Все дальнейшее свершилось слишком быстро, чтобы Стив успел вмешаться. ЭН выскользнул из ракеты через несколько минут. Его оранжевый комбинезон был отчетливо виден на фоне зеленой площадки, над которой неподвижно висела ракета. Кажется, ЭН еще не успел коснуться глыбы, когда навстречу ему ударила ослепляющая искра и на месте оранжевого комбинезона на мгновение вспыхнуло маленькое нестерпимо яркое солнце. Вес экраны связи на планетолете МП-112 погасли одновременно, потому что отброшенное вспышкой дисковидное тело ракеты столкнулось с каменной глыбой, породив еще одно небольшое солнце. С расстояния в сто двадцать километров оно даже не показалось Стиву слишком ярким. Когда и оно погасло, на серебристо-перламутровой глади кольца можно было разглядеть маленькое темное пятнышко в том самом месте, где только что находилась глыба миражей, разведочная ракета, Рей, ЭН. В центре этого пятнышка теперь просвечивала одна из звезд южного полушария Сатурна…

Надо было рассчитать путь на Ганимед и ввести необходимые данные в электронную память вычислительных машин планетолета, поэтому Стив заставил себя подняться.

Все оказалось до смешного простым. Трагедия фаэтонцев, запертых на своей планете и погибших вместе с ней, таинственные свойства колец Сатурна, гибель земных кораблей в окрестностях этой планеты… В глубокой древности люди Земли, наверное, уже догадывались кое о чем. Потому и нарекли эту планету именем кровожадного бога, пожирающего своих детей.

Аннигиляция… Полное превращение материи в энергию при столкновении вещее ства и антивещества. Что может быть беспощаднее! Ничтожное касание земной ракеты и антивещества Фаэтона, где все наоборот - ядра атомов с отрицательными зарядами, а позитроны - вместо электронов, и в итоге губительный взрыв, которого нельзя было избежать.

Вещество и антивещество в одной планетной системе. Как мало еще мы знаем!

«Эх, Рей, Рей, дорого же ты заплатил за твое последнее открытие. И ты, Электронный Мудрец, вобравший в себя почти весь опыт земной науки! Излучение опасности - ты его правильно определил, но недооценил… Не хватило одного, самого последнего шага… Я еще не знаю, что сулит людям твое сегодняшнее трагическое открытие, Рей. Многие надежды оно перечеркнуло, но в далеком будущем, когда Человек сумеет совладать с антивеществом, тогда, пожалуй, Рей, тебя назовут первым среди первых» - так думал Стив, а планетолет МП-112 уносил его к Ганимеду.

- Что же дальше?

- Ты о продолжении эксперимента, Норт?

- Да…

- После гибели Мика и Фрэды лаборатория сверхвысоких энергий для нас недоступна. Ты прекрасно знаешь об этом.

- Но работы нельзя останавливать. Они - там, за океаном - продолжают исследования. Мы мгновенно отстанем от них. Что с шефом? Неужели он не понимает?

- Он, вероятно, понимает, но, прежде чем продолжать, надо выяснить, почему все полетело к чертям.

- Методика эксперимента, Мик вел себя как слепой щенок. Я говорил ему. И тебе тоже, Марк.

- Это общие слова, Норт. Конкретно: где ошибка?

- Защитное поле. Оно не выдержало.

- Почему?

- Мик получил какой-то новый вид энергии. Нарастающий разряд. Мы с этим никогда не имели дела.

- Одно из предположений, Норт, не более.

- Да, предположение, но весьма вероятное. Вот смотри, Марк.

Они подходят к меловой доске, занимающей всю стену лаборатории. Норт начинает быстро писать формулы: буквенные символы, корни, производные, степени, интегралы, знаки неравенства, бесконечности и снова буквенные символы. Доска исписана сверху донизу. Норт подчеркивает конечную формулу, стирает все написанное, а формулу переписывает в левом верхнем углу доски и заключает в картуш.

Марк, присев на край стола, не отрывает взгляда от доски.

- Ну, что? - спрашивает Норт и еще раз подчеркивает выведенную формулу.

Марк молчит, напряженно думает.

- В общем - тут ничего нового, - говорит Норт, отирая пот со лба, - я только продолжил выводы Мика.

- Пожалуй, но если это справедливо… - Марк устремляет взгляд в открытое окно, где над вершинами сосен в синем небе медленно плывут сгустки облаков. - Если это справедливо, тогда…

- Вот именно. Тогда… - Норт принимается снова писать на доске. - Тогда мы получаем в одном случае полную неопределенность - я пока не берусь анализировать ее, - а в другом вот это. - Он заключает в картуш выведенное неравенство и испытующе глядит на Марка.

- Сравни это, - он стучит мелом по доске, - с той первой формулой, что наверху, и попробуй вообразить такое.

- Вообразить еще, пожалуй, могу, - зажмурившись, как от яркой вспышки света, медленно говорит Марк. - Получается нечто совершенно фантастическое. Но выразить это словами… нет, я не в состоянии.

- А зачем? Достаточно того, что ты можешь это представить. Разве надо пересказывать словами мелодию? И вообще - к чему это? Ее можно записать нотами или пропеть. Вот здесь «нотная» запись моей «мелодии». Совершенно новая «мелодия», не так ли? - Он снова стирает тыльной стороной ладони капли пота со лба и присаживается на стол рядом с Марком.

- Да, - не открывая глаз, шепчет Марк, - новая, грозная, смертельно угрожающая мелодия. Мелодия всеобщего уничтожения. Она могла навсегда унести Мика и Фрэду…

Он широко раскрывает глаза, смотрит на облака, плывущие за окном, потом подходит к доске, снова и снова перечитывает формулы.

- Надо сказать об этом шефу, Норт.

- Занятно… - Подперев ладонью худой, плохо выбритый подбородок, шеф переводит взгляд с Норта на Марка и снова на Норта. - Занятно, мальчики… И что же ты предлагаешь, Норт?

- Надо попробовать…

- Но где? Лаборатория Мика выведена из строя. И нам не разрешают восстанавливать ее. Эти типы из военного ведомства хотят до всего докопаться сами.

- А если объяснить им?

На лице шефа появилась улыбка, но глаза за толстыми стеклами очков посуровели:

- Пока не стоит.

- Вы все-таки не верите мне!

- Не то, Норт. Если ты прав, это, пожалуй, слишком серьезно. Они могут ухватиться за твою идею, и тогда исследования приобретут… чрезмерно утилитарный характер. Понимаешь? Ведь если эту энергию использовать направленно, ее можно превратить в ужасающее оружие, равного которому нет. Пока нет.

- Мне кажется, это даже не оружие, - возразил Марк. - Это страшнее. Если процесс выйдет из-под контроля, можно запросто уничтожить всю планету.

- Ты, конечно, преувеличиваешь. Тем не менее это помощнее термоядерной бомбы.

- Что же, ограничиться теоретическим рассмотрением? Оставить все на бумаге? - В голосе Норта звучит горечь. - А может, просто затаить? Только от кого?

- Если бы кое-что из открытий последних десятилетий можно было затаить от человечества! Люди спали бы спокойнее и, вероятно, были бы более счастливыми. К сожалению, это невозможно. - Шеф снял очки, подышал на стекла, стал протирать краем халата. - Невозможно, - повторил он, подслеповато глядя на Норта. - Сказав А, Икс торопится сказать и В и С, потому что боится, как бы Игрек не опередил его. Благородное соревнование умов в нашу эпоху превратилось в бесконечный чудовищный марафон. Каждый рывок любого из бегунов заставляет остальных убыстрять бег. Трасса становится все более трудной, вокруг пропасти. Одни падают от изнеможения, других сталкивают с обрыва, третьи очертя голову бросаются на скалы сами. Но бег все ускоряется, а число бегунов возрастает. Остановить этот бег невозможно, и теперь уже никто не в силах сказать, где финиш, каким он будет.

- А если поставить эксперимент в космосе? - предложил Марк. - На одном из наших спутников-обсерваторий. Там риск не будет слишком большим, и мы сможем убедиться, насколько справедлива теоретическая концепция Норта.