Я скованно кивнула.

Она прикрыла за собой дверь и прошла к дальней кровати, на которой покоились спортивные шорты и старая серая футболка с бегемотом. Кровать стояла рядом с пыльной прикроватной тумбочкой и настольной лампой. Находилась она около окна с засаленными тюлями грязно-бежевого цвета. За окном была непроглядная темнота с вкраплениями мрачно-синего неба. Звезд видно не было, хотя судя по светлым отблескам на полу, где-то высоко мерцала луна.

Нинет с некоторым стеснением развернула полотенце, и я поспешно отвернулась, не столько из скромности, сколько из-за нежелания смотреть на ее травмы.

— Теперь ты меня красивее — усмехнулась она.

Я ухмыльнулась, хотя смешно мне не было ни капельки.

— Хочешь поговорить? — я тихо развернулась к ней.

Было непривычно видеть ее с короткими волосами, без вызывающей косметики и нелепых нарядов. Теперь выражение "подрезать крылья" приобрело для меня совершенно новое пугающее значение.

Обманчивое впечатление, что в ней появилась робость, быстро ушло, как только Нинет открыла рот.

— О том, что какие-то дегенераты колотили меня три месяца? Нет, Лерой, спасибо. Я готова обсуждать с тобой даже влияние античности на творчество Шекспира, но не эти хреновы три месяца.

Я сглотнула и потупила взгляд.

— Прости, я просто подумала, что тебе нужно...

— Что мне нужно так это галлон водки и обезболивающее, если ты мне этого предложить не можешь, то вперед я душ освободила.

— Приятно знать, что ты в норме.

Я резко развернулась к ванне и уже хотела схватить ручку, когда Нинет окликнула меня.

— Стой. Блин, прости, просто у меня выдались дерьмовые три месяца.

— Я понимаю.

— Это правда? Что Крис теперь, вроде как, знает, что я думаю?

— Да. Но он вряд ли лезет к тебе в голову.

— Это хорошо, а то еще узнает, что я курю.

Я усмехнулась.

Нинет причмокнула губами и, наконец, тихо выдавила тот вопрос на который действительно хотела получить ответ.

— Ты о... — она нахмурилась и замялась — Блин, сложно то как... — она взлохматила свои короткие волосы — О Рике ничего не слышно?

Я грустно улыбнулась и покачала головой. Я взглянула на нее, чувствуя, как в глазах начинают собираться слезы.

— Никому не говори, — пробормотала я, глотая рыдания и утирая гребаную слезинку — Но я просто охренительно рада тебя видеть.

Она усмехнулась.

— Я тебя тоже.

Я кивнула и зашла в ванную комнату, крохотную, как в каютах. Теплые струи приятно согревали и успокаивали. Я помылась и привела себя в порядок, расчесав волосы и почистив зубы. Здесь нашлись вещи и для меня. Правда моя импровизированная пижама оказалась с жирафом. Я смотрела на футболку, и тут осколок воспоминания трехгодичной давности всколыхнул мою память. Эти вещи принадлежали Нинет. Однажды она надела эту футболку на тренировку Хенрика. Видимо, когда Крис был в Чикаго, он решил взять что-то для Нинет.

Потоптавшись немного, я вышла из ванной. Нинет уже спала тихо посапывая и я вместо того чтобы лечь в кровать, направилась к лестнице на первый этаж.

Крис не спал, он читал книгу, включив тусклый торшер. Симпатяга растянулся около двери. Все его три головы забавно морщили носы и фыркали. Я подошла ближе, стараясь не шуметь. Сначала я не поняла, где он взял книгу, но потом разглядела маленький книжный шкаф, придвинутый в дальний угол. Я разглядела обложку...

— "Дневник памяти"? Заплакать не боишься?

Крис поднял голову и ухмыльнулся.

— Здесь маленький выбор.

Я хмыкнула и подошла к нему вплотную, откладывая книгу в сторону и усаживаясь к нему на колени. Он положил мне руки на талию и крепко поцеловал.

— Не знала я, что ты читаешь такие книги.

— Между прочим, экранизацию меня ты заставила посмотреть.

— Наглая ложь, я смотрела на Райана Гослинга, а ты сидел рядом и ревновал.

Он с деланной серьезностью посмотрел на меня, от чего губы сами стали расплываться в улыбке.

— Я должен тебе кое в чем признаться. Я тоже смотрел на Райана Гослинга и ревновать надо было тебе.

Я закусила губу, пытаясь не засмеяться и выдавить из себя какой-нибудь ироничный ответ, но смех уже прорывался сквозь ребра. Когда я успокоилась, он снова поцеловал меня.

— Ты почему не спишь?

— Тот же вопрос к тебе.

— Я караулю.

— Значит, и я караулю.

— Какая же ты вредная — устало проговорил он, убирая влажную прядь с моей щеки.

— Я всегда этим гордилась.

— Не сомневаюсь — сухо и устало произнес Крис.

— Поспи, пожалуйста — шепнула я, сползая с его колен и садясь рядом.

Через какое-то время он сдался и, расслабившись, лег головой на подлокотник, притянув меня к себе.

— Ты чувствуешь Нинет? — спросила я.

— Еще не совсем. Ей очень больно. Физически я имею в виду. Пока это заглушает эмоции, — ответил он, согревая дыханием мой затылок — Я не уверен, но, по-моему, у нее сломано ребро. Я не знаю как давно, но ей нужно достать хотя бы обезболивающее.

— Завтра с утра займемся этим — шепнула я, разворачиваясь и прижимаясь к его груди.

— Денни, — позвал он меня, когда я уже почти засыпала.

— Что?

— Я тебя люблю.

Я улыбнулась.

— Ты что умираешь?

Он фыркнул.

— Просто иногда мне кажется, что я редко это говорю.

— Когда все закончится, возьмем за правило, что ты будешь мне говорить это каждые полчаса. И кстати, я тебя тоже люблю. Когда не ведешь себя, как засранец, по крайней мере.

Он чмокнул меня в макушку и так мы и уснули.

С утра я проснулась от сильного запаха кофе и обнаружила, что прижимаю к груди старый теплый плед. Бледный утренний свет пробивался сквозь зашторенные окна и резал глаза. Я поморщилась и встала, удивляясь тому, как внутри хижины удивительно тепло.

Я повернула голову в сторону кухни и увидела, как Крис курит, выдыхая струю дыма в окно. Запах табака быстро испарялся, в отличие от стойкого запаха растворимого кофе из большой зеленой кружки рядом с ним.

Я очень тихо встала. Мне не хотелось его отвлекать от каких-то серьезных мыслей. В глубине души я надеялась, что хороших. Правда, поводов для них у него было мало. На самом деле мне просто очень сильно хотелось насладиться этой картиной. Кухня, мы вдвоем и он стоит курит, думая о чем-то своем и не смотрит в мою сторону, хотя скорее всего заметил, что я встала, если не сильно увлекся. Я сразу вспоминала наш сгоревший дом в Чикаго, в котором настоящего родного и домашнего за несколько месяцев я получила больше, чем за восемнадцать лет с родителями.

Тихо переступая, я подошла к нему сзади и обняла, кладя голову на плечо и становясь на цыпочки.

Крис вздрогнул. Он и в правду увлекся своими мыслями.

— Доброе утро — шепнул он и, развернувшись, поцеловал меня в лоб — Ты какая-то странно умиротворенная, — произнес Крис через какое-то время молчания.

Я пожала плечами.

— Просто ностальгия. Кажется, я скучаю по твоему дому.

— Нашему, — поправил он.

Губы расплылись в улыбке, и я кивнула, соглашаясь.

Больше слова не требовались. Мы постояли около окна, наблюдая, как лес вокруг заливает розоватыми рассветными лучами, а затем расположились на диване, прижимаясь друг к другу, и отдыхая от всех и вся.

Прошел примерно час, перед тем, как наверху началась возня и разговоры. Первой спустилась Нинет, держась за ребро. Крис подскочил с места и помог ей спуститься.

— Так, хватит — ворчливо заявила она — Я не инвалид.

Крис нечленораздельно хмыкнул и благополучно пропустил ее слова мимо ушей, продолжая вести ее к креслу. Я закусила губу, и тут мне вспомнилось еще одно волшебное свойство психозов.

— Сиди тут — я подхватила в руки кружку с остывшим кофе и полетела наверх.

Нейт и Джено все еще валялись в кроватях лениво разглядывая потолок. Я ворвалась как раз в то время, когда Нейт лениво спустил ногу с кровати и застыл в таком положении не в силах двинуться дальше. На прикроватном столике, как я и ожидала, лежал раскладной нож. Теперь никто из нас невооруженным не спал.