Растирая лицо, чтобы прогнать остатки сна окончательно, она поднялась и с какой-то неуверенностью вышла в коридор. Инга все еще не поняла, что теперь должна делать и чего ждет от нее этот странный мужчина. Но сейчас и это отодвинулось на второй план.

Лютый сидел на небольшой табуретке, стоящей прямо у грубы. Откинулся на нее спиной, может грелся, и закрыл глаза, будто бы спал. Но стоило ей появиться в коридоре, как он открыл глаза, глянул на нее и встал.

– Иди. Ешь, – велел Лютый.

Он что-то достал из печи, и Инга с удивлением увидела в его руках кастрюлю, из которой, по-видимому, и распространялся этот божественный запах. Это он приготовил? Инга поразилась еще больше.

И пока она, все еще чувствуя себя безумно неловко, усаживалась на стул, на который Лютый указал ей кивком головы, он достал откуда-то старую, выщербленную глиняную тарелку и наполнил ее супом, достаточно густым, полным какой-то зелени. Еще она с удивлением заметила там кусочки вареного яйца, ну и мясо. Что это такое она точно не знала, и только после первой ложки, ощутив свежий, остро-кисловатый привкус, смутно предположила, что это вариация на тему «зеленого борща». На ее вкус (о чем благоразумно промолчала), Инга добавила бы соли. Но даже так – блюдо показалось ей нереально вкусным. Оттого она с непониманием подняла глаза на Лютого, который вдруг резко перехватил ее руку и крепко сжал своими пальцами. Почему он не позволял ей есть, если Инге так хотелось?

Но вслух она так и не спросила. Просто смотрела на него с этим непониманием.

Лицо Лютого как-то так изменилось, словно он испытывал раздражение. Или вроде того.

– Нельзя так быстро. Ты ничего не ела почти неделю. Медленней, – явно через силу выдавил он из себя.

– Понятно. Спасибо, – в свою очередь пробормотала Инга, про себя порадовавшись, что он хоть не забрал еду, объясняя свои действия.

Лютый, в который раз впрочем, проигнорировал ее благодарность. Еще пару секунд держал ее за руку. А когда отпустил, смотрел настолько пристально за каждым движение Инги, что она и при всем голоде, с трудом заставляла себя глотать.

Наконец, с супом было покончено. Хотя Инга не отказалась бы от добавки. Однако, по виду Лютого, она «догадалась», что на это не приходиться рассчитывать. Отодвинула пустую тарелку и с некоторой тоской глянув в сторону кастрюли, тихо вздохнула.

– Позже. Потом я дам еще.

Очевидно, он не пропустил ее взгляд.

Инга неловко кивнула, переплетя пальцы.

– Спасибо, – еще раз поблагодарила она, не зная, чем еще заполнить паузу.

Лютый стремительно поднялся и отошел к грубе.

– Не надо, – резко бросил он своим низким и хриплым голосом. – Мне не нужна твоя благодарность.

Бог знает отчего, но Инге вдруг показалось, что это неплохой момент для выяснения:

– А что надо? – не очень уверенно уточнила она, подняв голову.

Лютый какое-то время помолчал. Он, вообще, никогда не торопился со словами, она уже заметила это. После чего очень медленно и как-то напряженно повернулся к ней. И посмотрел на Ингу. Посмотрел так, что у нее в горле пересохло. И снова послышалось в воздухе то неясное и неразборчивое шептание, которое преследовало ее в этом доме всю неделю. Но Инге сейчас стало не до того.

Потому что она впервые видела такое в глазах этого мужчины. Там не было ни непроницаемости, ни холода, ни отстраненности, ни разума. Там была та самая бездонная прорва, которую Инга видела несколько часов назад. Темная, непроглядная, безумная и при этом – эта бездна «пылала». Взгляд Лютого «тлел» так, что она кожей ощущала его палящее внимание.

Так же медленно, как повернулся, Лютый двинулся в ее сторону. Три шага. Почему-то в напряжении, окутавшем их, она замечала любое движение: как он чуть наклонился, перенеся вес на опорную ногу, как сдвинулась кожа на его скулах от того, что Лютый с силой стиснул челюсти. И как медленно, плавно моргнул. Но при этом, даже то, что на долю секунды она потеряла контакт с его глазами, его взгляд «не отпустил» Ингу. Она не могла двинуться, так и застыв на табурете. И ответ ей уже не был нужен. Она прочитала тот в темном взгляде Лютого так ясно, словно бы он вслух, хрипло и низко, в такой характерной для него рубленой манере произнес: «Ты.Ты надо»

Он этого не сказал, но Инга все равно «услышала».

Это заняло лишь пару мгновений, несмотря на его неторопливость. И Лютый уже оказался впритык. А его крупные, шершавые пальцы легли на ее щеку. Надавили, подняли лицо Инги, заставив продолжать смотреть прямо в глаза. И она «прочитала» там ответ и на свой следующий вопрос. Эти невысказанные слова растеклись по ее коже: и обжигая, и заставляя дрожать от страха. Сбегая струйками «гусиной кожи» следом за пальцами Лютого, которые уже спустились на ее шею, чуть прижали, а потом сомкнулись так, что затылок Инги оказался в захвате.

Он хотел от нее секса. Определенно. А может, даже что-то большее, чем просто секс. Причем хотел настолько сильно, что она даже осмыслить не могла то, что видела в его глазах.

Инга понятия не имела, когда и чем сумела вызвать в этом мужчине настолько бешеное желание, которое сейчас бушевало в синих глазах. Ей даже страшно стало. По-настоящему. Только поздно. И бояться. И делать вид, будто не понимает ничего. И недотрогу строить поздно. Он четко сказал, что хочет в оплату за свою помощь. Она согласилась заплатить любую цену. Именно потому она, не сопротивляясь, поднялась, когда рука Лютого, похоже, удобно устроившаяся на ее затылке, потянула Ингу вверх.

Инга знала, что и он увидел в ее глазах – она все поняла. И остался этим доволен. Видел ли он ее страх? Вероятно, да. Но насколько его это интересовало? Инга сомневалась, что сильно.

Она полностью выпрямилась, понимая: стоит к нему так же близко, как и днем.

Лютый, так ни слова и не сказав, и не отпустив ее затылок, протянул вторую руку и провел по лицу Инги с другой стороны. И ей бы даже в голову не пришло заявить, будто бы это прикосновение напоминало ласку. Он не гладил и не ласкал. Он словно бы изучал, пробовал ее на ощупь. А сам при этом, продолжал смотреть в ее глаза. И Инге нечего было противопоставить этому взгляду. Может и хотела бы показаться безразличной, сумела бы отстраниться от происходящего, ведь не девочка уже, и понимает, чего от нее хотят. И смысла нет по этому поводу так напрягаться и бояться. Сделка, она и в Африке сделка. И пусть раньше ей не приходилось оплачивать какие-либо договора своим телом, это куда лучше, чем если это самое тело будут медленно пожирать черви и процессы разложения, как ни крути. Так что надо бы отнестись проще. Но Инга не могла, он не давал ей пары секунд, чтобы загнать это осознание куда-то внутрь разума. Его взгляд «удерживал» сознание Инги тут, в самой сути происходящего.

А проблема состояла в том, что она не была настолько опытной, чтобы просто «пропустить» это мимо. Кроме Миши, у нее был всего один «роман». Еще до каких-либо отношений с мужем, неудачный первый опыт на стандартной студенческой вечеринке. Казалось, что влюбилась по уши, так что руки дрожали и в горле сердце колотилось. А когда этот объект любви неземной стал на ней пьяно дергаться и дышать в лицо перегаром – любовь куда-то выветрилась, и осталась лишь брезгливость, да не особо приятные, даже болезненные ощущения.

После Миши у нее не было отношений. Не потому, что она пыталась хранить верность своему «официальному» мужу, упорно не желающему окончательно оформить развод, потому как партийное руководство не считало то время благоприятным моментом. Просто смысла не видела в «сексе, ради секса», не тот уже возраст, чтобы такое было интересно. Хотелось чего-то большего, чтоб для души и отношений человек встретился, чтоб понимал и поддерживал, чтоб рассчитывать на кого-то можно было, а не на себе все тянуть. Просто, чтоб рядом был тот, кто самым близким станет.

Но сейчас, определенно, речь шла не об этом. Потому и не могла Инга просто «не реагировать», напряженно застыла, как кролик перед волком под этим взглядом Лютого, и настороженно ждала дальнейшего развития.