― Ты когда-то мотал срок в Австралии, Фрэнк? ― Рокси уже знала ответ, поскольку изучала своих жертв перед охотой.

― Семь лет.

Отвращение возросло. Для большинства заключенных число слез означало количество убитых ими людей. Для других потерю близких. Только в австралийских тюрьмах это принудительное тату заключенных педофилов.

― Ты получил эти татуировки в Австралии?

Фрэнк Марин молчал.

Что красноречивей ответа. Рокси сняла наручники со своего ремня, обвила цепью изголовье кровати и защелкнула их на его запястьях. Безопасность прежде всего. Она вряд ли смогла бы быть полезной ребенку в чулане, подстрели её Марин в спину. Вероятнее всего, ее не убить пулей. Но будет неудобно и неприятно.

Перемещая вес на руку у горла Марина и глубоко впиваясь в него пальцами, Рокси запустила свободную руку под вторую подушку и достала пистолет. Мужчина сопротивлялся, это причиняло ей лишь небольшое неудобство. Она надавила немного сильнее, и он замер.

Рокси отпустила горло преступника и отступила. Марин ругался и рычал, но наручники сдерживали его.

― Заткнись! ― Рокси улыбнулась и нацелила пистолет на его достоинство.

Челюсть захлопнулась с угрожающей силой. Наверное, дышать ему нравилось больше.

― Итак, что у нас здесь? ― Девушка взглянула на пистолет. ― Х-м-м ... полуавтомат.

Лично она предпочитала ножи, ей больше нравился личный контакт с жертвой, но в ее деле стоило знать, какое оружие любит враг. Так что она знала порядок: извлечь обойму. Убрать патроны. Потянуть рычажок и включить предохранитель. Зрительно убедиться, что патронник пуст. Она швырнула обойму на пол в одном направлении, а пустой пистолет в другом. Затем резко распахнула ящик прикроватного столика. Пусто! У этого болвана даже нет страховки.

Марин вскочил снова ругаясь.

Потянувшись к поясу, Рокси достала нож и повернула так, что на клинок упал свет.

И это привлекло внимание Фрэнка, проклятия мгновенно оборвались.

― Спокойно, прохрипел он. Эй ... ну... легче. Ты же не хочешь причинить мне вред...

― Ну, легче? Это напоминает: "П-р-р, девочка?"Я не лошадь. ― Она подняла нож и кончиком дотронулась до его кадыка. ― Что касается моего желания причинить тебе вред... да... ― она достаточно сильно нажала на кожу, та подалась с едва слышным хлопком, как проколотая виноградина, ― в действительности, да. Я в самом деле хочу сделать тебе больно.

― У меня есть информация...

Рокси чуть глубже вонзила острие, эффектно оборвав попытку договориться.

― Веди себя тихо и спокойно, Марин. Если ты помолчишь в данный момент, то останешься жив. Заговоришь, когда я велю, и не раньше. Если захочу что-то услышать, дам тебе знать. ― Она смотрела, как струйка крови змейкой стекает по бледной коже, ощущая нестерпимое желание протянуть руку и поймать ее пальцем, или еще лучше языком. С ее последнего кормления прошло слишком много времени. Наконец Рокси подняла на него взгляд. ― Кивни, чтобы я знала, что ты понял.

Он слабо кивнул, потому что пошевелись он сильнее, и она перережет ему горло.

Единственными звуками в комнате были резкий скрежет дыхания Марина и мягкий звук металла, полоснувшего по ткани, когда Рокси вонзила кончик лезвия в подушку.

Она ловко разрезала ее пополам на длинные широкие полосы и убрала нож. Схватив голову пленника, рванула её назад, скатала часть наволочки в шар и запихнула ему в рот, а вторым лоскутом закрепила кляп на мете.

― Сиди смирно!

Если бы он выполнял ее инструкции еще лучше, попросту отрастил бы хвост!

Подойдя к чулану, Рокси рывком распахнула дверь и нашла девочку свернувшейся калачиком под одеялом цвета зеленых соплей, которое Марин, скорей всего, вытащил из кровати. Наверное, это единственная достойная вещь, которую похититель сделал за последнее десятилетие. Хотя, возможно, он просто побоялся повредить товар.

Глаза ребенка были закрыты, грудь трепетала, когда девочка пыталась дышать через кляп. По крайне мере малышка дышала, это главное, в чём Рокси была заинтересована. Она не хотела возвращаться с хладным маленьким телом.

«Была там. Сделала это».

Одна из причин, почему Рокси избегала дел, в которые были вовлечены дети. Фактически сегодня работа напрямую не связана с ребенком, скорее с получением информации. Всё дело в выполнении приказов.

Инструкции довольно просты. Убит один из жнецов душ Сета. Ее задача собрать информацию, чтобы убедиться, что мертвый жнец останется мертвым.

Нелегкая задача, поскольку Рокси не имела понятия, как живой ребенок связан с мертвым жнецом. Каллиопа Кейн – ее непосредственная начальница из Стражей Исет сказала, что необходима только информация. Ничего удивительного. Дочери Исет совсем немногословны, они говорят лишь о значимых и существенных деталях. Прошло примерно десятилетие, а Рокси так и не дослужилась выше простого рядового солдата, Стражи считали, что ей не нужно знать лишнего.

Обычно, это ей ничуть не мешало. Но в последнее время появилось чувство, словно что-топроисходило. Что-то за гранью обычного. И незнание, что же это за чертова штука такая, начинало ее изводить.

Плюс ко всему, в этом деле ее что-то беспокоило. Каллиопа не вела себя как-то по-другому, и не было повода засомневаться в её словах, но Рокси нутром чувствовала, что девчонка куда важнее, чем призналась наставница, она не простая случайность. Рокси задавалась вопросом, почему так важно скрыть этот факт.

Открытая дверь чулана закрывала Марину обзор. Рокси села на корточки и вытащила ингалятор из кармана. Вытянула кляп и дотронулась до руки девочки.

― Дана, проснись!

Ребенок повернул голову, но глаз не открыл. Рокси одной рукой обняла тонкие плечи и подняла девочку, достаточно встряхнув, чтобы разбудить.

― Живее! Не заставляй меня об этом пожалеть, ― не заставляй меня смотреть в лицо твоей матери и говорить, что тебя больше нет.

Дана открыла глаза. Глубокие, синие с оттенком фиолетового, затуманенные ото сна. Её взгляд был рассеян. Каждая линия тела и короткое хриплое дыхание говорили о страхе и напряжении, которое привело Рокси в замешательство. Она почти не имела опыта работы с детьми. У нее самой почти отняли детство, так что помощи от личного опыта ждать не стоило.

Или…возможно стоило?

«― Как тебя зовут?

― Рокси Тэм?

― Где ты живешь, Рокси?»

Она помнила низкий, спокойный и добрый голос. Они сидели в небольшой и очень ярко освещённой комнате, где находилось два стула и стол. Мужчина был темнокожим с черными глазами, одетый во всё синее. Он предложил ей содовую и шоколадное вафельное печенье. Несмотря на его доброту, Рокси по сей день ненавидит шоколад.

«― Теперь ты в безопасности, Рокси. Никто не сделает тебе больно.

Бинго!!!»

― Дана, теперь ты в безопасности. Никто, слышишь, никто не собирается причинять тебе боль. ― Она вытащила слова из трясины воспоминаний, изменив их немного в соответствии с обстоятельствами. ― Я собираюсь отвести тебя к маме.

Ее саму никто не обещал отвести к маме, потому что таковой не было. Она это пережила.

Секунды ускользали, и Рокси снова начала искать слова, когда Дана потянулась за ингалятором. Ее ледяные пальцы коснулись Рокси. Девочка знала, как им пользоваться, встряхнула ингалятор и глубоко вдохнула. Затем вернулась в угол. Казалось доверие, которое Рокси завоевала, испарилась подобно туману под полуденным солнцем.

Рокси отошла назад, прикрыв за собой дверь, и посмотрела на Марина. Он молча сидел именно там, где она его оставила, даже не пытаясь простонать в кляп. Скорей всего, он поверил, что Рокси выполнит угрозу.

« Дайте слизняку золотую звезду».

Медленным, не представляющим угроз движением Рокси повернулась к малышке, засунула руку в карман и достала небольшую мягкую игрушку. Кошка – потертая, но любимая.

― Твоя мама передала, чтобы составить тебе компанию, пока ты не вернешься домой, и сказала, что его зовут Флопси.