Нельзя сдаваться так просто. Я должна жить!» — я зажмурилась, сжала кулаки… В правой руке было что-то твердое и острое. Кулон!! Разлепила веки, замерла, прислушиваясь. Сопение, глотки. Казалось, он опьянен и сам находится в каком-то трансе. «Гребаная пиявка!» — наотмашь ударила открытой ладонью, почти пощечиной, если не считать зажатого в пальцах металлического штыря. Хотела в висок или в лицо, обжечь его и бежать, пока не очухается. Но не рассчитала. Меч вошел под прямым углом в ухо и от удара чуть дальше, вглубь, в голову, мягко, как горячий нож в масло… Вампир судорожно дернулся, одарив меня новой волной боли, кажется пропорол мне на шее бороздки. Я едва удержалась в твердом разуме. Мужчина рухнул к моим ногам, корчась от судорог, сжимая голову. Впрочем, я и сама свалилась на подкосившихся ногах, едва он перестал меня держать. Умылась снегом, отерла шею, затылок и вроде бы укрепилась в состоянии. Пока я на четвереньках выполняла свой «вечерний туалет», не замечала, что творится с катающимся в агонии мужчиной. Меня вернула в реальность мощная вспышка. Словно кто-то поджег облитую бензином тряпку. Подняла глаза, отползла от шипящего огня, и только теперь стала смутно соображать, что в этом синеватом пламени горит убитый мною вампир. И хотя до сего дня мне не доводилось еще никого убивать, сейчас я не почувствовала ни страха, ни мук совести. Наверное потому, что от моего мучителя осталась лишь горстка пепла, черная проталина, силуэт на снегу…

Не помню, как добралась до города. Холода уже не чувствовала, просто желание жить, эйфория. Только ворота негостеприимной крепости оказались закрыты. Наверное, оно и к лучшему. Прямо от них, по раскатанной широкой дороге, я вышла к запорошенной деревушке. В домиках горели огни, уютный дымок валил из труб, но снега за ночь навалило выше крыльца, занесло двери, и до утра их точно никто не собирался открывать. Лишь одна большая лачуга светилась ярче других, за окнами мелькали тени. Оттуда доносился гам, смех и звон кружек. Я подняла глаза… Таверна! На перилах снежная шапка, но ступени расчищены. Сомнения таяли с каждым дуновением ледяного ветра. Решилась… но остановилась на втором шагу. «А если и там хищники? Или полицейские после рабочей смены заливают горло?» — Двери распахнулись. На крыльцо вышла тучная женщина в старом платье из грубого сукна и грязном белом переднике, с метлой в руках.

— И не налегай, а то знаю я тебя! Начнешь распускать руки, скажу Генриетте, она тебя быстро домой отволочет! — пригрозила она кому-то в зале и, не глядя, отработанным движением махнула метлой по перилам.

Мне пришлось отскочить назад, чтобы мою и без того мокрую, обледеневшую тушку не накрыло.

— Фу ты, старая, не вижу… — заворчала она. — Заходи, милая, заходи, красавица!

Тетка распахнула передо мной дверь.

Уютный свет десятка свечей, тепло камина и запах печеного мяса. Я шагнула за порог и вспомнила, что такое счастье.

— Ты проходи, проходи, — мягко подтолкнула меня хозяйка, — Замерзла совсем?..

Вслед за ней я прошла к камину, бросилась к огню, отогревая задеревеневшие пальцы. Женщина умиленно посмеялась и пододвинула мне скамейку. Немногочисленные посетители затихли, видимо изучая чужачку, но мне в этот момент было абсолютно все равно. Главное — оттаивают конечности.

— Садись, чего коленки то протирать… — окликнула она, и лишь когда я уселась, склонившись, продолжила почти на ухо, — Ты ж не местная?

Я замотала головой, а потом сообразила, что могу наболтать лишнего, и испуганно подняла на тетку глаза. Но та не выглядела озадаченно. Скорее взволнованно, возбужденно, с простонародной любознательностью.

— Я сраа-азу поняла, как тебя увидела, — похвасталась она своей проницательностью, а потом склонилась еще ниже, — Из «нового» забрела?

— Откуда?.. — переспросила я растерянно.

— Из нового мира! — возмущенно зашипела тетка мне на ухо, по видимому, поражаясь моей непросвещенностью.

— Ааа… Ну да, вроде того.

— Бедная, бедная девочка… — запричитала она, всплеснув руками, — Голодна небось?

— Если честно, ужасно… — призналась я, смущенно улыбнувшись ей, — Только… — я оглядела себя, похлопала по карманам, — Совершенно нечем Вам заплатить.