— Мне нравится делать это с тобой, — сказал он. Его дыхание обжигало мою кожу.
Я застонала, мои пальцы погрузились в его волосы, будто это было единственное, что удерживало меня от того, чтобы уплыть. Его поцелуи путешествовали по моим бедрам, прослеживая край моих темных лобковых завитков. Один из его пальцев скользнул внутрь меня, затем другой, и я застонала. Его большой палец все еще был мучительно мягким и нежным. Я прижалась к нему бедрами, всем телом прижавшись к его сильным плечам.
— Еще, — выдохнула я, — пожалуйста!
Его большой палец опустился, и он прижался ртом к моим ногам, его язык пожирал мой клитор, его пальцы двигались глубоко внутри меня. Энергия, которую он так тщательно создавал, взорвалась, как фейерверк, в моем теле, ослепляя горячим, красным потоком удовольствия. Я кончила так ярко, что закричала. Мои ноги подкосились, и я упала в его объятия.
Совершенно без всякой причины я начала плакать. Нет, не просто плакать. Я извергала большие, уродливые, захлебывающие рыдания. Плечи дрожали, когда я пыталась сдержать поток горячих слез. Любовник из снов молчал. Он просто держал меня, проводя своими теплыми, сильными руками по моей спине, пока я не смогла взять себя в руки.
— О, черт, мне очень жаль, — пробормотала я, вытирая глаза тыльной стороной ладони. — Прости.
— Ничего страшного. — Он улыбнулся мне так, будто я только что не облажалась в его объятиях. — Хочешь поговорить об этом?
Мои плечи расслабились. Конечно, любовник из сна сказал бы именно то, что нужно.
— Честно говоря, даже не знаю, почему я просто… почему именно я…? Черт, прости меня.
Он поцеловал меня в лоб.
— Ты чувствуешь себя лучше?
Я сделала глубокий вдох.
— Да. На самом деле, это так.
Это была правда, и дело было не только в теле. Я чувствовала себя так же спокойно, как в течение многих лет. Честно говоря, так же расслабленно я чувствовала себя с тех пор, как перестала мечтать о нем каждую ночь.
— Хорошо. — Он откинулся назад, потянув меня за собой, пока мы оба не легли на полевые цветы, прижавшись друг к другу обнаженными телами. — Тогда давай сделаем это снова.
***
Пухлые кучевые облака гонялись друг за другом по бледному сонному небу, а я лежала на спине в высокой траве, тяжело дыша. Удовлетворенность кружила по моему телу, будто сексуальное удовлетворение омывало меня томными волнами. Проклятье, я никогда не чувствовала себя так, как сейчас…
— О чем ты думаешь?
Я слегка пошевелилась, встретившись взглядом с золотыми глазами моего любовника из сна и медленной, ленивой улыбкой. Мне было приятно думать, что я придала такое мечтательное выражение его великолепному лицу.
— Ни о чем, — ответила я. — Просто пытаюсь вспомнить, когда мне в последний раз было так хорошо.
Он тихо рассмеялся, а затем потянулся, чтобы заправить мне за ухо выбившуюся прядь волос.
— Именно это ты и говорила раньше.
— Неужели? Я этого не помню.
— Скажи, ты все еще изучаешь… — Он наморщил лоб. — Этих маленьких собачек? Похожих на волков, но более раздражающих?
— Койотов, — подсказала я. Мои щеки начали ныть от такой сильной улыбки. — Откуда ты это знаешь?
— Я вспомнил. Я хотел все о тебе вспомнить.
Со вздохом я позволила себе снова упасть на сладко пахнущую траву. Сейчас я чувствовала себя слишком хорошо, чтобы сомневаться в собственных нелепых снах.
— Нет, больше ими не занимаюсь, — ответила я. — К твоему сведению, я изучаю волков.
Он склонился над моей грудью, приподняв бровь.
— О, неужели? И что же ты обнаружила?
— Ну, в прошлом году мое большое генетическое исследование было опубликовано в журнале Nature.
Он снова нахмурился.
— Это… Должно ли это произвести на меня впечатление?
Я смеялась до тех пор, пока у меня не заболела грудь. Очевидно, мое подсознание считало, что мне нужен любовник, который никогда не слышал о Nature.
— Да, — сказала я, как только отдышалась от смеха. — Чертовски верно, ты должен быть впечатлен. Хотя я немного не уверена, почему они выбрали мою статью: потому ли, что она написана ученой-женщиной, или потому, что у волков такие большие кликбейты4.
Я никогда никому не рассказывала о своих страхах, даже родителям. И уж точно я никому в университете о них не рассказывала. Безжалостная самореклама была частью процесса пребывания в должности.
Мой любовник из сна только рассмеялся и наклонился, чтобы поцеловать меня в шею.
— Я вижу, ты все еще сомневаешься в себе.
Его слова звучали странно и жестковато, будто мы разговаривали по телефону, а не лежали голые рядом в траве. Я резко села. У меня все поплыло перед глазами. Его красивое лицо расплылось, и вся осиновая роща растворилась вокруг меня, унося прочь густые ленты белого дыма.