Как только мы спустились со ступенек на землю, к нам подлетел высокий красивый темнокожий юноша и принялся активно размахивать руками. Крис нахмурился, а потом я, наконец, поняла, что юноша глухой и объясняется на языке жестов.

— Нинет, — тихо позвал сестру Крис, когда мы отошли от остановки, а юноша понял, что мы совершенно не понимаем, о чем он говорит — Не поможешь?

Нинет улыбнулась и сделала какие-то едва уловимые движения.

— Откуда Нинет знает язык жестов?

Крис пожал плечами.

— Нинет учила многие языки. Выбирала их по принципу, чем не нужнее, тем лучше.

— Сейчас пригодилось, — оповестила она.

— Язык жестов самый нужный из тех, что она учила. Еще она знает тамильский язык, язык маори и язык индейцев Чероки.

— И клингонский, — напомнила она.

— Да, точно, и язык из "Стар трека".

Я попыталась скрыть улыбку, но все равно издала смешок. Из моих братьев по несчастью впору делать хит-парад самых странных людей на свете. Электрик с красной прядью, невыносимым характером и знанием вымышленного языка. Полу-психоз с богатой мрачной историей, татуировками на все тело и просто неутомимой любовью к еде. Травник, который когда-то был дилером с личным пляжем, грядками полными наркотиков и дредами. Цербер, который, по сути, не человек, но он тоже с нами в одной лодке. Бывший охотник, весь в шрамах, с кучей вредных привычек, в прошлом переспавший с пугающе большим количеством женщин и, наконец, умеющий владеть пугающе большим количеством оружия. А, ну, и я. Огненный телекинетик "шестерка", с противоестественной связью со своим хозяином (см. предыдущего фрика), сверхъестественной связью с демоном-бугименом и периодическим слетом с катушек в виде рассыпавшейся в пыль верфи. Кажется, знание вымышленного языка, и невыносимый характер я сделала.

— Он говорит, нас ждали, — воскликнула Нинет, и сощурила глаза.

— Кто? — хрипло отозвался Нейт, который выглядел, как после буйной попойки.

— Его хозяйка.

— Он "шестерка"? — спросила я.

Нинет кивнула, а потом незнакомец протянул ей конверт. Внутри лежали ключи-карты от номеров.

Она испуганно заглянула ему в глаза, а потом медленно развернулась к нам.

— Его зовут Амос, он проводит нас до машин. Мы поселимся в номера, а вечером будем присутствовать на ужине с его хозяйкой.

— Что? — Крис напрягся, Нинет опустила глаза и снова посмотрела на него из-под капюшона, который взяла за привычку надевать.

— Мне тоже не нравится, братик, но возможностей сбежать нет, а Амос вряд ли один. Да, и посмотри на нашего телепорта.

Он сглотнул.

— Куда идти? — улыбнулся он.

Эта улыбка мне не понравилась, как и его согласие идти по требованию каких-то незнакомых людей. Раньше я безоговорочно следовала туда, куда он скажет, но в последнее время мне начало несколько надоедать слушать других.

— Сдурел? — зашипела я, дергая его за руку.

— Мы хотим узнать, кто помогал нашим друзьям, этот парень ведет нас к ним, что тебя не устраивает?

Я нахмурилась.

Мы шли последними, по узкому тротуару. Нинет и Амос впереди и они болтали. К моему ужасу на их лицах светились улыбки, что вообще ни в какие ворота. Нейт и Джено прямо позади них с лицами, выражающими полнейшее безразличие к происходящему. Они, судя по всему, ужасно хотели спать... или есть, или чего там еще можно хотеть в самый не подходящий момент?

— О, я могу составить список того, что меня во всем этом не устраивает. Почему мы верим этому парню?

Крис сглотнул и поддержал меня под руку, когда я споткнулась. Шнурки на кедах развязались, и Крис быстро сказал Джено подождать, пока я вожусь со шнурками. Амос махнул рукой на две черные машины, и наши спутники ушли вперед. Крис стоял, и сдерживал смешок, пока я яростно завязывала шнурок.

— Ты объяснишь? — не выдержала я.

Крис кивнул.

— Ладно. Первое и самое первое, что бросилось в глаза, это то, что Амос действует добровольно, а не по принуждению, хоть он и "шестерка".

— Это ты с чего решил? — я выпрямилась и скрестила руки на груди.

— Денни, посмотри на него. Ему велели нас вести, а он болтает с Нинет. И много ты знаешь "шестерок", которые под приказом позволили бы тебе останавливаться, чтобы шнурок завязать? Помнишь Мойру? Она нас под градом стояла и ждала, а парню явно хочется скорее сесть и уехать отсюда.

— Это ничего не доказывает — упрямо воскликнула я и две пожилые бабушки оглянулись на меня, сузив глаза.

— Нам нужно с ними встретиться. У нас нет никаких наводок по поводу наших друзей, ни одной. Послушаем их, а если что сбежим. Хотели бы нас убить, мы бы уже умерли.

Я глубоко вздохнула и прикрыла глаза.

— Ладно.

Мы прошли к машинам и уселись на заднее сидение. За рулем сидел какой-то парень с сильным французским акцентом. Он представился, как Жерар. На вид ему было не больше двадцати. Он дружелюбно рассказывал нам, что те на кого он работают, не желают нам зла, но увидев мое недовольное лицо притих. Нинет сидела рядом со мной и, обменявшись веселыми улыбками с Амосом на переднем сидении, отвернулась к окну.

Мимо проносились дома, фонари и люди. Причем народ здесь был... даже не знаю, как правильнее это назвать. Народ здесь был каким-то разноцветным что ли. Люди одевались в яркую одежду, слышался гомон голосов. Причем на разных языках. Пока мы стояли на светофоре, я четко различила французский, итальянский и немецкий. Народ здесь вообще казался бодрее и веселее, чем в Чикаго. В какой-то момент этот разноцветный, разнообразный вихрь вовлек меня, и я улыбнулась, глядя на уличный джазовый ансамбль. Мужчина с контрабасом бодро перебирал струны, а рядом стоящий юноша бегал пальцами по саксофону.

— Вы любите джаз? — сделал попытку заговорить со мной Жерар.

Я нахмурилась и отвернулась от окна. Он своим вопросом напрочь сбил все очарование музыки и этого города.

— А от моего ответа зависит, убьют меня или нет?

Жерар хохотнул.

— Прошу вас, никто к вам и пальцем не притронется. Даю слово. Мы бы не тратили столько энергии на то, чтобы вас найти.

Я опустила глаза, а Крис взял меня за руку.

— Успокойся, пожалуйста — шепнул он.

Я поджала губы и отвернулась от него. Куда нас блин везут?

— Добро пожаловать во Французский квартал, леди и джентльмены — объявил Жерар.

Так мы там и оказались. Нам показали наши номера, мой по обыкновению я делила с Крисом. Я не могла пожаловаться на вид из окна, который выходил на какую-то закусочную, где подавали креольскую кухню. Перила балкона обвивал плющ, а гомон с улицы ни сколько не раздражал. Стоя и глядя вниз на туристов, торговцев, официантов и прочих и прочих, я чувствовала себя непередаваемо хорошо. Мне почему-то хотелось верить, что в этом городе нельзя быть несчастным.

— Прогуляемся? — предложил Крис.

Я развернулась и зашла в номер. Обнаженными руками я почувствовала мягкую ткань занавесок, а ногами приятную прохладу пола. К этому ведь и привыкнуть можно.

— Нам можно выходить? — удивилась я, разглядывая светлые стены и резную кровать с балдахином из темного дерева.

По стенам висело несколько бра полукруглой формы, стоял большой шкаф в колониальном стиле. На стене висел приличный плазменный телевизор, а резная подставка с горшком из которого стремились ввысь листья какого-то комнатного растения, придавала комнате особенного шарма.

— Конечно, — Крис улыбнулся, — Только не говори, что не хочешь погулять по Французскому кварталу, я все равно тебе не поверю.

На самом деле я жутко хотела выйти из этого номера и погулять. Какое-то время мое упрямство еще буйствовало, но решающей нотой, в прямом смысле, стала мелодия саксофона, донесшаяся с улицы.

Крис с улыбкой наблюдал за сменой настроений на моем лице и протянул мне руку.

Мы весь день бесцельно шатались по улочкам Нового Орлеана, заходя в разные закусочные, вуду-магазины и останавливаясь послушать очередной джазовый оркестр. В воздухе будто пахло музыкой и светом. Этот квартал стоял здесь вне времени, в остальных частях города высились небоскребы, а тут все замерло в каком-то непередаваемом очаровании. Когда солнце стало клониться к закату мы в обнимку шагали по Бурбон-стрит, мимо джаз-бара с яркой овальной вывеской. Названия я уже перестала запоминать, тут их было огромное количество. Нам пришлось свернуть и идти обратно в отель.